Но больше всего его впечатлил лифт. Пол там покрывал ковер, в ворсе которого утонули ноги. Это была целая комната, в которой можно было устроить кабинет или гостиную. Нельзя было понять, едет он или стоит. Как только бесшумно закрылись двери, кабину заполнила вязкая тишина.
— Скажи, Арсений, у тебя всего три этажа, зачем лифт? — осторожно проговорил Берса и скользнул взглядом по своему отражению в зеркальной стене.
— Не совсем три, — возразил Явценюк и шагнул в открывшиеся двери. — Внизу еще два и подземный гараж.
— Это плохо, — на полном серьезе сказал Берса. — Надо больше ходить.
Рассаживая гостей, Явценюк, одетый в вышиванку, лично выдвинул стул для Томсона с торца длинного стола. Он сделал это как заправский лакей и сам устроился справа от него. Берса занял место напротив. Его коробило, как Явценюк лебезил перед американцем. Он не только усадил янки на почетное место, но и самолично стал накладывать ему салат и налил горилки. Для Берсы все это делала прислуга, одетая, как и хозяин дома, в национальном стиле. Это было приторно, если не сказать противно. Берса ничего не имел против того, что Томсона усадили во главе стола, но презирал плебейство, с которым это делалось.
Явценюк встал, картинно поднял рюмку и сказал:
— Предлагаю отведать настоящей горилки с перчиком и хреном!
— Хре-ном? — повторил по складам Томсон и осторожно взял в руку рюмку.
— Это такое растение, — объяснил Явценюк, догадавшись, о чем подумал гость. — Оно горькое, но в нем много витаминов.
— Теперь понимаю! — воскликнул Томсон и облегченно вздохнул.
Явценюк, словно солдат на параде, вскинул подбородок и с пафосом проговорил:
— Я хочу сказать украинский тост, который в переводе на русский язык будет звучать так: «Хороший друг как ветер: приносит счастье и радость, забирает горе и беду. Так давайте выпьем за то, чтобы вокруг нас было всегда ветрено!»
Берса с удовольствием опрокинул в себя горилку, прижал к губам запястье, перевел дух, посмотрел на Явценюка и съязвил:
— Хороший тост. Только жаль, что на русском!
Томсон вмиг покраснел, торопливо наколол вилкой небольшой, размером с детский пальчик огурчик и с удовольствием захрустел им.
— Придет время, и мир забудет этот язык! — заявил Явценюк.
— А ты, Арсений, неисправимый русофоб! — восхитился Томсон.
Горилка обожгла Берсе горло. Пытаясь избавиться от неприятных ощущений, он сначала попытался заесть горечь салатом. Привкус остался. Тогда он сделал глоток из стоявшей слева от него чашки с водой, в которой плавала долька лимона.
Возвращая ее на место, Берса неожиданно почувствовал напряжение, возникшее за столом. Явценюк склонился над тарелкой и делал вид, будто поглощен холодной закуской. Томсон отвел взгляд в сторону и напрягся, словно сдерживая смех. Берса решил, что попросту пропустил какую-то шутку, и налег на салат из свежей капусты и грибов.
— Кстати, как у меня с произношением? — неожиданно спросил Явценюк по-английски.
— Вы говорите исключительно хорошо, — похвалил Томсон. — Обычно я по акценту сразу угадываю, какой национальности человек. С вами это не проходит.
— Перед самым вашим приездом я разговаривал по телефону с господином Шнитте… — Явценюк бросил настороженный взгляд на Берсу и вопросительно уставился на Томсона.
Догадавшись, чего он опасается, американец прикрыл веки и лениво кивнул, давая понять, что в присутствии этого человека можно говорить на любые темы.
— Так вот, он мне сказал, что вы имеете для меня какую-то информацию по нашим поставкам, — продолжил Явценюк.
— Да, — подтвердил Томсон и отстранился от стола, давая возможность прислуге налить в тарелку борщ. — Асад нуждается в противотанковых средствах. Мы намерены переправить ему двести комплектов.
Берса напрягся. Неужели? Нет, он где-то слышал, что США одной рукой топят Сирию в пучине гражданской войны, а другой поставляют ей вооружение, но по-прежнему считал, что это лишь домыслы.
— Нашей армии они тоже нужны, — заявил Явценюк и картинно вздохнул. — Сепаратисты и русские хорошо вооружены. Нам приходится воевать на старой технике.
— Кто виноват в том, что вы все распродали? — осведомился Томсон. — Сколько отправили в Грузию и в ту же Сирию?
— Но мы выполняли ваши инструкции! — возмутился Явценюк.
— Что вы еще собираетесь туда отправить?
— На складах в Одессе лежат несколько тысяч штурмовых винтовок, — стал перечислять Явценюк. — Есть зенитно-ракетные комплексы российского производства, но у оппозиции нет авиации…
— Зато она есть у Израиля, — заметил Томсон.
— Разве он вам не союзник? — тихо спросил Явценюк.
— Дождитесь партии ПТУР и грузите, — оставив вопрос без ответа, приказал Томсон.
Явценюк неожиданно приподнялся, снял левой рукой крышку с фарфоровой соусницы и положил в тарелку Томсона ложку сметаны.
— Это довершит вкусовую гамму.
— Что? — не понял Томсон.
— Сметана позволяет прочувствовать все особенности колорита нашего борща.
— Вы меня извините, — не выдержал Берса. — Насколько я понимаю, речь идет о поставках оружия в Сирию?
— Именно так, — подтвердил Томсон. — А что тебя беспокоит?
— Я до сих пор считал, что Сирия — заклятый враг Америки и всего западного мира, а сейчас узнаю, что вы поставляете туда оружие через Украину.
— Врагами мы считаем того, кого назначим, — стал объяснять Томсон. — В данном случае это Асад. Но мы не заинтересованы в том, чтобы его режим пал быстро. Нужно… — Он закатил глаза и щелкнул пальцами, подбирая нужное слово. — Как бы правильно выразиться? — Неожиданно его лицо просветлело. — Мы должны сделать так, чтобы Сирия оттянула на себя и сковала часть сил «Исламского государства».
— А Израиль? — допытывался Берса. — Он-то что вам сделал?
— Для евреев мир — это роскошь. — Томсон вздохнул и посмотрел на Явценюка. — Вон у Арсения спроси.
— Есть у нас один такой, — сказал тот. — Коломский. Едва разбогател, частную армию завел.
Сотрапезники снова приняли по чарке. Берса, как и первый раз, запил горилку водой с лимоном.
— Что-то наш гость приуныл, — сказал Явценюк.
— Это тебе показалось, — догадавшись, что это о нем, заявил Берса и отодвинул от себя пустую тарелку.
— Это настоящий украинский борщ по-карпатски, — похвастал Явценюк.
— Борщ хороший, — похвалил Берса.
Парень в вышиванке, появившийся словно тень, убрал использованную посуду и поставил перед Берсой второе. Это была какая-то птица и запеченный картофель, обильно пересыпанный зеленью.