— Марш уже завтра? — удивился Кадери.
— Не ожидал? — усмехнулся Карбалла. — Да, Наджиб, завтра. К пограничникам можешь отправляться немедленно.
— Мне надо предварительно договориться о встрече.
— Работай, не смею мешать.
Когда Кадери вышел из палатки, Карбалла еще раз посмотрел на карту. Он обладал хорошей памятью и легко запомнил маршрут. Следовало признать, что выбран он был профессионально.
Новобранцы сняли палатки, загрузили их вместе со щитами, веревками, матрасами и личными принадлежностями ближе к кабине. Это заняло треть кузова, и осталось достаточно места для двадцати бойцов в каждой машине.
Кадери уехал в штаб отряда. Пакистанский начальник согласился встретиться с ним немедленно.
Вернулся и Максуд:
— Господин Карбалла, люди недовольны, что ночь придется проводить на земле и в кустах, возмущаются, зачем сняли палатки.
— Плевать, кто чем недоволен! Мы тронемся рано утром, если, конечно, Кадери решит вопрос с пограничниками. А это значит, на рассвете у нас не будет времени снимать лагерь и выстраивать колонну. Ты собери командиров отделений, пусть заткнут рот своим подчиненным. Им неудобно спать на земле? Посмотрю, каково будет этим недоноскам на марш-бросках в горах. Там отдыхать придется на камнях. Понял меня?
— Понял!
— И пожестче с ними, Довлет, построже. Ты все-таки теперь заместитель начальника, второй человек в учебном центре.
— Я все понял, Наваб!
— Ступай! И пришли людей снять мою палатку и загрузить ее в машину. Останется только узел связи. Его снимем утром.
— Вы тоже будете спать на земле? — усмехнулся Максуд.
— Рядом с тобой, как все, Довлет. Командир должен быть со своими подчиненными.
— Это больше всего повлияет на людей.
— Знаю, потому готов потерпеть. Комфортные условия мы с тобой создадим себе в Харасе.
— А как насчет женщин?
— Разберемся.
— Разрешите идти?
— Ступай!
Вскоре вернулся Кадери, доложил:
— Вопрос с начальниками решен. С 6.00 до 7.00 граница для нас будет открыта.
— Хорошо. Выстраивай колонну. Впереди «Хамви», за ним тентованные грузовики, машины с личным составом, с новобранцами, в замыкании «Тойота». Лица постоянного состава во внедорожниках и кабинах. Все при оружии.
— Извините, а вы?
— А я с водителем и заместителем поеду на некотором удалении от общей колонны на своей машине.
— Понял!
Все было готово к маршу, но неожиданно Кадери позвонил начальник пакистанского погранотряда. Кадери в тот момент находился рядом с Карбаллой, и начальник центра слышал переговоры, сорвавшие все планы боевиков.
Начальник погранотряда сообщил, что его предупредили о возможной проверке, которая должна начаться с прибытием из Исламабада высокой комиссии этой ночью. Сколько продлится проверка, неизвестно, но не менее недели. Соответственно, ни о каком «коридоре» и прохождении колонны на время проверки речи быть не могло. Пришлось боевикам разгружать машины и вновь устанавливать палатки, а Карбалле связываться с Фардини и докладывать о переносе марша. На удивление, последний довольно спокойно воспринял данную новость:
— Что ж, значит, Всевышний ведет вас. Ничего, подождем. После проверки пройти границу и маршрут будет легче, ведь о действиях пакистанцев наверняка оповещены и местные власти в Кабуле, и американцы, иначе непонятные действия на границе могли привести к непредсказуемой реакции натовцев. Потом все успокоится, и ты проведешь колонну до Хараса.
Проверка затянулась на две недели. И только 27 октября колонна боевиков перешла пакистано-афганскую границу и двинулась по ранее отработанному маршруту на юго-запад Афганистана. Чтобы 3 ноября попасть в поле зрения охотника Кадыра. Впрочем, о колонне в Москве знали с момента встречи Карбаллы и Фардини.
Водитель Ардана Гутар подогнал «Тойоту» к дому вождя в 12.30 среды, 5 ноября. Вождя вышла провожать супруга Лела. Наскоро простившись с ней, Ардан сел в машину.
— Без остановок в Урун? — спросил Гутар.
— Дальше, до поста охранения прохода на северную дорогу.
Водитель кивнул и не спеша повел внедорожник по селению. На улице было много детей, требовалась осторожность. Ребятня в играх забывала обо всем на свете и могла выскочить под колеса машины. Он увеличил скорость только тогда, когда выехал за пределы селения.
Сотовый телефон Ардана провибрировал сигналом вызова.
— Да, — ответил он.
— Это Сомов.
— Салам, Леонид Борисович! — оживился вождь. — Что-то случилось?
— Салам, вождь, ничего не случилось, кроме того, что Власов уже три часа в пути к тебе.
— Я тоже выехал встречать его. Как и договаривались, он подъедет со стороны Урунского прохода или пойдет все же через Кандагар?
— Со стороны прохода. У него будут документы на его имя, но гражданина Таджикистана.
— Понял. Я узнаю его.
— Ну, ну. Удачи вам. Если что, сразу же связывайтесь со мной. Впрочем, Геннадий обо всем проинструктирован. У него же информация по «гостям», что объявились у Хараса.
— Разберемся, Леонид Борисович.
— Не сомневаюсь. До связи, вождь.
— До связи, — ответил Ардан и отключил телефон.
— Что-нибудь серьезное, вождь? — спросил Гутар.
— Ничего особенного, друзья предупредили, что капитан уже три часа в пути. Это когда он будет на посту?
— Если ничего не произойдет, то как раз между четырнадцатью и пятнадцатью часами.
— Будем надеяться, что ничего не произойдет.
Гутар продолжил движение, и в 13.20 «Тойота» въехала в селение Урун — северный форпост территории проживания племени Хату.
В селении остановились у дома командира местного отряда самообороны Руни Сабула, тот как раз выходил к своей машине.
— Ты почему еще здесь? — удивленно произнес вождь.
— Извини, Бани, я уже был на посту, всех предупредил, там порядок, а вернулся посмотреть сына, жар у него. Как заболел, непонятно.
— Ты с доктором связывался?
С недавнего времени в Докур вернулся внук главы совета старейшин Мусад Тавар, который окончил российский медицинский вуз. Женился, и молодая жена стала его помощницей.
— Нет, поговорил с местным знахарем. Сейчас он смотрит ребенка.
— Срочно звони доктору, пусть берет жену, машину и едет сюда. Он все же врач.
— Минуту, вождь.
Переговорив с доктором, Руни взглянул на Ардана: