Сейчас Бобби переполняла ярость, которую она с огромным трудом сдерживала. Когда Бобби Суэйн контролировала положение, она сохраняла хладнокровие и разум; когда теряла контроль над ситуацией, превращалась в совершенно непредсказуемого человека.
Шон решил, что должен использовать ее темперамент против нее – вот только как? Взрыв разом поставил под сомнение ее стратегию. Бобби совершенно потеряла человеческий облик. Теперь с ней было уже невозможно договориться.
Она точно знала, что произошло и кого следует винить, из чего Шон сделал вывод, что взрыв не стал полным сюрпризом для Суэйн.
– Я хочу, чтобы Джон Кэллахан оказался здесь! – крикнула она парню, которого звали Йен. – Только он имел доступ к моей взрывчатке. Но я и представить не могла, что у него хватит смелости пойти против меня.
– Омар его ищет.
– Если Кэллахан появится здесь, он труп. Сделка пошла прахом! Неужели ты думаешь, что теперь Сэмпсон приедет? Ты знаешь, что сделал Кэллахан? Я все идеально спланировала. Я бы мастерски стала частью операций Сэмпсона Лоуэлла и могла бы править большим королевством. Я перережу Кэллахану глотку!
– Бобби! – Голос Йена оставался спокойным, но Шон видел тревогу в его глазах. – Нам следует исчезнуть. В ближайший час здесь будет полно полицейских и федералов.
– Нет, нет, нет!
Йен был прав, но Бобби отказывалась его слушать.
– Я знаю эти места лучше всех, – заявила она. – Я смогу сбежать, даже если здесь окажется тысяча полицейских! Я хочу получить остальную взрывчатку, я хочу свои деньги, и я хочу, чтобы Джон Кэллахан стоял на коленях и молил меня о смерти.
У Рогана была отличная реплика, но он решил оставить ее при себе. Когда он в последний раз заговорил, Суэйн ударила его лампой, и у него до сих пор болела голова. Кто знает, как она поступит в следующий раз, – с нее станется попросту его застрелить.
Зазвонил телефон Йена. Тот посмотрел на экран, но Бобби выхватила его из рук блондина и прорычала в микрофон:
– Я тебя убью, подлый предатель!
Ее лицо покраснело, руки отчаянно дрожали. Очевидно, звонил Джон Кэллахан.
– Считай, что твоя семья мертва! Приведи их, Йен, чтобы Джон услышал, как они будут молить о пощаде!
Шон продолжал пытаться освободиться от наручников. Его запястья покраснели и болели, но у него ничего не получалось. Он должен был найти способ помочь Генри и Эмили.
– Не играй со мной, Джон, – теперь в ее голосе появилась злобная насмешка. – Я тебя знаю. Возможно, ты думаешь, что одержал победу, но я тебя убью… после чудовищных страданий. Если ты думаешь, что я не знаю, как…
Блондин вернулся, но не привел с собой пожилую пару.
– Где они? – рявкнула Бобби; ее лицо стало пунцовым, голос дрожал от гнева.
– Сбежали. Должно быть, через боковую дверь…
– Но как такое могло случиться? Они были связаны!.. И ты пошел против меня? Ты работаешь на Пола? Ты и его трахаешь?
– Бобби, я всегда был на твоей стороне. Только на твоей.
Йен поднял руки вверх. Он знал, что настроение хозяйки может меняться мгновенно, но считал, что сам он в безопасности. Защищен.
Шон провел рядом с этой безумной женщиной всего два часа, но уже понимал, что это не так. Никто не мог чувствовать себя в безопасности рядом с Бобби.
– Как они спаслись? Расскажи мне!
Йен колебался, и это стало его ошибкой, сообразил Шон.
– Это ты сделал! – завизжала Бобби. – Ты их отпустил?
– Конечно нет, – ответил мужчина. – Я связал их вместе, а потом зафиксировал клейкой лентой на кровати, как ты приказала.
– И ты хочешь сказать, что старый засранец и его умирающая сука сумели избавиться от клейкой ленты и сбежать?
– Нет, кто-то разрезал скотч. Он остался на постели, клянусь.
– Кто-то разрезал скотч? Кто-то их отпустил? Ты понимаешь, что значит твоя ошибка? Я утратила возможность давить на Джона Кэллахана! Неужели ты думаешь, что его интересует паршивый частный детектив?
Она навела пистолет на Шона, который с каменным лицом сидел на стуле возле двери, ведущей в столовую. Он не собирался произносить ни слова – во всяком случае, пока Бобби в таком состоянии. Она должна была понимать, что все ее планы расстроены. Если б она сохраняла способность мыслить разумно, то постаралась бы убраться из города до появления властей. После взрыва сюда будут направлены войска и все дороги заблокируют. Но охваченная яростью Суэйн уже не могла думать.
– Бобби, – спокойно сказал Йен, – мне очень жаль. Я найду их и приведу обратно.
– Нет, нет, НЕТ! – Она кричала как ребенок, у которого началась истерика.
Затем повернулась к Йену и трижды выстрелила ему в грудь.
Мужчина успел лишь широко раскрыть глаза; он не ожидал, что Бобби начнет стрелять, потом покачнулся и упал. Через пять секунд Йен уже был мертв.
По лицу Бобби заструились слезы.
– Ты заставил меня так поступить! Зачем ты это сделал?
Должно быть, Джон что-то сказал по телефону – Шон едва не забыл, что Кэллахан все еще оставался на линии. Бобби вернулась к разговору с ним.
– Ты уже мертв, проклятый ублюдок, ты труп. – Она повесила трубку.
В комнату из коридора вбежал его преподобие Карл Браун, который, по мнению Шона, вовсе не был человеком Божьим. Роган видел отца Брауна, когда Йен и Омар привезли его сюда, но потом преподобный куда-то исчез, и детектив решил, что он ушел.
Отец Карл широко раскрытыми глазами посмотрел на труп Йена.
– Почему?
– Генри и Эмили Кэллахан сбежали! – Суэйн швырнула лампу на пол. – Джон Кэллахан только что взорвал мой склад. Мой склад!
Очевидно, отец Карл знал, как с ней обращаться. Он сменил тему разговора:
– Я нашел часть дисков, Бобби.
От радости у нее перехватило дыхание.
– Благодарю. Хотя бы раз кто-то меня послушал и сделал то, что я просила! А мои деньги?
– Я обыскал весь дом. Их здесь нет.
Бобби резко повернулась, сбросив ряд изящных статуэток с полки. Они упали на деревянный пол и разбились.
– Где Джон?
– Он устроил эти взрывы, – сказал отец Карл. – Ты сама знаешь, где он.
– Он не осмелится. Я сама сброшу его в Дыру, если он прикоснется к моей собственности.
Преподобный посмотрел на Шона.
– Может быть, стоит убить Рогана прямо сейчас? Вряд ли мы сможем выиграть, если оставим его в живых.
Бобби перевела мрачный взгляд на детектива, словно прикидывала цену его жизни.
Шон попытался никак не реагировать. Но в нем закипала ярость, и захотелось броситься на Бобби.