— Они в Бурде, это южное селение территории Хату на плато Барми. В селении хатуиты дали им один дом, потом братья немного окрепли, сейчас живут отдельно, у них разные небольшие дома на одном участке.
— А ты откуда об этом знаешь?
— Керим часто сюда приезжает.
— Зачем? — заинтересовался Хадыр.
— Привозит разный товар, раньше, когда здесь правил Мохаммад Фарди и был истинный порядок, братья даже не думали показываться в селении. А после того, как русские с хатуитами разгромили отряды Фарди, хатуиты стали приезжать сюда, торговать, как и наши торговцы ездить в Бурд, дальше их не пускают. Но, говорят, это временно, и скоро торговцев будут пропускать во все селения Хату.
— Чем же торгует Керим?
— Шерстью. У него хорошая шерсть. Плато Барми выше других плато, там бараны крупнее, и шерсть у них качественнее, из трех шкур хорошая бурка получается. Шкуры также стелют и в домах, особенно зимой. От них тепло. Но кому я это говорю?!
— Ты встречаешься с ним, когда Керим приезжает в Альдаг?
— Специально нет, если только окажусь в это время на базаре.
— Но увидеться можешь?
— Могу.
— Хорошо. А родственников у Куниров здесь не осталось?
— Нет.
— Ладно. Откроюсь тебе, вижу, можно доверять. Я представляю человека, который скоро займет место Фарди.
— Разве люди из новой организации ИГИЛ намереваются вернуться? — удивленно посмотрел на гостя Халил.
— Да, и вскоре вновь и навсегда установить истинный порядок. Те, кто поможет нам сейчас, позже будут иметь многое. Ты готов помогать нам?
— Ну, я не знаю, это опасно, — замялся Халил.
— Не беспокойся ты, опасность невелика.
— И что конкретно от меня требуется?
— Я отвечу на твой вопрос только после того, как получу ответ, готов ли ты сотрудничать с ИГИЛ? И подумай хорошенько. Если откажешься, вынужден буду убить тебя, чтобы ты не разболтал то, что не должен знать местный житель и особенно хатуиты.
— Да, я готов сотрудничать с вами, — выдавил из себя Халил.
— С ИГИЛ.
— Да, с ИГИЛ.
— Хорошо. Что тебе следует делать конкретно, буду обозначать тебе я, по телефону. У тебя ж есть сотовый телефон?
— Нет, я не пользуюсь этими штуками шайтана.
— Придется приобрести. Это легко сделать на базаре. Купишь сотовый телефон завтра, а как им пользоваться, я тебя научу.
— Вы задержитесь?
— Ненадолго. У тебя найдется для меня комната?
— В бывшем доме Куниров.
— Это в той хижине, что рядом с твоим домом?
— Там есть все для проживания.
— Хоп, все равно это на день-другой. А сейчас я хотел бы поесть. Проголодался. Надеюсь, у тебя найдется, чем угостить гостя, а с данной минуты своего начальника?
— Найдется, — упавшим голосом ответил Халил.
— Смотрю, ты не рад заключенной сделке?
— Я просто боюсь.
— Ты должен перебороть страх. Кто знает, может быть, именно ты станешь главой селения, когда оно вернется к нам. И потом, деньги, Тахир, хорошие деньги.
Доллары стали последним аргументом.
— Да, я избавлюсь от страха. Я сделаю то, что вам нужно.
— Молодец! Когда будем обедать?
— Минуту.
Халил вызвал жену, приказал пожарить мясо барашка, купленного на базаре, сорвать на огороде зелень и подать жаркое в комнату. Женщина вновь безразлично вздохнула и, не забывая кланяться, вышла в коридор.
— Приготовление займет часа полтора.
— Хорошо.
— Как мне обращаться к вам?
— Ты очень услужлив, но это качество хорошо не всегда, — рассмеялся Хадыр. — Насчет обращения, мы с тобой друзья, называй меня по имени, Ислам.
— А если соседи спросят, кто вы и зачем приезжали?
— Скажи, что я твой троюродный брат, о существовании которого ты ничего не знал. Я сам нашел тебя. А так как нам придется общаться не только по телефону, но и лично, то ничего странного, что троюродный брат из Кандарама будет иногда приезжать к тебе. А сейчас, пока жена готовит обед, пройди в хижину Куниров и наведи там элементарный порядок. Я имею в виду, внутри должно быть все чисто. Свежее белье, матрасы, подушки.
— Понял, Ислам.
— И еще! — Хадыр вытащил из кармана брюк телефон, показал Халилу: — Очень нужная и незаменимая штука. Внутри диктофон, знаешь, что такое диктофон?
Халил утвердительно кивнул.
— Так вот, разговор наш записан и уже передан тем людям, которые послали меня к тебе. Думаю, не стоит говорить, что сделают с тобой хатуиты, если узнают, что ты — агент ИГИЛ. Организации, которую так ненавидят на плато Барми.
— Не стоит!
— Хорошо. Я попью чай, покурю, ты приведи в порядок жилище Куниров. После обеда я уйду туда. Утром обговорим конкретно, что ты будешь делать в ближайшее время. Затем я уйду. Ты все понял?
— Да, Ислам!
— Прекрасно! Ступай! А жену подлечи, это не пожелание и не совет, это уже приказ. Мусульманин обязан заботиться о своих женщинах. А как мы относимся к законным традициям и обычаям правоверных, ты знаешь.
— А как насчет оплаты?
Хадыр разделил пополам пачку, пересчитал купюры, положил перед Халилом пять тысяч долларов:
— Ты только не трать их сразу, чтобы у людей селения не вызвать вопросов, откуда ты взял эти деньги. Конечно, их появление можно объяснить щедростью брата, но лучше, чтобы никто не знал о твоих финансовых делах. До тех пор пока мы не вернем власть. Это понятно, Тахир?
— Да, Ислам!
— Не задерживаю. Для жены купи козье молоко, масло. Поговори с доктором, у вас есть в селении доктор?
— Есть. И у хатуитов есть.
— Поговори с доктором, пусть посмотрит жену, назначит лечение. Купишь ей все необходимые лекарства.
— Где же я их куплю?
— Так возьми рецепт у доктора, а лекарства… — Хадыр усмехнулся. — Их тебе любезно привезет твой троюродный брат Ислам из Кандарама.
— Я все понял, — кивнул Халил и вышел из комнаты.
Хадыр поднялся, посмотрел в окно, в коридор. Никого. Достал сотовый телефон, набрал номер. Абонент ответил тут же:
— Салам, Ислам.
— Ва алейкум, Наваб.
— Докладывай, как твои дела.
— Все хорошо, нашел Халила, поговорил, он наш.
— Уверен?
— Иначе не стал бы говорить. Халил жаден до денег, это совершенно беспринципный тип, труслив, оттого и жесток, по крайней мере в обращении с женщинами. Но такие трусливые шакалы особо жестоки, когда к ним попадают беззащитные жертвы.