– Как-как? Какие действия? Неординарные? Хм… – переспросил и задумался Ричи. – Знаете, а в этом что-то есть. Действительно, даже в случае чистой совести, человек не может не нервничать по поводу двойной проверки, которой мы, ну не мы с вами – другие, но все же его подвергли, в чем-то подозревая. Получается, что и в случае невиновности, и в случае виновности Бонне может вести себя… как бы это сказать… не вполне адекватно. Молодец, капитан, правильно подметили!

– Есть небольшое уточнение, – подал голос начальник научного отдела.

– Да? – повернули к нему головы Сноу и Волков.

– Если он что-то скрывает, то будет вести себя предельно обыденно. И наоборот – если чист, то будет нервничать.

– Это почему же, позвольте узнать? – вскинулся Ричард.

– Очень просто. Если это, не дай бог, тот, о ком мы думаем, но не говорим вслух… – многозначительно протянул Айво.

– Извините, не вполне понял, – выпрямился в кресле русский.

Ричард молча, не мигая, смотрел на Блумберга.

– Если он… чужой.

– Чужой? – выдохнул Волков. – Инопланетянин?

– А чем, по-вашему, занимается КОНОКОМ – Контактная Объединенная Комиссия Земли? Контактом, а не тривиальными разборками между компаниями, фирмами или отдельными гражданами! Вся эта мишура – удел АНБ, – непривычно жестко отрезал Айво.

Явно удивленный, капитан молчал. Сноу повертел в руках МИППС, потом положил его на стол:

– Да, конечно, резонно. Ничего не могу возразить. Старый лис Дон Кимура, похоже, с самого начала имел в виду именно эту версию, потому нам с тобой и поручил дело Бонне.

В кабинете на несколько минут воцарилась тишина. Наконец, Блумберг заговорил:

– Я могу продолжить? Так вот, если он внеземельник, чужак, то, учитывая, как он лихо справился со вторым тестом, ошибок от него больше ждать не приходится.

– Минуточку, а первый проваленный тест на что спишем? – спросил Ричи. – На мучивший его насморк и общее недомогание?

– На неожиданность. Сработал фактор внезапности, хоть этого никто и не добивался. Получилось случайно.

– Подождите, подождите, я перестаю что-либо понимать, – взмолился Волков, видимо, до сих пор не переваривший слова Блумберга о чужом.

Ричард и Айво переглянулись.

– Вас что, совсем не ввели в курс дела?

– Только в общих чертах. Знаю, что установлено страховочное негласное наблюдение за Бонне в связи с возможной утечкой информации к конкурирующим компаниям…

– Конкурирующим компаниям? – переспросил Ричард. – Это каким?

– Ну да. Речь шла о компании «Спейсбилдинг», которая занята на строительстве космоверфи на Фомальгауте, и группе «Эндрю энд Неш хай-тек ресерч», подписавшей недавно контракт с администрацией Сириуса на модернизацию их верфи. Ходили слухи, что и Лунная космоверфь…

– Понятно, понятно, – перебил его Айво. – А ваш подрядчик…

– «Инфинити инкорпорейтед», – подсказал капитан.

– Ваш «Инфинити инкорпорейтед» сурово блюдет коммерческую и техническую тайну. Примерно так?

– Да, господин Блумберг.

– А теперь, капитан, внимайте. Два с небольшим месяца назад… – начал рассказ Айво.

Волков внимательно слушал его, изредка вставляя реплики «да, это знаю», «говорили», «читал рапорт». Когда Блумберг замолчал, Волков потер пальцами виски и сказал:

– Вот теперь мне более или менее понятно, чем мы будем заниматься.

– Имейте в виду, что информация грифованная, в дело посвящены считаные люди, – уточнил Ричард.

– Ясно, – кивнул начальник безопасности и вздохнул.

– Капитан, нам хотелось бы осмотреть всю верфь…

– Всю?

– …чтобы иметь хоть самое общее представление об этом сооружении. Было бы неплохо, чтобы нас сопроводил опытный гид.

– Гидов тут у нас, конечно, нет, но вот кого-нибудь из инженерной службы я вам сейчас найду.

С этими словами Волков набрал на МИППСе номер и, когда на экране появилось изображение, заговорил:

– Привет, Барбара. У меня неприятности.

– Что у тебя опять случилось, Андрей?

– Комиссия по безопасности из Центра нагрянула.

– И что?

– Как – что? Выручай.

– Господи, ну что тебе от меня нужно?

– Барбара, прошу тебя, прогуляйся с ними по Тетраэдру, расскажи, что да как. Захотят посмотреть снаружи – облети с ними на ремонтном боте вокруг.

– Андрей, ты что думаешь, у меня других дел нет, что ли?

– Барбара, умоляю, сделаю для тебя все, что захочешь.

– Сделаешь, сделаешь. Ладно, приводи свою комиссию. Жду через полчаса.

Барбара оказалась невысокой молодой тридцатилетней женщиной с веснушчатым лицом, рыжими волосами и немного по-мальчишески угловатой фигурой. Одета, как и большинство сотрудников верфи, в удобный синий комбинезон с шевроном «Барбара ЛОИК. Арктурианская космоверфь. Инфинити инкорпорейтед. Инженерный состав». Серые глаза пытливо разглядывали стоявших перед ней Ричарда и Айво.

– Меня зовут Барбара Лоик, я старший инженер смены, – немного резким голосом сказала женщина – Значит, хотите ознакомиться с работой космоверфи? Хорошо. Времени у меня на вас не очень много, поэтому не обессудьте – все будем делать быстро и нигде надолго не задерживаясь.

Глава 5

Трехчасовая экскурсия по Тетраэдру пролетела на удивление незаметно. То, что увидели Сноу и Блумберг, передвигаясь внутри астероидов и соединительных туннелей на неказистом местном магнитном транспорте, оказалось удивительным и захватывало дух.

Огромные залы, вырубленные в теле астероидов, и оборудованные под сборочные цеха различных приборов и агрегатов, поражали воображение. Насколько смогли понять Ричард и Айво, до пятидесяти процентов всей «начинки» субпространственников собиралось именно здесь. Сюда же поставлялись комплектующие, производимые на предприятиях Земли, Фомальгаута, Бетельгейзе. В мрачновато-готических пещерах каменных астероидов работали десятки, сотни, а то и тысячи рабочих, специалистов и инженеров.

Особенно впечатляли частично прозрачные металлические пятикилометровые трубы, соединяющие астероиды. Эти трубы назывались почему-то опорами и выполняли функцию доков, где и происходила сборка кораблей, ошвартованных снаружи. Сквозь прозрачные толстенные армированные стекла можно было наблюдать за работой космических монтажников в вакууме. На уже загерметизированные корабли они могли бы пройти без скафандра через шлюз, коих здесь имелось великое множество. В среднем к каждой опоре, а у Тетраэдра их, как известно, шесть, пришвартовано три-четыре корабля в разной стадии сборки. Везде кипела размеренная, четко налаженная работа.