– Легана мне не говорила, что колдовство связано с такими усилиями, – вяло бросил Илар, усаживаясь за стол, на котором уже лежали три румяные лепешки. – Раньше я колдовал гораздо легче. Что-то вы ошибаетесь, учитель.

– Вот! Наконец-то ты понял: «учитель»! И слушай меня, а не дикую шаманку, которая не понимает магии настоящих, цивилизованных мужчин, и вообще до конца не понимает нашей магии!

– А разве магия не всехняя? – Илар отщипнул кусочек лепешки и торопливо кинул его в рот. – Магия… она же одна?

– Одна, да не одна! – загадочно усмехнулся колдун. – Способы достижения цели разные. Ты же видел ее татуировки! Они служат колдовству, и с помощью татуировок шаманы и шаманки производят колдовские действия. И не испытывают перегрузок мозга. Если он у них есть, конечно. А мы не можем наносить такие татуировки. Во-первых, у нас это не принято. Во-вторых, мы просто не знаем, как это делать. Племя короко, да и остальные племена, тщательно охраняют свои секреты. Они лучше откусят себе язык и умрут от потери крови, чем расскажут, как колдуют, вернее, как шаманят!

– Скажите, учитель… а можно как-то восстановить магию Леганы? – Илар задумчиво скрутил шарик из мякоти лепешки и ловко закинул его в рот, подбросив в воздух. Мама всегда ругала за такие плебейские привычки, подхваченные у дворовых мальчишек. Но что поделаешь? Вырос-то в маленьком городке, почти в селе!

– Наверное, можно. – Иссильмарон побарабанил пальцами по столу и уставился в пространство. – Восстановить прерванные линии, потом соединить их заклятием, но… только вот заклятие мы не знаем. А они не говорят. Короко эти дикие. А без специальных заклинаний это будут просто татуировки, а не магический инструмент.

– А откуда вы знаете про то, что линии татуировок прерваны? – подозрительно спросил Илар.

– Да что тут знать-то? – скривился Иссильмарон. – Всем известно, что достаточно свести у шаманов… шаманок часть линий, прервать магическую вязь, и… все! Кончилась магия! Вот тебе и результат – за свою способность колдовать где угодно и когда угодно без ограничений нужно платить. Вот и платят. Не она первая, не она последняя. Все знают: поймал шамана или шаманку – срежь им узоры… вместе с кожей. И тогда они превращаются в беспомощных дикарей, не способных к сопротивлению.

– Ужасно! – фыркнул Даран, скорчив гримасу отвращения. – Противно!

– А ты видел засушенные головы людей? Ну, такие – с кулак размером? – вкрадчиво спросил старик. – Короко убивают поселенцев, всех – мужчин, женщин… детей! А из их голов делают этакие амулеты. И носят на шее. И вот когда ты видишь эти головы… В общем, не будем судить. Все хороши! Наши лезут в джунгли, чтобы отвоевать у них землю, короко не хотят, чтобы мы лезли в джунгли, рубили деревья, разрабатывали шахты и рудники, а потому защищают свой лес всеми доступными им способами. А способов у них много, и все мучительные, и в большинстве случаев – смертельные. И нет тут правых, нет виноватых. Есть конфликт интересов. И лучше стоять в стороне. Так правильнее. По крайней мере – я сделал этот вывод еще лет пятьсот назад. Или триста? Да какая разница! О! Наконец-то наша похлебка! Давайте есть, да за работу. Я уже отошел от отравления… почти отошел, так что нам сегодня предстоит закончить то, что не успели завершить два дня назад. Да и в дорогу – засиделись мы в этой деревушке… тошнит уже от нее!

Девушка, которая разливала по тарелкам похлебку, слегка вздрогнула при словах колдуна, втянула голову в плечи и быстро похромала в кухню, видимо, решив, что слова «Тошнит уже от нее!» относятся к ней, кухарке. Колдуны проводили ее взглядом, старик вздохнул и вполголоса сказал:

– Я уже говорил, что она умненькая? Разговаривал с ней. На удивление ясные, дельные суждения. Письму и чтению ее научила лекарка. Говорит, что та пыталась ей помочь, почти исправила хромоту, но до конца исправить не успела – случилось то, что случилось.

– Я не пойму, куда она вообще-то делась, эта лекарка? – перебил его Илар. – То она куда-то сама ушла, то ее прогнали. И куда подалась? Что об этом говорит ваша девица?

– Ничего не говорит. Но мне кажется, она подозревает, что лекарки нет в живых. Убили ее. Может, жена старосты. Или он сам, когда понял, что лекарка ему не достанется.

– А расспросить?! Расспросить можно! – подпрыгнул на месте Даран. – Илар, ты же можешь! Надо спросить покойника!

– Раньше надо было, – сухо ответил Илар, сосредотачиваясь на похлебке. – Теперь что, выкапывать труп? И зачем? Чтобы спросить, куда делась лекарка, до которой нам нет никакого дела? Нет уж, братец, я трупы выкапывать не буду! Ешь давай… тощий, так еще и не ешь! Жуй…

Глава 7

– Ну заколдуй что-нибудь! Заколдуй! И поедем! Например, вот это дерево! Представляешь, залезаем на него, оно ветками машет, скрипит и тащит! А мы сидим и плюем на тех, кто ниже нас ростом! Здорово? Дядя Исси, скажи же – здорово!

– Мелкий, не приставай к брату! Нельзя растрачивать колдовство понапрасну! Тратить силы на всякие мелкие волшебства…

– Ага! Чего замолчал-то?! А кто лошадей заколдовал? Я, что ли?! Кто бы говорил!

– Во-первых, это было не мелкое волшебство, а заклинание десятого уровня, и такое, что его не мог скастовать никто, кроме меня, – попробуй-ка, удержи в голове наводку на целый табун лошадей! И наколдовать так, чтобы они уделали всю площадь, но при этом не подохли! Мне же их жалко, в конце-то концов. Лошадей-то.

– А людей, людей тебе жалко?

– И людей жалко. Но не так, как лошадей. Вернее – не всех людей… Ну… сам подумай, ты ведь знаешь таких людей, которым и жить-то нельзя? Негодяев? Подлецов? Знаешь. А лошадей? То-то же… Лошадь – она верная. Она работает, пока не упадет и не умрет. А люди этим пользуются! Вообще-то мы, люди, подлецы! Все – подлецы!

– Это почему еще? Что-то тебя, дядюшка, не в ту задницу понесло…

– Тьфу! Что за выражения?! Где нахвататался такой гадости?! Впрочем… понятно. Ну да, все мы негодяи. Обманываем. Воруем. Обижаем. Животные честны, они не убивают ради развлечения. Ну… почти не убивают. Хм… отстань! Ну что ты ко мне пристал?! Жалко – не жалко… мне всех, может быть, жалко! Только всех не пережалеешь…

– Даран, не трогай господина Иссильмарона. – Илар недовольно покосился на мальчишку, тащившегося позади всех, и укоризненно покачал головой. – Мы прошли-то всего ничего, а ты уже ноешь, будто на три горы взобрался! Что с тобой такое?

– Устал чего-то, – понурился Даран и, споткнувшись, упал на землю. Быстро поднялся и побрел дальше, вверх по склону, роняя капли пота с мокрого лба. Илар внимательно посмотрел на него, поморщился, потом попросил:

– Быстрик, ты не поможешь ему? Можешь подхватить на спину?

– Конечно, братец! Я и сам хотел тебе предложить! Ты знаешь, он что-то слишком уж горячий, я это чувствую. Он болен?

– С утра вроде не жаловался. Может, простыл? Сейчас я ему скажу…