– Господин…
На него смотрел Оргот, обеспокоенный тем, что он так глубоко ушел в свои мысли, стоя всего в нескольких шагах от объятой пламенем хижины.
– Чтоб камня на камне не осталось, – приказал Баладасте, не сводя глаз с пожара. – И лес тоже сожгите. Никто и никогда больше не будет здесь жить.
По мере того как они шли по безлюдным дорогам, проходя брошенные деревни, ярость Баладасте нарастала. Казалось, земля, которой он намеревался править, повернулась к нему спиной и смеется над ним и его непобедимой армией. Она как будто давала понять, что никто здесь не станет присягать дожу на верность, и править ему придется безлюдными и заброшенными территориями. В нескольких милях от Лескара им навстречу вышло около сотни безоружных людей, возглавляемых Зейаном, который решил не прятаться в городе крепостей, а договориться с оккупантами. Несмотря на то что с тех пор прошло много зим, тарбело узнал человека, пригласившего его на свадьбу своей сестры. На его плечи был наброшен все тот же мех, который он ему тогда подарил. Первым его побуждением было приказать обезглавить всех до единого и насадить их головы на копья первой шеренги войска, чтобы нагнать страху на защитников Илуро. Но он дал слово уважать население, сдавшееся по доброй воле, не говоря уже о том, что править пустошами никогда не входило в его планы. Кроме того, ему нужна была информация. Тем не менее он ясно дал им понять, что ни о чем договариваться не будет. Он был повелителем, а они покоренным народом.
На протяжении многих дней шли проливные дожди, и воды окружающей селение широкой реки вышли из берегов, затопив поля, огороды и дома, а также унеся единственный мост, что лишило Баладасте и его армию возможности продолжать поход на Илуро. Основной армии пришлось разбивать лагерь в грязи, а дож и его командиры расположились в жилищах перепуганных жителей Лескара. Не все были согласны с вождем, и многие предпочли бы принять приглашение повелителя Арбиля, но были вынуждены подчиниться решению, принятому Советом, и теперь обслуживали потребности захватчиков, стараясь быть как можно менее заметными. Особенно это касалось молодых девушек. Зейану с женой и сыном пришлось лечь спать в хлеву, а днем оба мужчины подверглись со стороны Баладасте и Оргота расспросам, которые скорее напоминали допрос. Хотя они мало что могли рассказать, не считая того, что не знают, куда ушли их соседи бигорра, и что Крепости очень хорошо укреплены. Из этой пары Бутурра был больше склонен сотрудничать с оккупантами. Честно говоря, он и не скрывал своего восхищения оружием и оснащением фрей, их многочисленностью, кавалерией и их жуткими собаками. Баладасте понял, что в отсутствие отца разговорить юнца будет несложно.
– Так, значит… ты ничего не знаешь о бигорра из Турбы? – поинтересовался генерал, как только они остались одни.
– Нет, мы с ними не особенно хорошо ладили, несмотря на то что мы родственники их вождя Атты по тетке, сестре моего отца.
– А ты… тебе не приходит в голову, куда они могли уйти?
– Вполне возможно, они поступили так же, как сто зим назад, когда здесь проходили гаута.
– И что они тогда сделали?
– Мне об этом рассказал старец, который уже умер, хотя тогда я не поверил ни одному его слову. Старики рассказывают всякие древние истории, в которых все вранье.
– И что он тебе рассказал?
– Что они поднялись на Гору Ветров и спустились только после того, как гаута ушли.
– На Гору Ветров?
– Ну… сам я там никогда не бывал, но говорят, что на вершине стоит крепость, в которой живут великаны. Это просто нелепо! Никто никогда не видел живого великана из плоти и крови.
– И где находится эта гора?
– Кроме того, я никогда не слышал, чтобы о ней говорили мой отец или спутник моей тетки Эрхе, а также…
– И где находится эта гора?
В голосе дожа прозвучала скрытая угроза, и юноша поспешил ответить:
– Кажется, лигах в двадцати отсюда.
Дождь наконец-то прекратился, и на глазах у изумленных жителей фрей принялись за работу, восстановив снесенный водой мост, который, согласно легенде, когда-то построили ламии. Более того, новый мост оказался вдвое шире и гораздо надежнее прежнего. Оккупанты перешли через реку, забрав свои боевые машины и своих животных. Население Лескара вздохнуло с облегчением, хотя никто не понимал, как им удастся выжить, если все сады и огороды смыло наводнение, а зерно и остальные припасы забрали фрей. Бутурра, сын Зейана, ушел с ними, вызвав возмущение родителей и молчаливое осуждение соседей. Немного не доходя до Илуро, дож приказал Орготу отправиться с отрядом солдат на юг, в Илене. Ему было приказано убедиться в том, что Гора Ветров действительно существует, а также выяснить, не прячутся ли там проклятые бигорра. Если удастся их обнаружить, он должен был без промедления отправить к дожу гонца с соответствующим донесением. Сам Баладасте повел армию дальше, намереваясь покорить гордый город бьярно.
Илуро и в самом деле представлял собой величественное зрелище. Стофутовые стены окружали вонзающиеся в свинцовое небо горделивые башни. Вместо рва город окружала река. Насколько помнил Баладасте, она продолжала свой путь и между зданий. Он смотрел на Крепости с восхищением и алчностью. Он уже бывал тут под личиной торговца мехами, но тогда он смотрел на Илуро совершенно другими глазами. Теперь он видел город в ином свете, именно отсюда собираясь править Эндой. Здесь предстояло находиться двору будущего королевства, в этом не было никаких сомнений. Он не собирался разрушать его подобно Элузе и Эллину, поэтому решил осадить город и вынудить жителей к сдаче. Жители илуро привыкли к тому, что им ежедневно доставляют продовольствие с территорий бьярно и из соседних провинций. Уверенные в своем превосходстве, они не строили склады для хранения зерна и иных продуктов. Так что их сдача была лишь вопросом времени. Баладасте был убежден, что в весьма скором будущем их начнет терзать голод. По его приказу огромная армия расположилась вокруг Крепостей таким образом, что с самых высоких башен напоминала нашествие муравьев, окруживших кусок еды.
Дож приказал, чтобы его красный шатер поставили на вершине холма, на достаточном и безопасном расстоянии от города, где до него не смогли бы долететь ни стрелы, ни ядра защитников города. После этого он решил поохотиться в близлежащем лесу в сопровождении личной охраны. Ему нравилось чувствовать себя в одиночестве, и он приказал маленькому отряду немного отстать, а сам с луком в руках углубился в чащу в поисках хорошей добычи. Вскоре он вспугнул небольшое стадо кабанов, пустившихся наутек, прежде чем он подъехал на расстояние, позволявшее поразить животных стрелами. Впрочем, его не интересовали ни самки, ни поросята. Все его внимание было сосредоточено на кабане-вожаке. Он выделялся на общем фоне своими размерами и, по расчетам Баладасте, весил не менее тринадцати арроб. Как будто учуяв его намерения, животное остановилось. Казалось, оно ожидает, пока дож приблизится, хотя остальное стадо убегало со всех ног. Не замедляя бега лошади, дож извлек стрелу из кожаного колчана, который всегда был привязан к его седлу, натянул тетиву и выстрелил. Он промахнулся, а выстрелить во второй раз не успел, потому что кабан был уже близко и с громким хрюканьем бежал на него. Лошадь в испуге шарахнулась и, встав на дыбы, сбросила всадника на землю. Баладасте выхватил нож, защищаясь от разъяренного зверя, готового вонзить в него свои клыки. Но внезапно кабан остановился как вкопанный и повернул голову. Казалось, что-то привлекло его внимание, после чего он убежал со всей скоростью, которую только позволяли ему развить короткие ноги. Еще не придя в себя после удара о землю и продолжая лежать на траве, тарбело осмотрелся в поисках того, что испугало животное. Каково же было его удивление, когда он увидел, что из-за деревьев выходит она.