– Вы бы еще в интим-магазин сбегали, – развел руками охранник.
– Это временные меры, – сверкнула глазом Лена.
К назначенному дню магазинчик был готов к торжественному открытию.
Понедельник прошел весело – к нам заглядывали работники офисного центра, смеялись над цветом товара, уходили в свои офисы, приводили весь коллектив. То есть аншлаг был полный. Нам удалось даже две пары джинсов продать – для дачи.
Во вторник стали заходить редкие посетители. Мы продали еще три пары брюк. Подозреваю – дальтоникам.
В среду к нам пришла пожарная инспекция.
Лена оживилась, хотела склонить их к покупке партии брюк оранжевого цвета. Пожарные умотали восвояси.
Еще через два дня пришел оптовый покупатель. От Ленкиных знакомых. Взял товара на три тысячи долларов.
И на этом все. Торговля закончилась. Позвонили Ленкины знакомые. Сказали, что перессорились со своими оптовиками. Никто не хочет реализовывать брюки вызывающей расцветки. Стало ясно – шанс найти в Москве и в ближайшем Подмосковье адекватных людей, которые добровольно купят у нас брюки, равен нулю. Или даже минус десяти.
– Нужно выходить на регионы, – постановила Лена. – В регионах народ не такой привередливый. Вполне может и в оранжевых джинсах походить.
Я сказала:
– Лена, нас посадят за то, что мы пытаемся развалить Российскую Федерацию. Потому что ни один трезвый региональный покупатель надругательство таким товаром московскому продавцу не простит. И потребует независимости.
Но Лена закусила удила. Она оставила на меня магазин и укатила с образцами в Краснодар. Отзвонилась через три дня, почему-то из Элисты.
– Приедет мужик по имени Алик. Отдай ему пятьсот за четыреста двадцать.
– А чего так дешево? – заволновалась я.
– Отдавай, – Лена была мрачна и категорична.
– Абдухуддус, – представился Алик, – можно просто Алик.
– Я тоже в некотором роде Настя, – пошутила я.
Алик юмора моего не понял, обиделся. Но джинсы взял.
Через два дня Лена нашла нам нового клиента по имени Кокшавуй. Кокшавуй взял у нас триста брюк. Зато по пятьсот. На этом региональный покупатель тоже сдался.
Дуракам все-таки везет. Мы выкрутились.
Знакомые Лены нашли какого-то расторопного мужика, который за триста тридцать рублей забрал у нас брюки. Говорят, реализовал их крупной строительной компании – под спецодежду рабочим.
Денег мы не заработали, миллионерами не стали, с трудом вышли в ноль. Вернулись на прежнее место работы, рассказывали коллегам о наших приключениях, охотно смеялись вместе с ними.
Недавно я четыре дня лежала с гриппом. Температурила. Когда становилось легче – читала Марианну Гончарову. Когда прижимало – вспоминала историю с джинсами. И как-то отпускало.
Решила позвонить Лене, мы с ней давно не общались. «Узнает – не узнает? – гадала я. – Номер для нее незнакомый, давно не говорили».
На мое «алло» Лена минут пять смеялась в трубку.
Узнала.
Уроки вождения
Недавно случилось радостное и удивительное – столкнулась на улице со своим автоинструктором Виктором Петровичем. Радостное потому, что, несмотря на всякие экстремальные ситуации, у меня сохранились о нем самые теплые воспоминания, а удивительное потому, что десять лет назад, когда я училась вождению, мы оба проживали в противоположном конце Москвы. А теперь чудесным образом оказались одновременно в одном месте в этой части города.
Виктор Петрович, конечно же, не узнал меня. Таких начинающих водителей, как я, у него был легион. Зато я своего автоинструктора узнала сразу. Потому что разве можно такой подарок судьбы забыть?
– Здравствуйте, Виктор Петрович. Вы меня учили машину водить, – кинулась я к нему чуть ли не с распростертыми объятиями.
– Это когда? – отшатнулся он.
– Десять лет назад.
Виктор Петрович посуровел лицом:
– За рулем?
– Да.
– Видать, хорошо научил, раз до сих пор живая и за рулем.
Совсем не изменился.
Помню, при первом знакомстве он повел себя странно – вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылочку с валерьянкой, мощно отпил.
– Третья баба за день. Прут и прут. Садись!
Я, конечно, была озадачена таким приемом, но виду не подала.
– А на какой машине вы меня будете учить?
– Вооон та бордовая пятерка. – Виктор Петрович махнул рукой в сторону сильно побитого «жигуленка» с жеваными боками. Рядом с нашей пятеркой вальяжно развалились три достаточно новые и вполне импозантные на вид машины – семерка, девятка, и даже «форд».
– А почему наша такая старенькая? – расстроилась я.
– Постареешь тут с вами, – хмыкнул Виктор Петрович.
Он сел на пассажирское сиденье, глубоко вдохнул, а потом медленно, с чувством выдохнул.
– Сейчас я буду объяснять тебе, как заводить машину. На пальцах. Вот на этих, – пошевелил он перед моим носом растопыренной пятерней левой руки.
Удостоверившись в том, что полностью овладел моим вниманием, он сложил большой палец и мизинец, оставив торчащими указательный, средний и безымянный.
– Смотри сюда. Это педаль газа, ей мы газуем, – пошевелил он указательным пальцем. – Это педаль тормоза, ей мы тормозим, – тут он подергал безымянным. – А это педаль сцепления, – он пошевелил средним. – Знаешь, зачем она нам нужна? – Виктор Петрович сделал многозначительную паузу.
– Чтобы демпферы в поднятом положении держать? – пошутила я.
– Я тебе дам демпферы! – рассердился Виктор Петрович, но сразу же смягчился: – Пианистка?
– В некотором роде. В музыкальной школе училась.
– Я тоже учился в музыкальной школе. Правда, давно и недолго. Так вот, когда я буду шевелить пальцами, ты должна будешь все это делать: газовать, тормозить и жать педаль сцепления. Запомнила?
– Наверно, – пискнула я.
Виктор Петрович глянул на меня искоса, смягчился.
– Ладно, давай машину заводить.
Несмотря на его терпеливые объяснения, ни с пятой, ни с десятой попытки завести машину мне не удалось.
– Неужели так трудно запомнить? – взрывался после каждого моего фиаско Виктор Петрович. – Поднимаешь ручник, надавливаешь на педаль сцепления и поворачиваешь ключ! Поняла?
– Ага, – кивала я точь-в-точь как девочка из мультика «Фильм-фильм-фильм».
– Раз поняла – заводи.
То ли я ничего от страха не соображала, то ли педаль сцепления меня невзлюбила, но пятерка кашляла, чихала, чадила и наотрез отказывалась заводиться.