Вот честно, я даже все слова нехорошие забыла. Сидит, значит, этот аттарийский извращенец, на меня глазюками своими зелеными жадно пялится. Еще чуть-чуть, и четвертым себя предложит, эксперимента ради. Так бы и врезала промеж глаз. Столбняк начал медленно спадать, я набрала в грудь побольше воздуха:
– Русь, ты дурак, да? Там пираты сейчас на «Гордость» нападут, а ты меня про разврат спрашиваешь. Еще в компанию попросись!
– А можно? – В глазах Брэна загорелась прям детская надежда.
– Нет! – рявкнула я.
– Ну и ладно, – не стал расстраиваться Руся. – И чего кричать-то? О, а вот и архангелы.
Я вгляделась туда, где виднелась наша «Гордость», и ничего не рассмотрела.
– Сюда смотри, – меня снова ткнули носом в экран. – Видишь рябь? Заслон выставляют, подбираемся поближе.
Штурмовик ожил, и аттарийская станция начала приближаться. Неспешно так, словно мы к ней подкрадывались. Впрочем, так оно и было.
– Брэн, на базу, – теперь в кабине зазвучал Димин голос. – Инночка, ты в порядке?
– В полнейшем, – ответила я и улыбнулась, представив серьезного командира и рядом с ним Рому, на лице которого застыла тревога. Хотя нет, Рома тоже, наверное, сейчас собранный, незнакомый, каким был, когда я пришла в себя после похищения, опасный и притягательный, как и Ардэн. Чего-то даже в каюту срочно вернуться захотелось… И я еще на Русю ругаюсь, извращенка!
– Ты чего замолчала, Инусь? – выдернул меня из моих фантазий дружбан, и до меня дошло, что он просто отвлекает меня, не давая поддаться страху и панике. Что, впрочем, не помешало мне покраснеть, словно Русик мог увидеть мои мысли.
Гаденыш расплылся все в той же похабной ухмылке, получил еще одну затрещину и глумиться перестал. Штурмовик набирал скорость, база все быстрей неслась навстречу, и я расслабилась, уже чувствуя скорое возвращение…
– Твою ж через колено, б… – выругался Руся, и нас на короткий миг ослепила вспышка.
– Что это?! – взвизгнула я, впиваясь пальцами в подлокотники, но Брэн, игнорируя меня, уже связывался с «Гордостью».
– База, нас атаковали, – невероятно ровным тоном говорил он о самой жуткой жути, что могла произойти. – Даарейский крейсер, класс «Разрушитель». Повреждения пока незначительные, уничтожен первый щит.
– Крейсер? Русь, это страшно? – На нервной почве у меня обычно случалось словесное недержание. – Они нас убьют? Русь, если они нас не убьют, я тебя убью, совсем убью, насмерть, Русь!
Пощечина оказалась такой неожиданной и обидной, что я даже задохнулась на первую пару секунд. Зато потом…
– Инна, тихо! – рявкнул Брэн, как только я набрала в грудь побольше воздуха. – Лучше спой что-нибудь, если молчать не можешь. Ты поешь, я нас вытаскиваю, все ясно?
– Пошел на хрен! – гаркнула я.
Затем зажмурилась, сжала кулаки, и меня разорвало незабвенным:
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
– Отлично, детка, вой дальше, – одобрил Руся. – Самое то.
– Я пою! – возмутилась я, не открывая глаз, и штурмовик ощутимо тряхнуло.
Руся выдал непереводимую тираду на моем родном языке и продолжил маневры. Сейчас я могла почувствовать изнутри то, что видела в тренировочном зале. Наш маленький кораблик швыряло в разные стороны. Мы метались от крейсера, как заяц от волка. По габаритам крейсер даарейцев превосходил нас, как стая волков, стоящих друг на друге, того зайца. Страшно было до икоты. На Земле можно выжить, даже при падении самолета случаются чудеса, но как выжить в космосе при прямом попадании? Ой, мамочки… Мамочки…
– Инусь, не голоси, – велел Брэн, погладив меня по коленке. Машинально шлепнула его по руке и выдала о гадах такой витиеватый заворот, где самым милым, добрым и цензурным было:
– Чтоб у них по жизни висело полшестого!
– Согласен, – кивнул Руся, входя в какую-то немыслимую петлю, от которой меня вдавило в кресло.
И мы развернулись мордой к крейсеру. Я даже руками лицо закрыла, когда увидела железную гору в огнях. Рядом с ней, словно мухи, кружили мелкие кораблики типа нашего штурмовика. Руся уже успел натянуть наводящие очки, и я поняла, что мы будем отстреливаться. С этой минуты у меня не осталось ни одного ногтя, и я разом вспомнила все молитвы. Даже те, которые не знала. Ругательства, в принципе, тоже. Помянула всех: даарейцев, Русю, Рому, Диму, Симу и даже тетю Софу – самую вредную бабку из нашего подъезда.
Продолжая выписывать немыслимые пируэты, он вел огонь по даарейским катерам, так Руся назвал маленькие кораблики, окружавшие нас. Я не видела выстрелов, не видела светящихся пунктиров, как когда была в очках, но кораблики вспыхивали. Стоило кому-то подобраться ближе, как Брэн стрелял, уничтожая угрозу. Беда была только в том, что катеров было много, а штурмовик один. И нас снова тряхнуло.
– База, уничтожены три щита, – каким-то очень спокойным голосом сказал Руся после того, как нас вновь ослепило и тряхнуло так, что у меня челюсть клацнула.
– Брэн, порву! – заревел на всю кабину Ардэн. – В бой не ввязываться! Уходи, помощь близко. Понял меня?
– Понял, тайлар командир, – ответил Руся и ушел резко вниз.
– Инна, Инночка, – позвал меня Дима. – Как ты?
– Ненавижу космос! – истерично взвизгнула я. – Ненавижу вас всех! Хочу домо-о-ой!!!
Я не героиня, я совсем не героиня. Я могу драться на эмоциях, могу огрызаться и выносить мозг, но я совсем не героиня, которая готова броситься грудью на амбразуру. Мама, как же я хочу к тебе…
– Маленькая моя, скоро все закончится, – уговаривал то ли меня, то ли себя Ардэн. – Скоро ты будешь в безопасности.
– На Земле?! – выкрикнула я, вытирая выступающие слезы. – Мама!
– Брэн! – рыкнул Дима.
– Все отлично, командир, снесли последний щит. Держимся, – бесшабашно ответил Руся и ответил на взгляд моих округлившихся глаз: – Или даарейцы, или главный с первым. Мне уже все равно.
– Правда, друг? – ядовито спросила я. – А мне вообще не все равно. Я жить хочу! Мне всего двадцать пять, и я ни разу не была замужем. И детей хочу, и дом – полную чашу. Мне не все равно, Руся! Понял меня, гадина такая? Если ты нас не вытащишь, я тебя и на том свете достану, извращенным образом достану!
– Да шучу я, Инусь, ты чего? – Брэн смущенно кашлянул. – Прости, не очень удачно.
– Вообще не удачно, – ответила я и отвернулась, вытирая новую порцию слез.
А потом нас снесло. Штурмовик крутанулся в вакууме и заглох. Я ме-едленно обернулась к Русе, снимавшему очки.
– Что это? – одними губами спросила я.
– Инусь, прости, – растерянно улыбнулся он.
– Что? – пискнула я, испуганно оборачиваясь.