– Эрик, иди в коридор, – напомнила ему Лори. – Ты же помнишь, здесь связь не работает.
Эрик вышел из комнаты в коридор. Но телефон по-прежнему барахлил. – Алло? Вы меня слышите?
– Доктор Пэрриш… – прорвался женский голос, но помехи снова заглушили его.
– Алло? Алло? – Эрик в поисках устойчивого сигнала дошел до ванной и прошел уже мимо обеих комнат квартиры Лори – ее кабинета и спальни. – Доктор Пэрриш слушает. Алло? Алло?
– Доктор Пэрриш? Это вы?
– Не кладите трубку, теперь вы меня слышите? – Эрик зашел через открытую дверь в кабинет Лори, где раньше никогда не был. Кабинет был маленький, уютный и очень жизнерадостный. Белые книжные полки, заставленные книгами, шли по кругу, у одной из стен стоял белый же металлический сейф. Белый стол и черный эргономический стул стояли прямо у двери, напротив стены, завешанной постерами Шагала, Миро и Ротко.
– Да, привет, это Джулия Михан. Я взяла ваш номер в дирекции.
– Джулия… кто? – Эрик теперь слышал ее очень хорошо, но не мог вспомнить это имя.
Он сел за стол Лори.
– Джулия из компьютерного отдела. Ладно, неважно, помните, вы просили меня посмотреть, кто получал доступ к истории болезни миссис Тихнер после ее выписки?
– А, да, точно. Привет. – Теперь Эрик вспомнил.
– Простите, вчера я так глупо себя повела… Просто это сильно нервирует – работать рядом с моргом. Ненавижу последней уходить с работы, потому что тогда надо закрывать дверь.
– Ничего страшного. Простите, что я не мог назвать вам вчера свое настоящее имя. – Эрик рассматривал вещи, стоящие на столе Лори: серебристый лэптоп, ряд заводных игрушек: ярко-желтый цыпленок, голубой робот, тигр, который делает сальто…
– Да ладно. Мой босс разрешил мне дать вам информацию.
– Давайте. – Эрик уже знал, что она назовет имя Сэма, но лишний раз убедиться было нелишним.
– Доступ к файлу был открыт доктору Сэму Уорду и доктору Лори Фортунато.
Эрик подумал, что снова на линии какие-то помехи.
– Что вы сказали? Последнее имя?
– Доктор Фортунато.
Эрик тут же облегченно вздохнул, найдя объяснение:
– А, ну конечно. Она же вчера открывала его для меня. Она же и показала мне этот файл!
– Да, доктор Фортунато открывала его вчера.
– Окей, спасибо.
– Подождите, не кладите трубку. Она открывала его еще два месяца назад. Уже после выписки больной.
Эрик ничего не мог понять.
– Этого не может быть.
– Именно так. Она открывала его дважды, один раз вчера, а второй – то есть первый – два месяца назад.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно. Если вы хотите уточнить даты и время – я могу их вам назвать. Я даже могу сказать вам, на какое время открывался файл каждый раз. У вас есть, где записать?
– Подождите. – Эрик оглянулся в поисках листочка, но на столе бумаги не было. Он заглянул в корзину для бумаг, которая стояла рядом со столом и была почти пуста, за исключением нескольких мятых счетов и конвертов. Он вынул один из конвертов и достал ручку из кармана рубашки. – Говорите.
– Доктор Фортунато заходила вчера и восемнадцатого апреля. А пациентка была выписана пятнадцатого апреля.
Эрик был слишком ошарашен, чтобы писать.
– А когда доктор Уорд открывал файл?
– В тот же день, когда и доктор Фортунато, восемнадцатого апреля. Доктор Фортунато заходила в 9:05 вечера, а доктор Уорд – в 9:30 вечера. Она закрыла файл через пять минут, а он – через десять.
Эрик окаменел. Он не мог говорить. Он ничего не понимал. Лори ведь утверждала, что никогда не открывала истории болезней выписанных пациентов – и при этом выясняется, что она заходила в историю болезни Вирджинии прямо перед Сэмом. Он рассеянно обвел взглядом игрушки на столе, не видя их, а потом вдруг краем глаза заметил, как на дне корзины для бумаг что-то блеснуло.
– Доктор Пэрриш, вы здесь?
– Да. Хорошо. Спасибо. До свидания.
Эрик положил трубку, потряс головой. Он не понимал, зачем Лори лгать ему. Как не понимал и того, зачем ей понадобился доступ к истории болезни Вирджинии, особенно в тот же день, что и Сэму. Он ведь был уверен, что Лори и слыхом не слыхивала о Вирджинии до того вечера пятницы, когда Макс привез свою бабушку в отделение «скорой помощи»…
Эрик вдруг обнаружил, что не сводит глаз с маленького блестящего предмета на дне корзины. Он отложил ручку и бумагу в сторону, нагнулся и с помощью салфетки вытащил то, что там лежало.
Кровь бросилась ему в голову, грозя инсультом.
В это невозможно было поверить – и в то же время это было неоспоримым доказательством. Уликой.
Сердце Эрика разбилось на маленькие кусочки.
Но он знал, что должен делать.
Эрик вернулся на кухню, стараясь не выдать своего состояния. Там пахло просто волшебно, но теперь этот запах вызывал спазмы у него в желудке.
– Телефон сегодня просто как взбесился. Прости.
– Ничего. У меня же есть коктейль. – Лори повернулась, допивая свой напиток. – Мне нужно слегка напиться. И не вздумай приставать ко мне до конца ужина. У меня все спланировано – сам увидишь.
Эрик выдавил из себя улыбку, но у него кровь заледенела в жилах: ему было страшно даже думать, что она там себе запланировала. Если он не ошибался, он пришел прямиком в логово голодного льва.
Но у него тоже был собственный план.
– Что случилось? Ты неважно выглядишь.
Эрик быстро нашел ответ:
– О… это из-за телефонного звонка.
– А кто звонил? – Лори открыла бутылку и плеснула себе в бокал еще джина.
– Амака. Она хотела кое-что уточнить… И потом, она очень тоскует. Всем будет очень тяжело без Сэма. Это трудно пережить.
– Конечно. – Лори долила тоника в бокал. Она не стала класть лед, и Эрик подумал, уж не является ли частью ее плана употребление алкоголя.
– Им нужно время, чтобы осознать все это. Нам всем оно нужно. Мы все любили его, и очень трудно поверить, что на самом деле он был совсем другим. Что он был не тем человеком, которого мы знали.
– Да, разумеется. Это как предательство.
– Частично. Но не только. – Эрик говорил искренне, он все равно не мог по-другому. – Я хотел бы понять раньше, что с ним происходит, хотел бы знать… Я… доверял ему. И я не могу поверить во все это.
– Я понимаю, это трудно. – Лори сочувственно скривила губы и покачала головой.
– Он был мне другом. – Эрик помолчал, рискнув дать ей шанс. – Я так хотел бы, чтобы ты получше его узнала.