– Я уволила Венди на прошлой неделе.
Это удивило их всех, но больше всего – Джоша Стейна.
– Когда? – резко спросил он.
– Во вторник утром. Я бы уволила ее еще в понедельник, но она позвонила и сказала, что приболела. Думаю, она уже все поняла. У меня не было выбора – не думаю, чтобы Венди сделала что-то дурное, но ее здравый смысл куда-то исчез. Мой бизнес держится только на моей репутации. Ситуация с ней вышла из-под контроля, и мои клиенты встревожились. Я дала ей очень хорошее выходное пособие и рекомендацию.
– Что именно она для вас делала?
– По большей части отвечала на звонки, встречала клиентов, делала копии документов и помогала на мероприятиях. У Венди это очень хорошо получалось.
– Почему вы решили уволить ее?
– Репутация, – повторила Девон.
– Вы знали, что у нее была связь с Аланом Кроули?
– Нет. Я бы велела ей разорвать ее или уйти. Мой персонал знает, насколько в нашем бизнесе важен имидж – лоббирование и так уже имеет дурную репутацию, как продажа подержанных машин и политика. Одна-две паршивых овцы – и нам конец.
– Она могла иметь доступ к важной информации, которой потом шантажировала конгрессмена Кроули и других?
– Других?
– Мы не исключаем такой возможности.
– Полагаю, она могла иметь доступ к любым здешним файлам, но большая часть наших записей открыта для доступа, как и требует закон.
– Вы или кто-то из ваших служащих не просили Венди Джеймс оказать незаконное давление на Алана Кроули или каких-нибудь других кандидатов в палату представителей?
Миссис Салливан была ошарашена этим вопросом, как и Люси. Стейн задал его тем же ровным ненавязчивым тоном, как и предварительные безобидные вопросы.
– Ни в коем случае, – твердо ответила она.
– Вы не будете возражать, если я поговорю с вашими сотрудниками?
Девон помялась – это был первый признак того, что она нервничает по какому-то поводу. Это могло быть естественной реакцией с учетом сложившейся трагической ситуации, или миссис Салливан просто что-то прикидывала – Люси не была уверена.
– Конечно. Но если вопросы касаются моих клиентов, то я обязана присутствовать.
– Вопросы будут касаться только Венди – с кем она встречалась, если кто об этом знает.
Девон оставалась настороженной.
– Когда?
– Да прямо сейчас, – сказал Стейн.
– Я освобожу переговорную. – И она вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.
Джош ухмыльнулся и негромко сказал:
– Я устрою миссис Салливан гинекологический осмотр.
– Извините? – сказала Люси.
– Думаете, лоббистка вроде нее не знала, как ее секретарша борется в партере с таким игроком, как Кроули? Да щас!
– Убийство и политическая коррупция – две большие разницы, – сказал Ной.
Стейн пожал плечами.
– Возможно. Может, связи и нет. Но ты не можешь представить, насколько быстро люди начинают говорить правду, когда понимают, что им могут предъявить куда более серьезные обвинения. Я раскопаю все, что происходит в этой компании. – Он глянул на часы. – Мы еще успеем поймать Кроули на его рабочем месте… Черт, я люблю свою работу!
Люси едва удержалась от гримасы. Стейн слишком восторгается своей работой. Интересно, ему жертву-то хоть немножечко жаль? Или он просто хочет быть победителем?
* * *
Они могли легко попасть из «ДСП» в Капитолий пешком, но Стейн настоял на машине, хотя уже было близко к пяти и движение было плотным. Агент пятнадцать минут искал место для парковки – в белой зоне, зарезервированной за полицией Капитолия. Он вставил свою карту федерального агента в приемник и, насвистывая, вышел из машины.
Люси решила, что ей плевать на таланты Джоша Стейна и на процент раскрываемости его дел, но человек, который, насвистывая, расследует убийство, ей не нравится.
Они пошли к офису Кроули в здании палаты представителей.
– Джош, – сказал Ной, – ты задавал вопросы лоббистке, так дай мне допросить Кроули.
– Мне везет, Армстронг. Думаешь, я не смогу вести расследование убийства?
– Ты отличный работник, но сколько лет ты агент? Пятнадцать? И сколько убийств ты раскрыл?
На этот вопрос Стейн не ответил.
– Коли у тебя есть вопросы, давай, но если ты не против… – Не договорив, он показал большим пальцем на Люси. – Почему она опять здесь?
– Слейтеру нужен следственный аналитик.
– Она будет задавать вопросы? Слейтер же сказал тебе, что все мы под прицелом. Следить за каждым шагом, включая общение с прессой.
– Я прекрасно понимаю, с чем мы имеем дело.
– Ной… – начала было Люси.
Тот взглядом заставил ее замолчать. Кинкейд хотела было сама предложить остаться снаружи, понимая, что Стейн не хочет ее участия в разговоре, да ей и не хотелось ставить дело под удар, – хотя она и не понимала, как это возможно. Люси хотела, чтобы Ной лучше объяснил ей их роль в работе с отделом экономических преступлений, а также рассказал, как он собирается допрашивать конгрессмена Кроули. Ей не нравилось соперничество между двумя отделами, когда еще непонятно, кто главный. И еще ей не нравилась эта сторона личности Ноя.
Люси прошла следом за Армстронгом и Стейном через охрану, затем они поднялись по лестнице, где их немедленно проводили в личный кабинет конгрессмена.
Кроули прослужил в конгрессе более двадцати двух лет, пережив несколько партийных перемен власти. Его кабинет был обставлен мебелью, великоватой для такого пространства, включая высокий стеклянный шкаф, забитый наградами и безделушками. На его столе теснились три письменных прибора, пресс-папье и множество непонятных предметов, многие из которых были украшены золотыми пластинками в честь какого-нибудь события.
На большинстве фотографий в кабинете Кроули был в костюме для гольфа с людьми, более знаменитыми, чем он.
Ной представил всех троих.
– Я сегодня уже беседовал с вашим начальством, – сказал Кроули.
– В результате у нас возникли некоторые вопросы. Я надеюсь на ваше понимание.
– Почему это дело ведет не агент Слейтер? Он сказал мне, что руководит расследованием.
Кроули говорил агрессивно, но язык его тела говорил о защите – он сидел, чуть отвернувшись от них, постукивал ручкой по листку бумаги, переводил взгляд с одного на другого, а затем смотрел на дверь.
Нервничал.
– Он – старший специальный агент отдела по расследованию тяжких преступлений, – сказал Стейн. – Я – его напарник, старший специальный агент из отдела расследований должностных преступлений и политической коррупции.