– И чем же он так хорош? – потребовал уточнения Ник-Генри. – Надеюсь, не в постели?
Софи покраснела.
– Понятия не имею, каков он в постели! – сердито парировала она. – Но он точно не зануда!
– А я зануда?! – от возмущения Ник-Генри даже подпрыгнул.
– Без сомнения! – Софи высокомерно задрала нос, неосознанно приподнимаясь на цыпочках в стремлении быть повыше.
– Как мне хочется дать тебе по шее! – интимно признался Ник-Генри. – Аж руки чешутся!
Вайдел решил: если Ник-Генри вздумает выполнить свою угрозу, то расквашенным носом точно не отделается. И почему слабаки такие агрессивные?
Софи мило разрешила:
– Давай! Но не сердись, если я невзначай расскажу своему водопроводчику, как ты называешь Алекса, откуда у меня взялись синяки на шее. Что будет дальше, ты, думаю, и сам спрогнозируешь.
Ник-Генри заскрипел зубами, но угрожать прекратил. Хмуро предложил:
– Может, репетировать пойдем? Нам с тобой скоро Моцарта сдавать, а ты до сих пор ноты не выучила.
Софи передернула плечиком, но отправилась в подъезд. Ник-Генри удивленно посмотрел на стоявший рядом с ним невесть откуда взявшийся бентли, и пошел за ней.
– Надо же, с таким запалом ссорились, что даже подъехавшую почти вплотную машину не заметили. Вот это накал! – с этими словами Вайдел загнал бентли в гараж.
Поднялся к себе на личном лифте. Увидев себя в украшавшем кабину зеркале, поразился своему мрачному виду. Теперь ему точно можно преступников играть. С таким видом киношные злодеи в триллерах людей пачками убивают.
Как обычно, у порога его встретил Фил. На нем был белый фартук, и Вайдел понял, что тот только что от плиты. Рабочий день у Фила давно кончился, и Вайдел предложил:
– Иди домой, не перерабатывай. Я и сам справлюсь.
Фил возражать не стал. Рассказал, что где лежит, и убежал, повесив фартук в свой шкаф в прихожей.
Из кухни завлекательно пахло свежеприготовленным ужином, но есть Вайделу не хотелось, видимо, перебил аппетит Лауриными пирожными. Решил только немного кофе выпить, уничтожить неприятный приторный привкус во рту. Все-таки сладкое не для него. Открыл кофейный шкафчик, достал банку кофе и призадумался.
А ведь вчера Софи его кофе так и не напоила! Может, пойти сейчас к ней? Посмотреть, что там у них делается? Вдруг они не репетируют, а целуются? От этой мысли изнутри поднялась жаркая волна гнева и жажды мести. Это ему категорически не понравилось. Неужели он ревнует? Чувство было крайне неприятным. Вайдел с сочувствием припомнил беднягу Отелло, задушившего Дездемону в припадке ревности. О, как он его сейчас понимал!
Поставил банку обратно и пошел в гардеробную. Выбрал для визита к соседке одежонку попроще. Хорошо, что на дворе не средние века, а то где бы он взял отрепья? Нищего бы на дороге раздел? Сейчас хорошо: джинсы и футболки носят все, и бедняки и миллиардеры. Он, правда, не миллиардер, но еще пара таких кругосветных турне, как последнее, и он им станет.
Черные джинсы, черная футболка. Прямо как гот. Мрачно что-то, но переодеваться он не стал. Не на прием к королеве, дресс-код соблюдать не надо. Спустился вниз по лестнице, вышел во двор. Прохладно. Что ж, октябрь не май, это всем известно. Подошел к дверям Софи и прислушался. Тихо.
Понятно, они пиликают в репетиционной комнате. Звукоизоляция на высшем уровне. Позвонил. Никакой реакции. Они что, его не слышат? Обратный эффект? Раз ничего не слышно снаружи, ничего не слышно и внутри?
Позвонил еще раз, потом еще. Тишина. Интересно, что будет, если он попинает дверь каблуком? Но проверять это не пришлось. Дверь распахнулась, и на пороге нарисовалась сердитая Софи. При виде Вайдела у нее что-то дрогнуло в лице, но спросила она недовольным тоном:
– Тебе чего? Я занимаюсь!
Не отвечая, он отодвинул ее в сторону и нахально вошел в квартиру. Аккуратно притворив за собой дверь, вежливо поздоровался:
– Добрый день, моя радость!
Радость раздраженно огрызнулась:
– Уже вечер, что тебе надо? Я занимаюсь, тебе говорят!
– Ты должна мне кофе, но, если ты занимаешься, я подожду. – Строго добавил: – И не отпирайся, говоря, что у тебя кофе нету.
Жизнерадостно улыбаясь, будто получил радушное приглашение, прошел мимо возмущенной хозяйки в репетиционную комнату. Там в нетерпении притоптывал ногой Ник-Генри. Увидев Вайдела, скривился так, будто откусил пол-лайма.
– Привет! – как ни в чем не бывало приветствовал его Вайдел. – Не волнуйся, я мешать не буду. Просто посижу тут рядом тихонечко, послушаю.
Ник-Генри возмутился, но сказал вполне толерантно:
– Это репетиция. Ничего интересного не будет.
– Вы играйте, играйте! – великодушно разрешил Вайдел. – Я сам решу, что интересно, а что нет.
Он развалился перед ними в кресле и взмахнул рукой, будто в ней была дирижерская палочка. Сердито зыркая глазами, они начали играть. Отыграв до конца, Ник-Генри хотел было высказать Софи свои замечания, но не успел. За него это сделал Вайдел:
– Ты, как всегда, играешь деревянно, Софи. Третий пожизненный ряд. А тебе, Ник-Генри, не хватает динамизма. Ты отстаешь. Это же Моцарт! И не похоронный марш, а скерцо.
– Я Ник. При чем тут Генри?
– Увы, я постоянно все путаю. Поэтому, чтоб не ошибиться, так тебя и назвал. Не обижайся, ладно? Поправь меня, ежели что не так. Но давайте уже играйте еще раз. Софи, играй мягче! У тебя в руках скрипка, а не барабанные палочки, если ты этого еще не заметила.
Ник усмехнулся и победно посмотрел на Софи. Та, в свою очередь, зверем взглянула на непрошенного советчика, но он властно скомандовал:
– Начали! – и они снова заиграли.
На этот раз Вайдел отбивал такт рукой, как заправский дирижер, и дело пошло гораздо лучше. Закончив, он сдержанно их похвалил:
– Лучше, гораздо лучше! Но теперь ты иди, Ник, иди, потренируйся дома. Не то руки перенапряжешь, а это очень вредно.
Не успел тот опомниться, как оказался за дверью. Ошарашено посмотрев на нее, что-то возмущенно пробормотал себе под нос про нахальных всезнаек, но обратно ломиться не решился. Уж слишком разные габариты были у него и водопроводчика.
Оставшись вдвоем с Софи, Вайдел разрешил:
– Ладно, можешь напоить меня кофе, а потом я скажу тебе пару слов.
– Я вовсе не хочу поить тебя кофе! – Софи никак не могла понять, как это в ее квартире, да и в ее жизни вдруг принялся командовать совершенно посторонний человек. Как она до такого дошла? Вот и сейчас Вайдел бесцеремонно выставил за дверь Ника, которого она знает много-много лет, даже и не сообразить сразу, сколько, и указывает, что ей нужно делать!
– Ну, не злись, не злись! Это не соответствует великосветскому этикету и недостойно настоящей леди! – укорил ее Вайдел, мягко подталкивая к кухне.