– Настолько, что первая же подкинутая твоей сестренкой глупая детская записка уничтожила всю твою любовь?

– Не только записка. Я еще до этого несколько раз видел тебя с каким-то мужчиной.

– То есть зерно упало на уже вспаханную почву? А почему ты ни разу не спросил у меня, кто это был?

– Я спрашиваю у тебя сейчас: кто это был?

– Сейчас ты никакого права спрашивать у меня, кто это был, не имеешь права.

Диего с мольбой протянул к ней руки.

– Неужели я зря приехал к тебе?!

Роуз отошла на шаг назад.

– Только не надо этой фальшивой патетики, прошу тебя! Ты столько лет обходился без меня, и это тебе неплохо удавалось.

– Напротив, мне это совсем не удавалось. Я вел себя так гадко, что вся моя родня пожалела о твоем отъезде. Даже мать как-то сказала мне, что я стал совсем другим человеком. Черствым, всем недовольным, отвратительно язвительным.

Роуз посмотрела на часы. Близилось время урока.

– Извини, но не мог бы ты уехать? Мне нужно работать.

– Если бы ты пользовалась своим трастовым фондом, тебе не пришлось бы работать.

– Мне не нужны твои тридцать сребреников. Я не хочу жить на деньги, заплаченные за мою разрушенную жизнь. Прошу тебя, уходи. Не вынуждай прибегать к неприятным мерам.

– Неприятные меры – это вызов полицейских?

– Думаю, до этого не дойдет.

Диего сумрачно посмотрел на холодное лицо Роуз.

– Хорошо, что я не стал разбирать чемодан. Я понимал, что все не так просто. И не ругай Софи. Я был очень настойчив. Думаю, она переживает.

– Я ей позвоню.

Диего вышел. Роуз за ним следом не пошла, понимая, что ноги ее попросту не держат. Через пару минут мягко захлопнулась входная дверь, и Роуз несколько пришла в себя.

Что это было? У нее было такое ощущение, будто ее переехал трактор, и не единожды. Вспомнив о Софи, она вернулась в комнату и набрала ее номер. Та ответила сразу.

– Как дела, Роуз? Только не ругай меня, пожалуйста!

– Зачем ты это сделала?

– Ясно, вы не помирились. Я на это и не надеялась, так и Диего сказала. Просто он был такой смурной, как побитая собака. Мне стало его жаль. Да и ты все время после развода ужасно переживала. Но вы хоть чуть-чуть поняли друг друга?

Роуз никогда никому не рассказывала о том, почему развелась, не стала она это делать и теперь.

– Мы всегда понимали друг друга. Поняли и сейчас. Нам гораздо лучше порознь, чем вместе.

Софи немного помолчала, обдумывая сказанное.

– Ты мне голову морочишь. Но не хочешь говорить, не надо. Я довольна уже тем, что дала вам еще один шанс. Если вы им не воспользовались, то это ваше дело.

Она отключилась, явно огорченная разговором.

Роуз вздохнула. Она тоже была недовольна. Но не подругой, а самой собой. Столько боли, столько отчаяния, столько слез, а ее сердце, как и раньше, ожило только рядом с единственным человеком, которого она до сих пор любила.

Глава девятая

Перед свадьбой Риккардо привез Дженни к матери. Дженни отчаянно смущалась. Это было неправильно, ведь миссис Джонс не делала ничего, что могло бы ее смутить, но Дженни все равно казалось, что она недовольна. Конечно, не успела она обрести сына, как его увела какая-то девица! Дженни очень хотелось сказать, что она всегда будет рада видеть в своем доме свекровь, но не решалась. Вдруг недовольство Роуз только ее фантазии? Как же нелепо она будет выглядеть, заявив об этом!

Риккардо был задумчив. По тому, с каким неприкаянным видом их навестил отец после визита к матери, было ясно, что мать не простила отца. Он и не надеялся на их примирение, но все равно где-то в глубине души сидела неприятная заноза.

– Нам придется пригласить отца на свадьбу. Будет странно, если из всей моей испанской родни не будет никого. Все решат, что мой брак не одобряют.

– Ну, твоя высокородная испанская родня и в самом деле твой брак не одобряет. Так же, как в свое время и мой. Но неужели твой отец не против?

– Он, как он сам выразился, держит строгий нейтралитет.

– Как благородно с его стороны! – это получилось на редкость саркастично, и миссис Джонс смутилась. – Стараясь загладить неловкость, спросила: – Вы купили дом? – Риккардо и Дженни враз кивнули, и она весело произнесла: – Замечательно! Надеюсь, вы будете часто ко мне заглядывать.

– Конечно, мама. Правда, пока нам придется жить в отеле, но к свадьбе ремонт должны закончить. Так что после свадьбы мы будем жить уже в своем доме.

Когда Дженни принялась, как делала это много раз, играть на пианино заданный урок, Роуз негромко сказала:

– Надеюсь, донья Аделина хорошо себя чувствует.

Риккардо коротко хохотнул.

– Боишься, что она вздумает заболеть, чтобы отложить мою свадьбу? Или даже умрет назло мне? Но я не собираюсь откладывать свадьбу даже в случае летального исхода. Думаю, она это понимает. Поэтому уверен, что все пройдет нормально. Признание Бениты тоже сделало свое дело.

– Донья Аделина собирается покинуть палаццо?

– Да. Но во вдовий дом она ехать не желает. Во время ее вояжа сюда выяснилось, что ей очень нравится путешествовать. И они с доньей Лусией отправляются в кругосветное путешествие.

– Потрясающе! Никогда бы не подумала, что донья Аделина способна на столь экстравагантный поступок! Кто спонсирует этот круиз? Ты?

– Нет, Бенита. Она теперь может себе это позволить.

– Бенита? Знаешь, я должна бы на нее сердиться, но не могу. Если бы не злоба старших, мы могли бы с ней подружиться. Она самая отзывчивая и доброжелательная из всей семьи Сантос.

– Она мне тоже нравится. Теперь мне стали понятны ее слова о наказании господнем. Ей и в самом деле было за что грехи отмаливать.

– Ну, может быть, у нее еще будут дети?

– Возможно. Курт Адамс многократно подтверждал свою способность к деторождению. Теперь очередь за Бенитой.

Свадьба проходила в октябре в родном городке Дженни, в коттедже ее родителей. Погода стояла настолько теплой, что в саду решили поставить свадебный шатер. Риккардо, не бывавший на английских свадьбах, удивлялся непосредственной радости гостей. Много танцев, розыгрышей и веселья. Много молодежи, в том числе красивых девушек, но он ни разу не поймал завистливого взгляда.

К его удивлению, бабушка с доньей Лусией тоже были тут. В обычных, довольно симпатичных, платьях, они даже не казались чужеродными среди гостей. Правда, донья Аделина с нескрываемым высокомерием смотрела на окружающую, с ее точки зрения, нищету, но присутствие сына оказывало на нее мощное сдерживающее влияние. Донья Лусия же откровенно наслаждалась происходящим. Ее нисколько не смущало свое выступление в роли матери несуществующей невесты. А что такого? В жизни всякое бывает.