– Мэгги, закрой! Я спать хочу!
Нянька с изрядной долей нахальства заявила:
– Вставайте, мисси! Нечего сидеть за этим бездушным ящиком по полуночи! Скоро завтрак!
Есть Софи совершенно не хотела. Она вообще по утрам старалась не есть. Но, понимая, что Мэгги все равно не отстанет, поплелась в ванную.
Приведя себя в порядок, в знак протеста снова натянула шорты и топ, и под негодующими взглядами Мэгги спустилась в столовую.
К ее удовольствию, на этот раз стол был не накрыт, и в буфете можно было взять все, что душа пожелает. Выбор здесь был не меньше, чем в ресторане «Огни Нью-Йорка». Ограничившись омлетом с зеленью и кофе, Софи вышла на террасу и призадумалась. Интересно, когда отец выпустит мать из постели? Она прекрасно знала, что мама любит вставать рано, почти на заре.
Но шел уже одиннадцатый час, когда из французского окна на террасе появилась несколько встрепанная Кристин. На ней были блузка без рукавов и легкие белые брюки, а не юбка, как, по мнению Мэгги, полагалось приличной леди.
Вышедшая следом за ней Мэгги не преминула язвительно заметить:
– Да уж, одеваться как, настоящая леди, вы никогда не научитесь!
Кристин неторопливо развернулась и спокойно объявила:
– Вы уволены, Мэгги! Извольте собрать свои вещи, и чтоб через час ноги вашей здесь больше не было!
Опешившая служанка строптиво возразила:
– Да у меня гораздо больше прав находиться здесь, чем у вас! Мои предки до седьмого колена работали в этом поместье! А вы отсюда удрали, и пяти лет не прожив! Вы здесь никто!
Зарвавшуюся служанку остановил сердитый голос мистера Джарома:
– Это кто здесь никто? Моя жена? Хозяйка этого поместья? Вы в своем уме, мисс Кросс?
Мэгги даже оглянулась, чтобы посмотреть, кто это такая, мисс Кросс. Поняв, что хозяин обращается к ней так, как никогда не обращался, испугалась, но продолжала храбриться, не веря, что ее и в самом деле могут выгнать, как приблудную собачонку.
– А вам, мистер Джоржан, надо беглую жену кнутом отстегать, чтоб неповадно было. А то какие нежности…
Закончить она не успела. Джаром взревел:
– А ну вон отсюда! И чтоб духу твоего здесь больше не было! А то я и впрямь отстегаю кнутом, но только тебя! – И, обернувшись к дверям, из которых выглядывало несколько человек, приказал: – Немедленно собрать вещи мисс Кросс и выпроводить ее с моей земли! И за хамство без выходного пособия!
Хьюго вышел вперед и поклонился.
– Я прослежу, чтобы все было исполнено, мистер Джаром.
И, цепко взял за локоть обомлевшую служанку, повел к черному ходу, приговаривая с нескрываемой радостью:
– Ну, кончилось ваше властвование, мисс Кросс! Хватит из себя изображать хозяйку в чужом имении!
Джордан повернулся к жене, и взяв ее за руку, виновато повинился:
– Извини меня, дорогая! Мне нужно было уволить ее еще двадцать лет назад, когда ты впервые пожаловать мне на нее. Но тогда я и не думал, что она настолько плохо к тебе относится.
Миссис Джаром саркастично посмотрела на мужа.
– Плохо? Да она умышленно меня третировала! А за ней и все остальные слуги. И я уверена, тебе это нравилось.
Джордан отчаянно замотал головой.
– Нет. Просто я считал, что ты преувеличиваешь, дорогая. Но, конечно, своим попустительством давал ей право считать, что ей все дозволено. Но сейчас любой, кто выкажет тебе малейшее неуважение, будет уволен без промедления.
Софи недоумевала: надменный южанин, которого она видела в Нью-Йорке, исчез, уступив место счастливому любящему мужчине. Это было так неожиданно, что она молча щурилась, пытаясь осознать происшедшие с ними со всеми перемены.
Еще раз улыбнувшись жене, Джордан обратился к дочери.
– Надеюсь, малышка, ты не осуждаешь меня за похищение? Просто я не знал, как по-другому собрать всю мою семью вместе.
Софи немного задумалась.
– Да нет, в принципе. Это было даже своевременно.
Мистер Джаром кивнул.
– Я тоже так думаю. – И предложил свои локти жене и дочери. – Милые миссис и мисс Джаром! Позвольте предложить вам прогуляться по парку! Заодно и обговорить некоторые моменты нашей здесь жизни.
Софи было так странно слышать обращение «мисс Джаром», что она слегка поморщилась. «Мисс Аддисон» нравилось ей гораздо больше.
Взяв под руки мистера Джарома, дамы вместе с главой семейства двинулись по посыпанной золотистым речным песком дорожке вглубь парка. Дойдя до ротонды, устроились внутри на креслах, поставив их рядом друг с другом.
Устремив на дочь мягкий, но непреклонный взгляд, мистер Джаром предупредил:
– Боюсь, Софи, что буду вынужден запретить тебе работать медсестрой. Закончить университет и открыть частную практику, – это еще куда ни шло, но медсестра – это не то, что достойно девушки из приличной семьи.
Софи переглянулась с Кристин. Чуть приподняв плечи, мать дала знать, что спорить с ним в этом вопросе бесполезно. Да Софи и не хотела спорить. Теперь, когда ей не надо было ни кредит брать, ни работать, чтобы заплатить за учебу, она с удовольствием поступила бы в университет. И она обтекаемо спросила, чтобы не дать отцу уж слишком явно торжествовать:
– А в Джексонвилле есть приличные университеты с медицинским отделением?
Отец горделиво ответил:
– Там несколько прекрасных университетов и любой будет горд принять тебя в свои ряды. Заявление можно будет подать хоть завтра. Думаю, мы сможем съездить в город всей семьей. Вы наверняка захотите прикупить себе что-нибудь поновее.
Софи не хотела мотаться по Джексонвиллю с такой одиозной личностью, как мистер Джаром.
– А нельзя мне съездить туда одной? Побродить по городу, посмотреть.
Мистер Джаром отрицательно покачал головой.
– Увы, милая, в одиночку ты теперь никуда ездить не будешь. Только с охраной. – Заметив неприязненную мину, скорченную дочерью, с некоторой досадой заметил: – Что поделаешь, это плата за богатство. Ты и сама знаешь, что в Америке сотни случаев краж людей с целью выкупа. И я думаю, что официальная статистика далеко не отражает истинного положения вещей.
Мать поддержала отца:
– Да, Софи, надо быть благоразумной. Мы сейчас с тобой не никому не известные Аддисон, а богатые особы, нуждающиеся в охране.
Это прозвучало у нее саркастично, даже язвительно, и отец сердито нахмурился. Чтобы рассеять надвигающуюся грозу, Софи дипломатично спросила:
– А откуда эта фамилия – Аддисон?
Мать рассеяно произнесла, с улыбкой наблюдая за порхающей рядом с ней большой яркой бабочкой: