– Значит, помогаешь отцу с бизнесом? – спросила я, просто чтобы не молчать.
Если он и удивился моему вопросу, то вида не подал. Раньше мы мало говорили о работе друг друга. Впрочем, мы вообще… кхм… мало говорили.
– Так и есть. У него несколько десятков заведений по всему городу, я занимаюсь всем, что касается финансов. Веду бухгалтерию, так сказать. – Уэс усмехнулся и лукаво посмотрел на меня сверху вниз. – Хочешь спросить меня о чем-то, госпожа полицейский?
– Хочу. – Я приняла его игру и присела на край стола. – Чем именно ты занимаешься? Сокрытие налогов?
– Да.
– Незаконные операции?
– Да.
– Продажа контрабандного алкоголя?
– Естественно. – Уэс приблизился и замер в нескольких дюймах от меня, не касаясь. – Арестуешь меня, офицер Ларссон?..
– Сержант. – Я тягуче улыбнулась. Заглянула ему в глаза, медленным, томным движением приподняла подол платья, обнажая бедра. – Только, если будешь вести себя плохо.
Уэс, не отрываясь, следил за мной, как хищник, готовый к прыжку. Я видела, как потемнели его глаза, и чуть раздвинула ноги. Наконец я дразнила его, а не наоборот. Мужчина наклонился к самому моему уху и прошептал, обдав горячим дыханием:
– Домогаться офицера полиции – плохо?
У меня мурашки пошли по коже от его низкого, бархатного голоса, севшего от желания. Я представила, как Уэс опрокидывает меня на стол, скользит руками по телу, задирая платье до пояса…
– Очень плохо…
Подалась вперед, прогнулась в пояснице – это приглашение. Уэс повел себя так, как я мечтала. Поцеловал порывисто и немного зло, сокращая расстояние, лихорадочно сжимая в объятиях до хруста костей. Это странно, невозможно, но в тот момент я чувствовала его каждой клеточкой своего тела, и хотелось быть еще ближе. Уэс опустил руки на мои ягодицы и рывком подвинул к самому краю. Это простое движение отозвалось яростным жаром внизу живота. Я прошептала что-то про то, как сильно хочу его или другой горячечный бред – не помню… Но после этого он окончательно отбросил терпение. Прижал к столешнице, впиваясь в шею то ли поцелуем, то ли укусом, раздирая последнюю тонкую преграду между нами.
– Ты сама напросилась, сержант. – Уэс смахнул со стола пирожные и сжал мои запястья, пригвоздив руки к столу – ни сдвинуться, ни пошевелиться.
Воздух жег легкие, казалось, я горю, плавлюсь, растекаюсь под ним пылающей лавой. И откуда-то я знала, что Уэс чувствовал со мной то же самое.
Вечно оживленные коридоры, стрекочущая болтовня Лизбет за тонкой стенкой, отвратительный столовский кофе – мне этого будет не хватать. Я черкнула свою подпись в заявлении и мучительно уставилась на документ, закусив губу. Это управление, Лекс, Йори, Лиза, дядюшка Эрни – здесь вся моя жизнь. Но был еще Элиас, который из-за меня протирал задницей больничную койку и ел кашу с ложечки. Уж он-то должен понять мое решение, если, конечно, согласится поговорить. Впрочем, когда я пойду его проведывать, скорее всего, Страйтон уже одобрит перевод…
Я собралась с духом и решила отнести заявление сейчас, пока не передумала. Уэс, наверное, обрадуется, хоть и не покажет. Понятное дело, мало какой мужчина придет в восторг, если его женщина возвращается под утро и едва держится на ногах. Конечно, в моем случае все совсем не так, как звучит, но результат в целом тот же.
– Утренние терзания? – раздался от двери ироничный голос.
В кабинет вошел Йонас, на ходу взъерошивая рыжую шевелюру. Его веснушчатая физиономия была бледнее обычного, скулы выступали острее, но в целом выглядел ментал вполне прилично. Он провел двое суток в больнице и сегодня впервые после «Обсидиана» вышел на работу.
– Как самочувствие, Йори? – беззаботно спросила я и спрятала свое заявление в первую попавшуюся папку. Глупо. Все равно придется объясняться, но ведь тогда уже будет поздно идти на попятный. Попросту говоря – я боялась, что ему удастся меня отговорить.
– Бывало и лучше, но один-два допроса выдержу. Разумеется, если допрашивать придется не менталов, – Йонас встал перед моим столом и бросил долгий, задумчивый взгляд на ту самую папку. – В общем, я затем и пришел. Когда ты будешь готова? Пора уже взять мерзавцев за яйца.
– Я… э-э… знаешь, нам лучше подождать Лекса. Пусть парень тоже понаблюдает, – на самом деле мне хотелось, чтобы напарник был в курсе дела. Тогда, когда меня переведут, он сможет полноценно вести расследование.
Йори наклонил голову и посмотрел на меня почти с умилением. Из-за его очков на ум приходил образ профессора, который только что услышал от студента оригинальную отговорку.
– Неужели? Като, а раньше никто не говорил, что из тебя паршивая лгунья?
Он выхватил из папки мое заявление о переводе и, не глядя, порвал к чертям.
– Ну, и какого … ты это сделал? И как вообще догадался? – раздраженно осведомилась я, уговаривая себя сохранять равнодушие. Психовать рядом с менталом – не лучшая затея.
Но откуда Йонас узнал о том, что я собираюсь сделать? Попытайся он пошарить у меня в голове, я бы почувствовала. Других вариантов пока не находилось.
– А что, по-твоему, я должен был сделать? – удивился Йори. – Ответь мне прежде на один вопрос: ты в самом деле считаешь, что Страйтон тебя уволит?
– Конечно, нет! – фыркнула я и принялась собирать обрывки бумаги с пола. – Потому и написала заявление с просьбой о переводе.
– Н-да? И как мотивировала?
– Что?
– Как бы ты объяснила дядюшке Эрни, почему собралась покинуть стены нашего уютного заведения? – терпеливо пояснил Йори свой вопрос и, не давая времени ответить, насмешливо продолжил: – Уважаемый мистер Страйтон, я предотвратила попадание опасного вещества в руки преступников, потому прошу перевести меня из главного управления к дьяволу на рога?
– Что еще за ерунду ты несешь? – спросила я, хмурясь.
– Не прикидывайся дурой. – Ментал не сводил с меня укоризненного взгляда. – Маг смерти, которого ты прикончила в подвале, хотел забрать кое-что у лича, так?
– Допустим, но раз ты знаешь такие подробности, то наверняка понимаешь, что я прикончила его не поэтому, – проворчала я, отводя взгляд. И догадалась: – Ты был у Элиаса в больнице? Говорил с ним?
– Да, говорил.
– И как он?
– Зол на тебя, – не стал юлить Йори. – Он рассказал, что случилось в «Обсидиане». Ты сорвалась и… Катарина, посмотри на меня.
Он не применял магии, но придал своему голосу такой отеческий тембр, что ослушаться его казалось ребячеством. Чертовы мозгоправы! Я демонстративно отвернулась, но Йонаса такой акт неповиновения позабавил.
– Чего скалишься? – окончательно окрысилась я. Терпеть не могу, когда он начинает дергать за ниточки. И ведь выбрал время! Мне и без его уловок дерьмово.