– Если хочешь, можешь идти передохнуть. И подготовиться. – И многообещающе ей улыбнулся.

Поспешно встав, Джейн кинула испуганный взгляд на неподвижное лицо лакея, и ей почудился в его глазах озорной огонек. Быстро попрощавшись, вышла из столовой и кинулась к себе. Она не могла разобрать, что чувствует, – унижение от того, что это все было сказано в присутствии чужого, не слишком доброжелательно настроенного человека, или возбуждение от предвкушения предстоящей ночи.

Первым делом чуть подрагивающей рукой вынула из упаковки таблетку и проглотила ее, запив водой. Стянув с себя одежду, кинулась в ванну, приняла душ и, натянув свой уютный фланелевый халатик, купленный ей матерью еще лет пять назад, замерла у окна, не зная, как поступить дальше. Ожидать любовника в постели, изображая томную одалиску, было смешно, но и стоять здесь, как пень, тоже было глупо.

Она начала уже замерзать, когда дверь медленно отворилась, и в спальню бесшумной охотничьей походкой вошел Френсис.

– Ты не легла? – казалось, он был несколько озадачен. – Да еще босая стоишь на полу? Не замерзла?

Подойдя сзади, обнял ее за талию и привлек к себе. На нем тоже, как и на ней, был халат, только из тяжелой темной парчи, затканный сверкающими темно-синими звездами. Прижав к себе так, чтобы она почувствовала его возбуждение, предложил:

– Пойдем в постель?

Это прозвучало так прозаически, что Джейн не сдержала разочарованного вздоха, и тут же одернула себя. Ну, почему она столь романтичная особа? Она же решила относиться к жизни проще. Повернувшись, пошла к кровати, гадая, когда же нужно будет предупредить его о том, что для нее это все впервые, и нужно ли об этом предупреждать вообще. А вдруг он не станет спать с девственницей? Она знала несколько подобных случаев, один из которых, кстати, произошел с Шарлоттой.

Решив ничего ему не говорить, скинула халат, нырнула в постель, тут же укрылась одеялом и робко ждала, когда он присоединится к ней.

Френсис красиво уронил к своим ногам тяжелый халат и повернулся к Джейн, совершенно не стесняясь своей наготы. Джейн безмолвно признала, что стесняться ему нечего, сложен он как греческий бог. Такое же красивое тело, как и лицо. Но из глубины подсознания вдруг всплыл убийственный вопрос: а красива ли у него душа? Так же, как лицо и тело?

Почему-то ответ на этот вопрос ей знать не хотелось, и она постаралась сосредоточить свое внимание на направляющемся к ней мужчине.

– Надеюсь, тебе не мешает свет? – ленивый голос не соответствовал пылкому любовнику, томимому жаждой телесных утех. – Мне нравится видеть своих партнерш.

Эти слова были скрытым унижением, поскольку подчеркивали, что для него она лишь одна из многих, но Джейн храбро улыбнулась.

– Нет, не мешает. – Она надеялась, что голос у нее не звучит обиженно, но Френсис все-таки заметил это и извинился, скорее подчиняясь полученному воспитанию, чем зову души:

– Извини, я не должен был это говорить. Это бестактно. – И молча впился в ее губы.

Джейн коротко вздохнула от неожиданности. Казалось, что ласкает он ее по принуждению, будто его кто-то заставляет. Но почему? Она же ему не навязывалась! Или он решил облагодетельствовать очарованную его красотой очередную дурочку? Чувствуя его холодность, она хотело одного – убежать. Его точно дозированные ласки были унизительны, как выпрашивание милостыни на паперти, и столь же сексуальны. Джейн испытывала лишь одно чувство – глубочайшее разочарование.

Но вот Френсис лег на нее, уверенно раздвинул коленом ее ноги и резко вошел в нее. Она инстинктивно дернулась от боли, но от крика удержалась. Приподнявшись на локтях, он заглянул в ее лицо. Заметив искаженные от боли черты, неистово чертыхнулся, и Джейн показалось, что он вот-вот оставит ее и уйдет. Но он не ушел, но двигаться стал мягче, и под конец ей даже показалось, что внутри нее появилось непривычное тепло.

Но он уже закончил и, недружелюбно объяснив, что сейчас не в силах разговаривать, поднялся и вышел, прохладно пожелав ей спокойной ночи.

У Джейн стало так пусто на душе, что даже слез не было. Да уж, не так она воображала себе свою первую брачную ночь. У нее даже сил укорять себя за пустые фантазии не было. С трудом передвигаясь от неожиданной боли в самых интимных местах, она приняла душ, стараясь не смотреть в зеркало на свою болезненно напряженную физиономию, и упала в постель, боясь, что не сможет заснуть. Но заснула сразу и проспала до призывного звона сотового телефона, поставленного на семь часов утра.

Сев на кровати и слепо мигая, как разбуженная посредине дня сова, Джейн несколько минут приходила в себя. Опомнившись, бросилась в ванную. Ровно в восемь ей нужно быть в колледже, а она даже не знает, как до него добраться! Вряд ли ее, как вчера, повезет Томас. У него наверняка еще и рабочий-то день не начался.

Быстро приведя себя в порядок, надела форму колледжа и спустилась вниз, в столовую, но в буфете оказалось пусто. В животе от голода неприлично забурчало, и, досадливо вздохнув, Джейн вышла в холл. Он оказался пуст, а дверь заперта. Мистер Флинт отсутствовал. Наверняка еще попросту спал. Видимо, в этом доме никто так рано, как она, не вставал.

С досадой попеняв себе на собственное скудоумие, Джейн кинулась на кухню. Может быть, там кто-нибудь выпустит ее через черный ход? На этот раз ее надежды оправдались, и помощница повара, страшно удивленная появлением в столь раннее время пассии хозяина, открыла двери черного хода и даже объяснила, как добраться до станции метро.

Пробежав по пустынным улицам с роскошными особняками, так не похожими на обычные улицы, по которым ходила прежде, добралась до станции метро и нырнула в подземку. Там было так пусто, что Джейн засомневалась, правильное ли время показывает ее телефон.

Но вот подошла электричка, она села в нее и уже через пару минут попала на нормальную станцию, полную среднестатистического, спешащего на работу народа. От сердца у Джейн отлегло, она уже спокойно вышла на своей остановке и стремительно, боясь опоздать, побежала в колледж.

Никто из однокурсников никаких перемен в ней не заметил, и она поняла, что чувствует себя изменившейся только она одна. Но, возможно, она ошиблась, потому что встретивший ее на большой перемене Тони окинул ее пристальным взглядом и вдруг предложил:

– Давай встретимся после занятий. Нам надо поговорить.

Глава третья

Джейн заартачилась. Она не видела больше смысла в их разговорах.

– Зачем?

Николс с удивлением на нее посмотрел. Она никогда прежде не отвечала ему столь нетерпимым тоном. Это ему не понравилось, и он с подчеркнутым спокойствием заметил:

– А разве нам не о чем поговорить?

Джейн сердито подтвердила:

– Конечно, не о чем.

Тони возразил:

– Есть о чем. Я тебе со злости много глупостей наговорил в пятницу. Хочу их исправить.