Возвращаться назад было нельзя. И не только потому, что в Зоне обратной дороги нет. Собаки в сумерках восстановят душевное равновесие и могут снова встать на мой след. Если уйду дальше — есть шанс, что больше им меня не найти. Быстро собрал немудреные свои пожитки и перебрался через остов грузовика.
Обычно скелеты в Зоне редкость. Не те здесь условия, чтобы способствовать радостям грядущих археологов. Но этот скелет выглядел безупречно. Костлявая рука бережно обнимала складной «калаш» калибра 5.45, на шейных позвонках болтался жетон с личным номером, а череп задорно скалился из-под стального шлема набекрень. Наверное это был водитель грузовика. Попал бедолага в переделку, хотел спрятаться у колеса да так и остался сидеть тут навсегда. Почему-то хорошо сохранились высокие ботинки и ремень со звездастой бляхой.
Я постоял рядом несколько секунд, потом достал гайку и бросил вниз по склону. Смерть хоть и страшное, но не такое уж и редкое дело.
Вниз со склона спустился без приключений. Очень странно, особенно если учесть, что и поднялся с другой стороны холма во время бегства от собак тоже без проблем. А вот большая лужа, там где кончался склон, мне не понравилась. Уж больно прозрачна была вода для этих мест, слишком хорошо было видно дно. Я не стал рисковать и пошел в обход.
Гайка, камень, подобрать гайку, оставшуюся после предыдущего броска, попытаться найти камень и снова вперед. Эти действия были уже давно автоматическими, как умение ходить или дышать. Сам же превращаешься в чуткий приемник всякого рода странностей и нестыковок окружающего пейзажа, в аналитический прибор, готовый на уровне ощущений выдать свои рекомендации по дальнейшему маршруту. Вот, к примеру, не знаю, чем мне не нравится вон та коряга. Не знаю, но через нее я уже не пойду. Возможно, потом я разберусь в своих ощущениях и мне станет ясно, чем мог насторожить гнилой кусок дерева. А может быть и нет.
Холм давно остался позади, солнце начало медленно клонится к закату, а я все шел, бросая гайки, поворачивая то вправо, то влево, иногда перепрыгивая через ручьи и продираясь через колючий кустарник.
Эту штуковину я увидел издалека. На светло-сером грунте лежала черная плоская спираль, диаметром сантиметров десять, а над ней колыхалось голубое марево. Таких я еще не видел. Кожаные перчатки на руки, мешочек с мелкими кусочками разных материалов перевернут, и первая горсть разнородного мусора отправилась следом за гайкой. Через полчаса стало ясно, что ничего опасного я больше обнаружить в принципе не смогу и теперь осталось положиться на удачу. Такие штуковины иногда даже уже после выхода из Зоны начинают показывать характер. Обострившиеся чувства отметили привычную дрожь в коленях, когда после тщательного осмотра я взял неизвестный предмет в руки. Так было всегда, когда я прикасался к ТАКИМ вещам. Весь мой опыт сталкера подсказывал, что можно возвращаться домой.
Штуковина была редкая, а может и вовсе уникальная и рисковать, бродя по Зоне с таким трофеем больше не следовало. Тем более, что этот короткий выход уже дал мне все, чего обычно не хватает сталкеру между ходками.
Я отошел метров на двести к западу и только тогда решился сделать небольшой привал. Вытащил карту, закурил, достал флягу. Судя по карте у меня была возможность быстро убраться из этого района, а потом достаточно легко выбраться к периметру. Была только одна сложность. Я не люблю ходить по болоту, а придется идти именно через него. Заболоченный участок тянулся в обе стороны достаточно далеко, зато в поперечнике не превышал и десяти километров.
* * *
Когда-то давно, практически через пару лет после появления Зоны, одна очень крупная держава в ультимативной форме белозубо и почти вежливо попросила разрешения на высадку в этом районе группы своих военных ученых. Поскольку представителей этой державы в Центре хватало, стало понятно, что под видом военных ученых будут, видимо, ученые военные. То есть какой-нибудь отряд необычного назначения. Им разрешили, помогли с техникой (впрочем свои вертолеты они привезли в транспортных самолетах), дали все материалы, включая участь всех разведывательных групп, открыли проход и даже — в это трудно было поверить — предупредили всех местных жителей, что сталкерам в такой-то район и в такое-то время лучше не соваться.
Никто из тех, кто хоть раз бывал в Зоне, не мог понять, что двигало правительственными чиновниками, посылающими сюда бойцов спецназа. С кем воевать в Зоне? С кроликами-мутантами?
Диковинного вида десантный вертолет улетел в сторону Зоны на рассвете, следом отправились два хищного телосложения геликоптера огневой поддержки. Что там случилось — в деталях никто так и не знает. Спустя полчаса на блокпосту слышали взрыв, потом второй, потом раскаты пулеметных очередей. Несмотря на то, что рациями в Зоне пользоваться практически невозможно, в Центре в тот день внимательно вслушивались в эфир на нужной частоте и каким-то чудом сумели уловить голос на чужом языке, повторявший, что группа высадилась и ведет тяжелый бой, а все вертолеты «разрушились в кругах». Больше ничего услышать не удалось, но Зона начала активно пульсировать всеми своими аномалиями — верный признак того, что внутри что-то происходит. Потом последовательность событий была весьма приблизительно восстановлена, а остальное каждый додумал как захотел.
Как я понимаю, Зона просто поиграла с опаснейшими представителями рода человеческого. Она дала им высадится, а потом уничтожила вертолеты и отправила на пробу в гости к головорезам какую-нибудь живность. Может псов, может мутантов любого вида, а может просто попугала призраками. Иначе никакого «тяжелого боя» просто не было бы. Потом она разогнала отряд по всему болоту и несколько часов преследовала по одному. Старые сталкеры говорят, что на болотах еще больше суток кто-то постреливал.
Нет, конечно Центр запросил инструкции по ситуации и предложили помощь, но военный чин, командовавший спецназом с аэродрома заявил, что если его группа не может выбраться из сложной ситуации, значит его людям никто в мире помочь не в силах. Так и сказал «никто в мире». И тут же заявил, что все участники погибли за свою великую родину и будут посмертно награждены.
В живых из всего отряда остался только один. Он вышел на вторые сутки к периметру весь в «зимней паутине», в жалких остатках одежды, почти расставшись с рассудком, но с пистолетом в руке. Пистолет, правда, был без патронов, но увидев у колючки двух сталкеров, обезумевший коммандос щелкал курком до тех пор, пока добрые люди не отняли бесполезную игрушку и свели бедолагу в свою избушку на чистой земле. Уяснив, что перед ним живые человеки, спецназовец пустил слезу и погрузился в безразличное состояние.
Собственно сталкеры его и спасли. Это они сняли всю «паутину» и очистили парня соком трав. Потом долго парили его в бане и поили водкой, так что к тому времени, когда они доставили его в Центр, вояка уже почти очухался и даже вполне членораздельно изъяснялся. Вот только не помнил он ничего. С тем и убыл в свою далекую и могучую державу. Забыв даже «спасибо» сказать спасителям. А может просто не принято у них.
* * *