– Отдыхает! – добавил Сашка в восторге от поступка начальницы. – Помнится, в одном их старом фильме была такая сцена!
– Это было круто! – пищала, хлопая в ладоши, Ира.
– Ну, Дарь Васильна, ты дала! – присоединился к высказываниям Олег.
– Все! – остановила восторженные стенания Дарья. – Поразвлеклись, и хватит! Где Гришка?
– У него роман с Верой, воспитательницей младшей группы, – доложила Оленька. – Наверное, тоже пламенно прощаются!
Черт! – расстроилась Дашка. Вот по всем правилам того самого Голливуда после таких скаканий козой взбаламученной по лужам требуется уезжать немедленно, а так финал неправильно растянут.
Она набрала Гришкин номер.
– Уже бегу! Пять сек!
Он заскочил в автобус, запыхавшись, минут через семь.
– Поехали, Михалыч, цирк окончен, – распорядилась Дарья.
«Нет», – подумал Игорь, осознав, что автобус не успеет проскочить перекресток.
– Не-е-ет!!! – заорал он, видя, как «КамАЗ» врезается в Дашкин автобус.
И сел в постели. Сильно тряхнул головой, сообразив сразу, что ему приснился кошмарный сон.
Власов спустился в кухню, не включая света, достал из холодильника графин с холодной водой, пил мелкими глотками и думал, что только теперь по-настоящему понял, какой ужас испытывала Дашка, боясь заснуть и снова увидеть повторяющуюся и повторяющуюся раз за разом аварию.
«Ничего, ничего, – успокаивал он себя. – Теперь все будет хорошо. Завтра ее выписывают».
Катя вернулась и последнюю неделю была с Дарьей рядом, активно обсуждая ее возвращение домой, в котором принимала участие вся семья, названивая Дашке и врачам по сто раз на дню. Дашка жаловалась Власову по телефону, что они достали ее ужасно своей опекой, и, вздыхая, спрашивала:
– Нешто отравиться?
– Терпи, Дашка, – посмеивался он. – Дай людям оторваться заботой.
Забота заботой, но родственники собирались забрать Дарью в Москву, а оттуда в Италию и уже приступили к кампании по обрабатыванию врачей двух стран на предмет разрешения вылета больной за границу родины.
Ну, это шиш вам крученый, никуда Игорь ее не отпустит, но предстояла баталия, это Власов понимал, и в первую очередь с самой Дашкой. До сих пор на все его намеки и прямые заявления, что он увезет ее к себе, она отделывалась упорным молчанием.
Ну, посмотрим!
А Дашка уже была близка к тихому помешательству. Катька развила активную деятельность по подготовке транспортировки сестры в дом родной с последующим вывозом в Италию. Слава богу, она отправила бабулек к маме, а то бы и те подключились. Марио со своей итальянской стороны развил не менее бурную деятельность, Дашке еле удалось уговорить его и маму не приезжать, а то они собирались и даже билеты на самолет взяли.
Отговорила. Убедила, что ей от этого только хуже станет – начнет переживать, волноваться.
– Мам, если вы все дружно приметесь меня тут облизывать до состояния глазури, я с ума сойду! Мне и Катьки более чем достаточно!
Но забота родственников крепчала, превращаясь постепенно в бедлам. Они звонили врачам и московским, и итальянским, и Антону Ивановичу, он влетал в палату, протягивая Дашке свой сотовый телефон, по которому ему звонил Марио.
– Никаких перелетов, Дарья! – гремел Антон Иванович. – И даже не вздумай мне переводить все, что он там натрещал!
Катька почему-то стала разговаривать с Дашкой как с ребенком или душевнобольной: у-сю-сю, мы в Москву сейчас поедем, а там за нами самолетик пришлют…
Однажды санитарка, другая, не трепливая, убирала палату, когда Даша разговаривала с мамой по телефону, а Катька по своему с Марио, уразумев, о чем тут у девок идет речь, посочувствовала Дашке:
– Если за тобой, милая, такой уход будет, то ты с ума соскочишь! Вот точно!
– По-моему, я уже! – жаловалась Дашка.
Власов никак не мог к ней вырваться навестить. После недельной июньской жары зарядили дожди, похолодало, но в конце месяца снова установилась жара, постепенно набирая обороты градусов, обещавших превратиться в африканскую засуху, которую Федотыч предсказал: «Сухостой полной жопой! Погорить все к такой-то матери!»
Власов предпринимал героические усилия по спасению урожая, сутками не спал и разговаривал с Дашей по телефону беспредельно усталым, сухим, как земля, голосом:
– Я только теперь понял всю правдивость совковой фразы: «Битва за урожай!»
И Дашка мучилась невозможностью ничем помочь, а слова в такой ситуации были лишними и ненужными.
За десять дней до выписки с Дашки сняли плечевой гипс.
– А с ноги снимем перед выпиской, – пообещал Антон Иванович. – Это мой тебе подарок, зажило нормально, ортопед покажет упражнения и как правильно ходить, разрабатывать ногу, но денька на три из-за этого придется задержаться у нас.
Дарья пролежала в больнице месяц и двадцать дней. Конечно, она рвалась как можно скорее свалить из скорбного заведения, но при мысли, что придется сиднем сидеть в Москве, ей становилось совсем уж тоскливо.
В день выписки Катька помогла ей помыться, собраться, одеться, даже какой-то причесон наворочала на голове. Дарья, уже одетая и готовая к отъезду, лежала поверх покрывала на кровати, сестра без остановки что-то говорила возбужденным, бодрым голосом. Ждали выписку, направления и назначения, которые заполнял Антон Иванович, и в дорогу!
В палату вошел Власов с громадным букетом красоты необыкновенной.
– Всем привет! – жизнерадостно поздоровался он, подошел к койке, наклонился, коротко поцеловал Дашку в губы и протянул букет. – С выпиской! – И спросил, заглянув ей в глаза: – Ну что, поехали домой?
– Ты поедешь с нами в Москву? – не поняла Дарья.
– Нет, мы поедем ко мне.
– Игорь, – встряла Катька, – но это невозможно! Даше нужен медицинский уход, вы же понимаете!
– Катюш, – спокойно, даже весело поинтересовался Власов, – ты же на машине?
– Да.
– Вот и хорошо, поедешь с нами. У нас там такая красота, тебе понравится, и больница, и поликлиника есть, и хорошие врачи. Не переживай. И ухаживать за ней есть кому, мои женщины деревенские как узнали, что она приедет, так в очередь выстроились, график составили, будут по две каждый день приходить, заботиться.
И снова посмотрел на Дашку:
– Готова?
– Ты опять властвуешь, – усмехнулась Дашка.
– И правильно, – кивнул он, – а то бы уже в Москву пилили! Все, поехали, девчонки, Кукуево ждет!
И, не дав им опомниться, Власов уже все решил, обо всем распорядился и с Антоном Ивановичем договорился, что тот будет присылать к нему ортопеда, следить, как продвигается Дашкино восстановление.