Тот кивнул и отсалютовал бокалом.
– Классическая ловушка, – продолжил помощник капитана. – А после того как мы передали босса кампании и он оказался в тюрьме, империя решила, что проще отказаться от мятежного офицера. Он был комиссован из флота и через неделю сидел на скамье подсудимых. Кстати, я слышал, что ко всему этому приложил руку некий майор Рассел. Думается мне – не он ли сейчас гостит на нашем «Пилигриме»?
Болтун показал жестом, что думает так же.
– Начался суд. Только все вокруг знали, что он не виноват, просто на него хотят спустить всех собак. И на следующий день, после того как капитана приговорили к каторге, мы с Болтуном помогли ему сбежать.
– То есть сначала поймали, а потом помогли сбежать?
– Жизнь – странная штука. Думаю, за это можно выпить.
Они с напарником звякнули бокалами и приложились к вину.
– Но почему он стал пиратом? Почему не обратился в Верховный суд? Если все так, как вы говорите, его могли оправдать.
– Когда мы появились вблизи имперского протектората, несколько кораблей флота Его Императорского Величества атаковали нас, даже не соизволив ответить на наш вызов.
– А как…
– Думаю, достаточно на сегодня, – остановил ее Петер. – От болтовни горло пересохло.
Валенсия хотела задать еще несколько вопросов, но передумала, улыбнулась и сказала:
– Ну у вас еще полбутылки, вполне достаточно, чтобы промочить его.
– Ты права, сестренка – Он посмотрел бутылку на свет. – Поможешь?
– Нет, я, пожалуй, пойду. – Она поднялась.
– Как знаешь.
Когда Валенсия вошла в каюту, Аниес резко поднялась с ее койки и пересела на свою, вытирая ладонью щеки.
– Аниес? – Девушка поняла, что та плакала, и присела рядом, обняв ее за плечи. – Что случилось?
– Не твое дело, – бросила та и попыталась сбросить ее руку, но Валенсия не дала этого сделать.
– Аниес, ты чего? – с волнением спросила девушка.
– Ничего, – снова ответила та.
– Это из-за Телори? – догадалась Валенсия.
Аниес кивнула и снова заплакала.
– Чего он опять?
Аниес помотала головой.
– Не знаю, – проговорила она сквозь слезы.
Валенсия дала ей платочек и погладила по руке:
– Да ну, не расстраивайся так. Мало что бывает. Мужчины, они хуже детей, любят капризничать.
Аниес прислонилась к стене, поджала под себя ноги, несколько раз вздохнула, успокаиваясь, и сказала:
– Я не знаю, что с ним происходит последнее время. После этого рейда к бильчам, когда он получил отравление, его словно подменили. Он стал каким-то другим… Я разговариваю с ним и не узнаю. Мысли неизвестно где, отшвыривает меня, как куклу какую-то.
– Может, он уже не испытывает к тебе того, что было раньше?
– Может. – Аниес шмыгнула носом. – Но если бы только это, я бы поняла. Но он вообще изменился. На Дакаррте и потом, когда детей везли, он почти никакого участия не принимал. Только и твердил об одном – вернуться на Лагуну, получить деньги. Ладно еще он бы между рейдами где побывать успел, долгов оставить или еще что, так мы же все время в полете. А так… Я не понимаю.
– Может, это яд так действует, вызывает депрессивное состояние, смену настроения?
– Док проводил обследование, все чисто. Анализы нормальные. В общем, я не знаю.
Валенсия улыбнулась ей:
– Да что бы ни было, не стоит так расстраиваться. Знаешь что? Давай-ка я сейчас схожу в кают-компанию, там Петер с Болтуном вино потягивают, отберу у них бутылку, и устроим маленький девичник.
– Спасибо, Вэл, – улыбнулась Аниес. – Пусть уж их допивают.
– Тогда сейчас пойду Самуэля потрясу, чтобы он чего-нибудь приготовил вкусного.
– Давай!
* * *
– К вам можно, капитан? – в каюту заглянул Алонсо.
– Да, конечно. – Лад улыбнулся и убрал терминал, за которым работал, в сторону. – Заходи, располагайся.
– Спасибо.
Паренек присел напротив капитана, а тот достал стаканы и разлил в них сок роррии.
– Ты о чем-то хотел поговорить? Ты уж извини меня, за всеми этими делами мне даже некогда с тобой пообщаться нормально, только приказы отдаю.
Ладимир действительно чувствовал свою вину. Ведь он обещал Раулю заботиться об Алонсо, а пока у него получается только втягивать паренька в различные смертельно опасные авантюры.
– Да нет, ничего! – Алонсо смущенно заулыбался. – Мне нравится такая жизнь. У нас отличная команда и капитан. Только по дому иногда скучаю, хочется узнать, как там Рауль, Света, Сережка…
– Понимаю тебя. А знаешь что, давай, как прилетим на Приму, я поговорю с губернатором, чтобы он разрешил на минутку воспользоваться его дипломатической связью, и поговорим с ними?
– А это можно? – У Алонсо радостно заблестели глаза.
– Думаю, да, – ответил Лад. – Я и сам бы с ними поговорил с удовольствием. Так что выше нос, юнга!
– Еще, я вот давно думал… – Алонсо снова стал серьезным. – Мы ведь хорошо зарабатываем, да?
– Считаю, что неплохо. Твоя доля такая же, как у других членов команды.
– А можно послать часть денег на Дейтону?
– Брату?
– Да. Сам Рауль вряд ли будет пользоваться, но я хочу, чтобы Сережка полетел учиться куда-нибудь.
Лад не ожидал от Алонсо таких слов, он все еще считал его несмышленым подростком, но, видимо, жизнь заставила повзрослеть.
– Хорошо, – сказал капитан серьезно. – Я открою… мы с тобой откроем счет в банке на имя твоего брата, ты сможешь переводить на него столько денег, сколько захочешь. А потом скажешь об этом счете Раулю.
– Спасибо, Лад, – обрадовался Алонсо.
– Не за что, – заулыбался Каменев. – Ты, кстати, хорошо справляешься со сканерами. Петер сказал, что уже почти не делает тебе замечаний.
– Ну да! Не делает замечаний! У меня порой так голова трещит от его подзатыльников!
– На то он и твой наставник. Мне знаешь, как влетало в академии!
Паренек заулыбался, но потом вдруг стал серьезным.
– Лад, я хотел тебе сказать, да как-то все времени не было…
– Зато сейчас есть, говори.
– Помнишь, когда я «уронил» частотный реестр, потом восстанавливал и поймал сигнал с колонии.
– Да.
– Ну вот, я тогда, чтобы не возиться, если снова что-то напортачу, включил функцию пассивного дублирования. То есть если я, например, что-то удалю, то смогу восстановить по этой записи…