Скакавший во главе маленькой группы Гарр беспрестанно думал о словах старика Лакиде. Он снова повесил на шею медальон и время от времени потирал его большим и указательным пальцами в надежде получить какой-то сигнал. Нечто подобное мог бы сделать его отец. Однако все было тщетно – металлический диск не отвечал. Было ясно, что узнавать все ему придется самому. В любом случае, было ясно, что люди Унмарилуна Эланоа искали в Ущелье именно его. Но как они узнали, что он там и что он Хранитель Пакта, если он и сам не знал, что это означает? Он напрягал память, пытаясь припомнить, с кем общался и кто мог видеть амулет, но, кроме трактирщицы из Илуро, больше никто не шел на ум. Ее он отбросил сразу как слишком ничтожную личность. Ему не верилось в то, что она может иметь отношение к чему-то настолько важному, возможно, гораздо более важному, чем он мог представить.
– А вот и Лиги! – крикнула Иариса, поднимаясь на вершину холма.
В самом деле, с этой высоты они как на ладони видели селение, расположенное в одноименной долине в окружении густых лесов, сверкавших зеленью за пеленой дождя в свете тусклых лучей заходящего зимнего солнца. Гарр пришпорил лошадь и посмотрел на Иарису. Она скакала рядом с такой же, если не с большей, непринужденностью. Ее волосы развевались на ветру, а щеки раскраснелись. Она помолодела, как будто новое приключение сбросило с ее плеч годы и печали. Воин улыбнулся. Он решил узнать все, что можно, об этом Унмарилуне и причине, по которой он убивал обладателей иттуна, по всей видимости, не связанных между собой ничем, не считая того, что все они были сыновьями Энды. История, которую рассказал старик из Бедос, его не убедила. Насколько ему было известно, племена еще никогда не объединялись, во всяком случае при его жизни. И никто не пришел на выручку тарбело, когда на их земли вторглись сначала гаута, а затем фрей, хотя за них и сражались отдельные воины других племен вроде его отца. Если когда-то между кланами и существовал какой-то Пакт, о нем все давно позабыли. Но в таком случае, к чему вся эта затея с уничтожением Хранителей? Одним словом, эта загадка – разумеется, если она вообще существовала – заслуживала того, чтобы с ней разобраться. Он собирался разделаться и с коршуном, и с его выкормышами за то, что они попытались его убить, а также за то, что они сделали с женщиной, приютившей его в своем доме. Каково же было его удивление, когда он со своими двумя спутниками уже собрался в путь к логову Унмарилуна, которого считал своим врагом, и вдруг она появилась, одетая в мужскую одежду, штаны и короткий плащ с капюшоном, верхом на невысокой, но крепкой лошадке.
– Куда ты собралась? – спросил он, опасаясь, что уже знает ответ на этот вопрос.
– Я еду с вами.
Все трое изумленно уставились на нее, а затем расхохотались.
– Возвращайся к своим хлопотам, женщина, и предоставь мужчинам исполнять свой долг, – ответил он.
– Я могу поехать с вами или одна. Или, может, ты думаешь, что я не умею сражаться?
Иариса взмахнула коротким сверкающим мечом, демонстрируя незаурядную ловкость во владении оружием.
– Почему же ты не сделала этого с теми, кто убил твоего мужа, а затем изнасиловал тебя? – язвительно поинтересовался он.
Меньше всего он хотел обременять себя заботой о какой-то пастушке, но, к его изумлению, она стремительно выхватила из-за пояса кинжал и швырнула его так умело, что он вонзился в самый центр мишени, нарисованной углем на стволе дуба, растущего шагах в тридцати от ее дома. Весь ствол был испещрен бесчисленными насечками, которые свидетельствовали о частых и упорных занятиях.
– Я лично отрежу яйца сукиному сыну, отнявшему жизнь у моего спутника. И любому мужчине, который попробует взять то, что я не желаю ему давать, – ответила Иариса, глядя ему в глаза.
Вздернутый подбородок и горящие решимостью глаза говорили сами за себя. Женщины Энды были преданными женами и матерями, но если того требовали обстоятельства, они сражались рядом с мужчинами. Гарр это знал, потому что много раз становился тому свидетелем. Они дрались насмерть, защищая свой очаг, как защищают своих детенышей медведицы и волчицы. Они хранили и передавали традиции и верования, вдохновляли своих мужчин на борьбу с врагом, лечили раненых и без единой слезинки поджигали погребальные костры, несмотря на то, что их сердце разрывалось на части, и носили траур до самой смерти. Гарр не знал матери и был уверен, что его безразличие к эмоциям стало следствием ее отсутствия в его жизни. Она была ему нужна, она всегда была ему нужна, но больше, чем когда-либо прежде, он тосковал по ней сейчас, видя перед собой эту яростную женщину из племени бедос, способную с расстояния в тридцать шагов безошибочно вонзить нож в центр мишени и жестоко отомстить тем, кто отнял у нее ее жизнь и честь. Не говоря ни слова, он кивком головы выразил свое согласие, и все четверо пустили лошадей в галоп, направляясь в долину Лиги.
Обитателей этого небольшого поселения нисколько не испугало их появление. В этот затерянный в предгорьях городишко также дошли слухи о неотвратимом нападении воинов с севера. На какое-то мгновение жителям почудилось, что речь идет о передовом отряде разведчиков неприятеля. Не успели они въехать в поселение, как их окружили мужчины и женщины, готовые защищаться дубинами, мотыгами и немногочисленными мечами. Впрочем, они мгновенно остыли, узнав, что всадники приехали с миром, особенно когда те спешились и попросили позволения поговорить с вождем клана. Вскоре они уже сидели в хижине Мендаура, который был значительно старше Гарра и, как оказалось, приходился двоюродным братом Унмарилуну Эланоа. Узнав о цели их приезда, он не стал скрывать презрения, которое испытывал к своему родственнику, и сообщил, что все девять селений долины уже давно готовятся оказать сопротивление нападениям ненавистного соплеменника. Он рассказал им, что его логово находится чуть больше чем в двадцати пяти лье от Лиги, в Айре, на территории племени атур. Они были в курсе всех его набегов и знали, что рано или поздно он появится и в Лиги. Он обещал, что вернется, убьет всех жителей и сожжет все хижины своей бывшей деревни, и никто не сомневался в его решимости исполнить угрозу.
– Тем не менее прошло уже двадцать зим, а в наших краях его никто не видел, – заявил Мендаур. – Хотя вполне возможно, что для того, чтобы осуществить свою месть, он воспользуется вторжением фрей.
– Тебе это знакомо?
Гарр показал ему медальон, и вождь несколько мгновений задумчиво смотрел на амулет.
– Я уже видел однажды точно такой предмет, – наконец произнес он. – Его носил человек, которым я восхищался, воин, который любил Землю Энды и сражался за ее свободу, несмотря на постигшие его несчастья: он потерял руку и, что еще хуже, свою возлюбленную спутницу.
Элузо ощутил, как у него волосы на затылке встали дыбом.
– Ты помнишь, как его звали?
– Как можно забыть того, кем восхищался? Мы с отцом воевали под его началом в Бурди, когда туда вторглись фрей. Его звали Кейо, сын Осабы. Но его убили.
– Как его убили?
– Его отравил его мерзавец-сын.