– Я думал, ты откажешься, – развеселился Тимур. – Нужно разрезать и пальцами подцепить. Подручных средств у меня нет.
– А продезинфицировать? – испуганно шепнула Крис.
Тимуру была приятна такая забота.
– Так заживет.
– Может, в деревню? – страх слышался в ее голосе и неуверенность в своих силах. – Там попросим перекись или еще чего.
– Ларис, нам пока нельзя появляться в деревнях. Нас ищут.
Тимур прекрасно понимал беспокойство девушки, но пора было действовать. Слишком давно в нем пули. Рана заживет, и тогда точно потребуется хирург. Он встал, усадил на камень Крис, а сам направился к сумкам.
– Нож не потеряла? – бросил он через плечо.
– Нет, он в сумке, – отозвалась девушка, нервно застегивая одежду на себе, отмахиваясь от насекомых, а Тимур только покачал головой. Конечно же, если бы на нее напал маньяк, то обязательно бы подождал, пока бы она нашла нож в сумке.
– Ты неподражаема, – усмехнулся он. – Доставай нож.
Девушка расстегнула сумку, а сам Тимур взял бутылку с водой, а также аптечку, которую прихватил для Крис. Все, что там было, годилось лишь для перевязки и остановки кровотечения.
Фонарик был небольшой, но света должно было хватить. Он расстелил спальный мешок, снял с себя куртку, футболку. Насекомые так и не рискнули испить порченой крови. Тимур видел, как мошкара надоедает Крис, как ее кожа покраснела от укусов, а он для комаров был невкусным, в отличие от сладкой девчонки. Он сетовал, что не побеспокоился хотя бы о мази против насекомых.
Он о многом не побеспокоился, не думая, что все так обернется, а ведь мог предвидеть, что будет ранен, мог бы и нормальную аптечку прихватить. А во всем виновата маленькая Кристина, которая с серьезным лицом села на колени возле него, сжимая в руке охотничий нож.
Кристина
Солнце давно село. И закат отгорел, а Тимура – или Ивана? – все не было видно. Вообще-то надо было бы спросить как его настоящее имя, но разве он ответит правду? Нет, конечно.
Я долго сидела в ожидании его прихода. Представляла, что буду говорить, если меня схватят оперативники, даже отрепетировала в уме. Конечно же, я обрадуюсь, буду благодарить, что спасли. Мне показалось, это было правильным поведением в моем случае. Лучше сразу помогать следствию, чтобы меня не упекли в тюрьму, я, правда, плохо знала законы и понятия не имела, за что меня могут осудить, но раз Глеб Александрович запугивал, значит, есть какая-то статья.
Рассматривая нож в руке, вдруг поняла, что это холодное оружие, поэтому спрятала его в сумке. Вокруг стремительно темнело, тайга наполнялась новыми звуками, оповещающими о приходе ночи.
Сидеть становилось откровенно страшно. Я мысленно звала его, чувствуя, как от мыслей о Тимуре разгорается привычный пожар внизу живота. Я молила его прийти как можно быстрее. Я тряслась от страха, что он не сможет меня найти, зато найдут волки или кто похуже. Между ног пульсировала боль, в мыслях я трижды умерла от зубов хищников. Мне казалось, что они уже за моей спиной, я чувствовала их взгляд. И когда узнала тихий голос Тимура, даже не поверила, что он меня услышал. Я увидела его силуэт среди деревьев, бросилась к нему, стремясь оказаться в объятиях Молотова.
Удивительно, что человек, которого ты боялась и стремилась не иметь с ним ничего общего, вдруг становится таким родным. Рядом с Тимуром я чувствовала себя в безопасности. Сердце в груди от радости готово было выпрыгнуть, и слова, слетевшие с губ, напугали меня до глубины души:
– Не оставляй меня.
Да, я очень боялась остаться одна. Потеряв маму, поняла, как страшно одиночество. А к Тимуру я настолько привыкла, что без него словно потеряла нить, которая удерживала меня в бушующем море, не давая уйти ко дну. Столько лет жила одна, скрываясь от него же. Не хочу больше. Я устала никому не доверять.
Вот только я Тимуру была не нужна. Я забыла, что я для него обуза, от которой он всеми силами пытался избавиться. Как горько на душе. На что я надеялась, когда сказала такую глупость?
Я была благодарна за сладкую похоть, из-за которой можно было не продолжать разговор. Очередной приступ вихрем подхватил нас. Тимур резкими движениями стянул с меня брюки, они упали на землю, сковывая ноги. Но это неудобство нисколько не смутило Молотова, он прижал меня к шершавому стволу, который кололся во время напористых движений. В этот раз проникновения не были глубокими, но тем не менее действовали на меня так же возбуждающе. Тимур умело довел нас до разрядки в рекордные сроки. Я слышала, как он тяжело дышит, пребывая в нирване. Ни один из двух моих предыдущих мужчин никогда не доставлял мне таких ярких, хоть немного похожих на эти, ощущений, которые получала с ним. Хотя истинные чувства затмят неловкость любимого, это точно. Я знала это по первой любви, которая иссякла, так толком и не начавшись, в студенческую пору.
Тимур сел, я чуть отстранилась, пытаясь разглядеть в темноте его лицо, но кроме черного пятна с поблескивающими глазами ничего не видела. Одержимость поутихла, в теле растекалась приятная нега. Как же мне хотелось оказаться у себя дома, в моей кровати. Лечь и забыться сном. Тимур осторожно гладил меня по волосам, от чего смазывалась горечь от его слов. Я ему не противна, просто не нужна. Мы просто не любим друг друга. Как все неправильно!
– Ларис, давай поговорим, – хриплый голос Тимура выдернул из сонного состояния, и я, как обычно, огрызнулась:
– Крис.
Надоело уже, что называет меня чужим некрасивым именем.
– Ты должна вытащить пули, пока раны не зажили.
Я отстранилась, в шоке ощупывая грудь и плечи Молотова.
– Что?! Ты ранен?
Как он с ранениями еще и сексом занимался? Мои пальцы увязли в чем-то липком и горячем на плече Тимура. Он не солгал, он был ранен! Нужно было срочно ему помочь, хотя даже не представляла чем. Я не врач, но видела, как в фильмах делают перевязку, да и пару раз сама себе делала, когда поранила ногу. И в таких условиях разве можно было что-то делать?
– А как мне их вытащить? Темно же. Я никогда не вытаскивала пули. Это сложно?
Он ведь бандит, наверное, не первый раз получал ранения, раз так уверенно предлагает мне это сделать. У меня от страха руки задрожали. Он ранен и истекает кровью. А если он умрет прямо у меня на руках? Я не хочу этого.
– Я думал, ты откажешься, – тихий смех Тимура не скрывал его облегчения. Он что думал, я его брошу? – Нужно разрезать и пальцами подцепить. Подручных средств у меня нет.
Я думала, упаду в обморок, когда он это с такой легкостью произнес. Я – и резать живого человека?! Я должна была взять себя в руки. Должна помочь ему. Он моя надежда на то, что я не умру в этой тайге, на то, что я вообще выберусь из этой передряги.
– А продезинфицировать? – робко уточнила, пытаясь хоть как-то отсрочить предстоящий ужас, хотя понимала, что никуда мне не деться. Он погибнет или от потери крови или от того, что я что-то неправильно сделаю!