Мельком взглянув на вошедших, старуха хрипло проговорила по-русски:
– Новая сиделка? Если узнаю, что трахаешься с Артуро, выгоню обоих. Иди работай, – хозяйка махнула рукой в сторону двери. И, обращаясь к привратнику, переходя на испанский, уточнила: – Телефон исправен?
– Да, сеньора.
– Джеф не звонил?
– Нет, сеньора.
– Убирайся вон! И скажи новой сиделке, пусть немедленно наведет порядок в спальне Дали. И переоденет его в свежее белье.
– Новую сиделку зовут Тома, – проговорил дворецкий.
– Да мне плевать, как ее зовут! – взревела Гала, на дрожащих ногах поднимаясь из кресла. – Пусть идет работает! – И снова по-русски добавила: – Я не собираюсь платить тебе за то, что ты стоишь здесь, как дубина!
– Уже иду, – по-испански откликнулась Тома, отчего-то не решившись заговорить на родном языке.
Следуя за Артуро по длинным кривым коридорам, спускаясь и поднимаясь по многочисленным лестницам, Тома наконец достигла покоев художника. Дворецкий распахнул дверь и ввел Тому внутрь просторной белой комнаты, на одной из стен которой висело гигантское дубовое распятие. Под распятием высилась кровать, на которой трясся старик с безумными глазами и трагически повисшими усами необыкновенной длины.
– Сеньор Дали, это Тома, новая сиделка, – с почтением склонив голову, известил хозяина привратник. – Она будет вам помогать.
Сальвадор Дали подался вперед и, схватив Тому за руку, свистящим шепотом запричитал:
– Они обворовали меня! Я разорен! Совершенно разорен! Гала все наши деньги отдала своему Джефу! Она бросила меня на произвол судьбы ради этого парня! Я завещал все-все своему музею, но если она меня переживет, музей великого Дали пойдет прахом! Я беден, стар и болен. Все хотят моей смерти! Умоляю, помогите мне! Помогите!
За дверью послышался шум, она распахнулась и в комнату, как вихрь, ворвалась Гала. В руке она сжимала чемодан с медикаментами. Артуро церемонно отошел в сторону, глядя, как сеньора, оттолкнув новую сиделку, присела на край кровати и, откинув крышку чемодана, принялась доставать таблетки. Гала действовала по наитию, мешая антидепрессанты с транквилизаторами, и Тома, глядя на это самоуправство, поразилась ненависти, исказившей лицо сеньоры Дали. У Томы даже закралось подозрение, что старуха и в самом деле хочет отравить больного мужа.
– Не понимаю, – сквозь зубы шипела Гала, – где эта чертова Аманда? Я звоню ей, звоню, но мне все время отвечают, что Аманда на гастролях! На каких, к дьяволу, гастролях, когда она просто обязана неотлучно находиться с Дали!
– Я отпустил своего ангела, – чуть слышно прошептал художник.
Рука с таблетками, приближавшаяся к губам старика, подрагивая, замерла перед его лицом.
– Что ты сделал? – скрипучим голосом переспросила Гала, впившись свинцовыми глазками в перепуганные глаза мужа.
– Аманда очень хотела стать настоящей женщиной, и я помог ей отрезать член. Дал денег на операцию. Она вышла замуж за английского лорда, стала певицей, протеже Дэвида Боуи, и теперь гастролирует вместе с ним по всему миру. Галючка, ты слышала Дэвида Боуи? Такого мрачного парня, который поет очень странные песни? Я подумал – в конце концов, какая разница? Господь явил мне свою милость, послал небесного ангела. Так почему я не могу сделать ангела счастливым?
Пригоршня таблеток, запущенная рукой Галы, с силой ударилась о стену и разлетелась по комнате. Опрокинув чемодан, старуха подскочила с кровати и с кулаками бросилась на мужа. Молотя его всем чем придется, она кричала:
– Ты и в самом деле такой идиот? Это не Господь, а я! Я послала тебе ангела! Я отвалила за него кучу денег! Твоя Аманда – стопроцентный мужик, трансвестит, которого я подобрала в «Карусели»! Его звали Ален Тап, и по контракту он до конца твоих дней должен был изображать ангела тебе на радость и подтирать за тобой дерьмо! Это я придумала Аманду Лир! Аманда должна была скрашивать твою старость, чтобы я могла хоть немного отдохнуть от тебя, сумасшедший Дали! Ненавижу тебя! Ненавижу! Из-за тебя Джеф не вспоминает обо мне! Скажите, какое великодушие! Он отпустил своего ангела! Отпустил? Вот и отлично! Теперь сдохнешь здесь один! Сегодня же уезжаю в Нью-Йорк, к Джефу!
Старуха отшвырнула ногой чемодан и бросилась прочь из комнаты. Дали тут же спрыгнул с кровати и, подхватив стоящую в изголовье массивную трость, с необычайной быстротой устремился за Галой.
– Никуда ты не поедешь! – вопил он, догоняя жену. – Ты останешься здесь, чертова ведьма!
В несколько скачков Дали нагнал Галу и с силой обрушил на голову беглянки свое грозное оружие. Стоящая на верхней ступени старуха с глухим стуком покатилась по лестнице, громко крича и стеная.
Артуро невозмутимо взглянул на Тому и проговорил:
– Не нужно ничему удивляться, в последнее время это обычный способ общения супругов.
– Позвольте, я осмотрю Галу, – Тома вопросительно посмотрела на дворецкого. – Я все-таки медик.
– Думаю, не стоит. Я сам вызову врача. Лучше займитесь сеньором Дали. Он гораздо больше нуждается в вашей помощи.
Складывая инструменты в чемоданчик, приехавший из Фигераса хирург недоумевал, как пострадавшая сумела при падении получить столь разнообразные травмы, словно кто-то ударил ее чем-то тяжелым по голове. В последующие дни, лежа в постели под огромным распятием, Дали бормотал, что Гала для него – центр вселенной и без нее он не мыслит своей жизни, умоляя бога, дьявола и врачей спасти его музу. В восемьдесят шесть лет переломы шейки бедра редко срастаются, и прикованная к постели Гала медленно угасала. Дали изредка заходил навестить ее, но надолго не задерживался, ибо старуха неизменно принималась его ругать.
– Мало того что ты изгадил мою жизнь, ты все-таки добился своего! Ты убил меня! – кричала она в приступах звериного гнева. – Я ни дня не была с тобой счастлива! Ради чего я отказалась от всего, что могло быть у меня хорошего? Ради того, чтобы вдохновлять импотента на его шизофреническую мазню? Джеф, милый Джеф! Мальчик мой любимый! Как же я хочу тебя увидеть!
Дали сдерживался сколько мог, но однажды, осыпаемый градом упреков, он подскочил к кровати и скинул старуху на пол. Гала лежала на полу и не двигалась. Испугавшись, Дали кинулся прочь из спальни, жалобно крича в порыве охватившего его безумия:
– Помогите! Помогите! Убивают!
Верный Артуро проследовал в комнату сеньоры, поднял и уложил Галу обратно на кровать и велел Томе увести перепуганного Сальвадора в его апартаменты. Художник больше не работал. У него непрестанно дрожала правая рука, и кисть, зажатая в пальцах, ходила ходуном. Однако он часто проводил время в студии, подолгу просиживая перед «волшебным фонарем». Он запускал его и, глядя на двигающиеся фигурки, разговаривал с Галой: