Седьмой потерял равновесие и упал на колени в шаге от края площадки, после чего, опасаясь, как бы противник не спихнул его с Помоста, попятился назад. Всего на секунду упустил Лидер из внимания Бунтаря, но тому хватило времени осуществить задуманный прием.
Прыгнув противнику на спину, Бунтарь заехал ему локтем под основание черепа – не слишком сильно, дабы ненароком не убить, но вполне достаточно для того, чтобы у Седьмого пропали желание и возможность продолжать схватку. Пусть знает, как выгонять подчиненных на Помост перед завтраком и дубасить их палкой. Возможно, на сытый желудок Первый вел бы себя погуманнее, хотя в отношении к Лидеру этот гуманизм и тогда вряд ли проявился бы. Из всех одиннадцати превенторов командира «Ундецимы» Бунтарь охаживал на Помосте безо всякого сожаления, даже будучи в хорошем расположении духа…
Никаких сюрпризов этот бой не преподнес: вполне обычная победа, и уже завтра Лидер мог легко взять у Бунтаря реванш. Обидно только, что сегодняшний триумф Первого случился не при свидетелях – собратья были заняты разгрузкой контейнера.
Бунтарь полагал, что раз уж он сегодня отбился досрочно, то прежде чем препроводить его обратно в изолятор, Лидер все-таки загонит триумфатора на хозработы. Однако несмотря на то, что сегодняшний выход на Помост выдался короче обычного, разгрузка завершилась еще раньше, чем Первый отправил Лидера в нокаут.
Это было, мягко говоря, необычно. На памяти у Бунтаря еще ни один доставленный из Контрабэллума на Периферию контейнер не разгружался столь оперативно. Вон в прошлом месяце Лидеру даже пришлось подгонять подчиненных, чтобы те успели перетаскать за полтора часа все коробки – столько всевозможного добра прислал «Ундециме» заботливый Претор. Нынче же превенторы управились быстрее, чем за двадцать минут… Странно…
Не исключено, что прежней превенторской вахте, которая несла на поверхности службу до «Ундецимы», было не привыкать к скудным поставкам. Как говорилось в Скрижали, в первые годы существования Контрабэллума производство необходимых для жизни товаров в изолированном от мира городе еще только налаживалось, и потому снабжение тогда шло из рук вон плохо. Но пять лет, которые провел на Периферии Бунтарь, бойцы передового гарнизона всегда жили на щедром материальном обеспечении.
Одиннадцать человек – семь мужчин и четыре женщины – вышли пять лет назад из ворот Контрабэллума и с тех пор несли службу, надежно оберегая свой город от обитателей Одиума. За это Претор снабжал «Ундециму» всем необходимым для жизни – по крайней мере, жаловаться на голод или отсутствие медикаментов превенторам пока не доводилось.
– Надеюсь, на следующей неделе ты дашь мне отдохнуть от Помоста, – сказал Первый, помогая Лидеру подняться на ноги. Бунтарь сполна поквитался за испорченный завтрак и теперь мог позволить себе в отношении к проигравшему небольшое великодушие. «Интересно, – подумал при этом Бунтарь, – а если бы один из нас прикончил другого, где бы захоронили тело: здесь, на Периферии, или же отправили бы его вниз, в Контрабэллум?» Наверное, Скрижаль могла бы дать ответ на этот вопрос, но сегодня у Первого не было возможности спросить об этом у электронного советника.
– Как будто ты у себя в изоляторе перетруждаешься! – мотая подбитой головой, буркнул только что оклемавшийся командир. Бунтарь пожалел, что заикнулся на эту тему, но было поздно: теперь Лидер назло устроит Первому один, а то и два внеплановых боя. Сейчас Седьмой говорил с ним, однако не отрываясь смотрел в сторону шлюза, очевидно, у Лидера тоже вызвала недоумение нынешняя скудная поставка из города. – Живешь по особому графику, еще и вечно чем-то недоволен, – добавил он. – Проклятие, неужели это все, что они нам сегодня прислали?! У них там что, продуктовый кризис?.. Ты это… иди к себе, Бунтарь. Сейчас я пришлю в изолятор Невидимку – она заштопает тебе бровь. А через полчаса зайду сам – мне надо с тобой поговорить.
– О чем? – полюбопытствовал Первый, хотя и догадывался, что ничего хорошего от грядущего разговора с Лидером ожидать не следует. Из всех превенторов Бунтарь был последним, с кем командир согласился бы поболтать просто так, от нечего делать. Поэтому, если Лидер желал-таки провести с Первым беседу, значит, на то имелась веская причина.
Однако что могло послужить причиной на сей раз, Бунтарь пока не подозревал. Разве только это было как-то связано со странной поставкой из Контрабэллума… Но явно не по поводу нарушения дисциплины – сегодня предъявлять Первому такие обвинения было безосновательно. Трехлетняя изоляция строптивца погасила в «Ундециме» все конфликты, и Седьмому уже давно не приходилось предпринимать дополнительные меры для поддержания порядка на Периферии.
Лидер не ответил Первому и неуверенной, шаткой походкой побрел к шлюзовому отсеку проверять доставленный груз. Бунтарь постоял еще немного у Помоста, наслаждаясь прохладным утренним ветерком, освежающим разгоряченное лицо, посмотрел на горы, которые не были видны с террасы его изолятора, после чего, уже не задерживаясь, зашагал обратно, на противоположный край Периферии. Он возвращался домой… насколько вообще было применимо данное определение к собственной тюрьме.
Дом… Бунтарь знал, что и в Контрабэллуме, и в Одиуме это слово означало нечто большее, чем обычное строение, где можно укрываться от дождя и холода. И выглядели эти дома в большинстве своем отнюдь не так, как квадратные серые постройки, в которых жили и несли службу превенторы. Скрижаль охотно демонстрировала бойцам «Ундецимы» картинки с видами не только Контрабэллума, но и прочих городов планеты, куда гражданам подземного города-республики был заказан путь.
Из всех превенторов Бунтарь один возмущался такой мерой предосторожности. Мыслитель – единственный человек, который до изоляции Первого соглашался разговаривать с ним на любые темы, – однажды выслушал недовольство товарища и заявил следующее: раз уж больше никто на Периферии не испытывает желания разгуливать по Одиуму, значит, тяга Бунтаря к свободе – противоестественное для превенторов исключение. Возможно, не изжитое до конца дурное наследие прежней жизни. Странно, почему Бунтарь вообще поддержал в свое время Претора и последовал за ним в закрытый подземный город? Ведь все граждане Контрабэллума были заранее предупреждены, что назад для них дороги не будет.
«Не отбери каждого из нас на службу лично Претор, – сказал тогда Мыслитель, – то я бы решил, что тебя подослали к нам из Одиума, чтобы ты искушал нас вернуться обратно».
Нет, Бунтарь очутился на Периферии, как и прочие превенторы: вышел из недр Контрабэллума пять лет назад с короткой дубинкой-страйкером в руке и Скрижалью на поясе. Закрывшиеся за спиной Бунтаря стальные ворота карантинного шлюза являлись той преградой, в которую упирались все его воспоминания о прошлом. Что происходило с Первым до этого момента, он, как и прочие превенторы, не помнил. Зато превосходно знал, зачем они появились на Периферии, кому служат и как следует поступать, если у тебя возникают какие-нибудь вопросы.
Вопросов поначалу имелось очень много. Ответы же на них были заключены в Скрижали – компактном, чуть больше ладони, устройстве, на дисплее которого отображалась затребованная превентором информация. Надо было лишь нажать одну-единственную красную кнопку и точно сформулировать вопрос, произнеся его четким голосом. Долго ждать ответа не приходилось. Он отображался текстом на дисплее максимум в течение минуты – доходчивый и предельно емкий.