– В кислородно-керосиновой схеме я абсолютно уверен! К тому же разгонный блок рассчитан на семь-восемь включений, но для полета на орбиту такая сложность не нужна. Значит, мы можем упростить конструкцию: снимаем дополнительную теплозащиту и этим облегчаем разгонный блок. – Сергей Павлович подскочил к большой доске и стал набрасывать схему и выписывать длинные строчки формул. Мелок под пальцами Генерального конструктора крошился от нажима. – Нужно разработать узлы крепления и установить пиропатроны отстрела. И еще предусмотреть возможность аварийного сброса…
Совещания следовали одно за другим, на всех уровнях ответственности. Главными были ученые – «технари», ракетчики и теоретики. Астрономы и физики, инженеры и специалисты по вычислительной технике спорили до хрипоты. Строились хитроумные графики, выписывались размашистые строчки сложных формул, и мел крошился под пальцами у маститых профессоров и академиков. Дело в том, что академики, осененные научными степенями, о проблеме, с которой довелось столкнуться, знали не многим больше, чем первокурсники.
Но у них было неоспоримое преимущество: интерес к решению целого ряда нестандартных задач и максимально точно сформулированная цель. Дело за малым: воплотить дерзкий замысел в реальность! Но уж советским людям к этому не привыкать. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор!..»
* * *
На космодром Байконур поступил четкий и однозначный приказ.
В сияющих чистотой лабораториях люди в белых халатах проводили последние тесты сверхчувствительной аппаратуры, систем и механизмов могучей ракеты-носителя и аэрокосмического корабля. Рабочие стыковали орбитальный самолет с разгонным блоком «Д», проверяли замки и пиропатроны, которые должны были помочь освободиться от отработавшего положенное время модуля уже на орбите Земли. После этого двумя дополнительными на специальном револьверном стапеле соединяли в одно целое ракету и аэрокосмический многоразовый комплекс.
Шла комплексная, поэтапная проверка всех систем, узлов и механизмов. Все инженерно-технические специалисты работали, как на войне. Одна, даже самая незаметная на первый взгляд ошибка или неточность сейчас была бы равносильна высшей мере для Космонавта № 1. В космонавтике, так же как и в авиации, мелочей нет. А нынешний запуск ракеты-носителя «УР-500» должен объединить авиацию и космонавтику в новом качестве – использовании аэрокосмических боевых систем.
Для экономии времени процесс сборки и стыковки космических кораблей с носителями проводился в новом Монтажно-испытательном комплексе на технической позиции «92/1». Уникальный «Протон», способный выводить довольно солидную полезную нагрузку, совсем скоро уже был готов.
Сейчас как раз монтажники в белых халатах готовили в другом чистовом зале эту самую «полезную нагрузку». Ладно скроенный и крепко сбитый ЭПОС с короткими крыльями, острым «пером» вертикального оперения и вздернутым закругленным носом выглядел совсем не воинственно. Но именно этот и был космическим самолетом-истребителем.
Боевой аэрокосмолет «Спираль» состыковали с разгонным блоком. Затем разместили всю эту конструкцию на платформе полезной нагрузки последней ступени ракеты. Монтажники проверили подключение всех кабелей, функциональность всех бортовых систем. После чего на головную часть осторожно надели конус обтекателя.
* * *
После изматывающих часов сборки и проверок комплекса ракет космического назначения (РК) из ворот монтажно-измерительного комплекса могучие локомотивы транспортера-установщика вытянули лежащее на платформах огромное тело ракеты-носителя. По рельсам спецпути они неторопливо и величественно поехали на стартовые позиции «площадки 81».
Там сверхмощные гидравлические домкраты транспортеров-установщиков перевели ракету вертикально, передавая ее в осторожные объятия ажурных металлических ферм обслуживания.
Стартовые команды подводили кабели электропитания, защелкивали фиксаторы штуцерных разъемов на трубопроводах ракетного топлива и окислителя. Работать приходилось в противогазах и общевойсковых защитных комплектах. Несимметричный диметилгидразин, он же – гептил, был страшным химическим соединением. Высокотоксичный, канцерогенный, летучий, взрывоопасный, пожароопасный… Как говорится, «все в одном флаконе». Или в «Протоне».
Окислитель, тетраоксид азота, – тоже не подарок. Но оба этих компонента, соединившись в камерах сгорания реактивных двигателей, позволяют ракете «УР-500» «Протон» вывести на орбиту полезную нагрузку массой в восемь с половиной тонн.
* * *
Полковник Гагарин уже привычно поднялся в лифте на высоту более пятидесяти метров к головному обтекателю ракеты-носителя «Протон». Под ним и прятался ЭПОС. Техники помогли Юрию забраться в кабину, подключили систему жизнеобеспечения, разъемы рации, застегнули замки ремней привязной системы. Массивный люк над головой захлопнулся. Вслед за ним гулко закрылся и внешний люк головного обтекателя.
Гагарин привычно повернул специальный ключ, набрал код, разблокирующий панель управления. Включил автономное бортовое питание и тестирование систем аэрокосмического истребителя. Сигнальные индикаторы успокаивающе светились зеленым. Стрелки на шкалах приборов замерли на расчетных значениях. Ручка управления, несколько более массивная, чем на обычном – «атмосферном» – истребителе, была пока заблокирована. Как и рычаги управления двигателями. А в остальном предполетная подготовка мало чем отличалась от той, что проходил каждый летчик в обычном истребительном авиаполку.
– Я – Кедр! На борту порядок, все системы функционируют нормально.
– Кедр, внимание! Дается минутная готовность.
– Понял вас, минутная готовность. Гермошлем закрыт, принял исходное положение. Борт – порядок.
В подземном бункере управления стартовый расчет отрабатывал пусковую последовательность. Наблюдатели приникли к обзорным перископам, через которые был виден носитель «Протон».
– Ключ на старт!
– Есть ключ на старт.
Разошлись в стороны ажурные металлические фермы обслуживания и кабель-мачта с электросиловыми и связными кабельными линиями. Мощные турбонасосы уже погнали по топливным магистралям высококипящие и смертельно опасные компоненты.
– Ключ на дренаж!
– Есть ключ на дренаж.
– Продувка!
– Есть продувка.
– Протяжка.
– Есть протяжка.
– Зажигание!
– Внимание, дается зажигание.
Несимметричный диметилгидразин и тетраоксид азота соединились, мгновенно вспыхнув в камерах сгорания всех шести реактивных двигателей первой ступени «Протона». На огненном столбе ракета-носитель «УР-500» поднялась в небо. На 119-й секунде включились двигатели второй ступени, а на 123-й они вышли на режим полной тяги. Как только тяга двигателей второй ступени превысила остаточную тягу ракетных двигателей первой ступени, подорвались пиропатроны, соединяющие металлические фермы двух ступеней. Раскаленные газы второй ступени оттолкнули отработанную первую ступень.