– Что? – опешила Юлия. – Но ты же на прошлой неделе туда ездил. Что, опять?
– Бывший одноклассник устраивает мальчишник перед свадьбой. Можешь поехать со мной, если хочешь. Моя мама жаждет с тобой познакомиться.
– Правда?
Юлия попыталась представить себе, как Кристиан говорил о ней. Как ее называл. Моя девушка. Соседка. Студентка актерского отделения.
– И что я буду делать на его мальчишнике? Это же только для мужчин.
– Да, – признал он. – Но ты все равно могла бы…
– Забудь. Я не стану сидеть с твоей мамой, пока ты будешь развлекаться.
– Ну да. – Он поспешно кивнул. – Но я должен поехать. Биргер – мой лучший друг. Ты же понимаешь, да?
Юлия подошла к окну и посмотрела на пустые горшки. Она так и не посадила новые цветы. Все остальное она привела в порядок: убрала землю, отмыла ковер, Кристиан перекрасил стену. Пришлось нанести четыре слоя краски, чтобы замазать красный символ V. Но горшки остались пустыми. Они должны были каждый день напоминать Юлии о том, что в собственной квартире ей угрожает опасность. Любой мог вломиться сюда и все разгромить.
– Ну же, Юлия! – Кристиан обнял ее за плечи. – Нельзя позволять этому хулигану портить твою жизнь. Тебя как подменили с тех пор, как это случилось.
– А как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то влез в твою жизнь и все переколошматил?
– Но ведь, по сути, ничего не случилось. Этот тип даже ничего не забрал.
– В том-то и дело. Если бы он украл стереосистему или украшения… Но его это не интересовало. Он хотел меня испугать, вот зачем он все это устроил.
– Может быть, это та твоя подруга? Валери?
Юлия покачала головой.
– Я к ней ездила. Она не могла этого сделать.
На следующее же утро после инцидента Юлия отправилась в Лобрюгге и постучала в дверь Валери. Ей открыла госпожа Бауманн, ее мать.
– Ой, Юлия, какой сюрприз! Я не ожидала тебя увидеть. Что тебя сюда привело?
– Мне нужно поговорить с Валери.
– С Валери? – Госпожа Бауманн очень удивилась. – Слушай, а Валери тут нет.
– А где же она?
– В Калифорнии. Уже два месяца. Она устроилась на стажировку в американский банк. На полгода. Ты разве не знала?
Юлия удивленно распахнула глаза:
– Так она уже два месяца в Америке? Нет, я не знала. Это…
– Вы что, больше не общаетесь? – с тревогой спросила госпожа Бауманн. – Из-за того дурацкого экзамена? Знаешь, Юлия, ты бы написала Валери. Я уверена, что она уже не обижается на тебя. Вообще, я считаю, что она должна быть благодарна тебе за то, что ты ее удержала от поступления на актерское. В банке все же лучше работать, чем в театре. – Госпожа Бауманн лучезарно улыбнулась.
«Это ты мне благодарна, – подумала Юлия. – Потому что ты считаешь, что я потом буду нищей, а Валери деньги лопатой станет грести».
– Правда! – продолжила госпожа Бауманн. – Вот увидишь, она очень обрадуется, если ты ей напишешь.
Юлия пожала плечами.
«Ненавижу тебя, тупая эгоистичная овца!» – сказала ей Валери при последней встрече.
– Может, и напишу, – вежливо ответила Юлия.
– Как бы то ни было, я ей передам, что ты приходила, – пообещала мать Валери. – Мы с ней часто болтаем по Скайпу.
– Непременно передайте, – кивнула Юлия и записала новый электронный адрес Валери, уже зная, что не станет с ней общаться.
И вот теперь она сказала Кристиану:
– Валери в Америке. Она хочет работать в банке. Даже если она все еще сердится на меня, она не могла сюда вломиться. Разве что тайно прошла летные курсы и купила самолет.
Кристиан нахмурился.
– А что у вас случилось? Почему она так на тебя злится? Ты же не виновата, что тебя взяли на актерское, а ее нет.
– Ну… Виновата. Есть и моя вина в том, что Валери не поступила.
– Почему? Ты переспала с ректором?
– Чушь какая. – Юлия прикусила ноготь. – Если я тебе расскажу, ты сразу переедешь в Бонн.
Кристиан рассмеялся.
– Все настолько плохо?
– Я облажалась. Но я этого не планировала. Ты должен мне поверить.
– Да я даже не знаю, о чем идет речь.
Юлия вздохнула.
– Кофе. Давай вначале выпьем кофе. А потом я тебе все расскажу.
Они спустились в полумрак его квартиры. После инцидента Юлия чувствовала себя тут намного увереннее.
Кристиан приготовил два латте.
Они устроились на диване.
– Выкладывай.
Юлия подтянула колени к груди и оперлась на них подбородком. Ей не хотелось говорить об этом. Она об этом вообще ни с кем не говорила. Никто ничего не знал, даже ее друзья. Кроме Валери, конечно.
– Ну же, – подбодрил ее Кристиан. – Вот увидишь: расскажешь – и тебе сразу станет легче.
Юлия вздохнула.
– Валери всегда хотела стать актрисой. Еще с шести-семи лет. Все время об этом болтала. Играла в школьном театре, ходила в театральный кружок, даже участвовала в постановке мюзиклов. Потом играла в любительском театре. У нее отлично получалось. – Юлия отхлебнула кофе и обожгла себе язык. – Ох, как горячо!
– Рассказывай дальше.
– Еще до выпускных в школе она начала подавать заявления в разные театральные училища. Во все города: Мюнхен, Берлин, Штутгарт, Вену. Но больше всего ей хотелось поступить в Гамбург, тут же университет.
Кристиан кивнул.
– Вступительные экзамены проходили в конце апреля, – продолжила Юлия. – И Валери еще в январе начала готовиться. Мне кажется, она зубрила материал к этому дурацкому экзамену больше, чем к выпускным. Зашивалась прямо.
– А ты? Ты долго готовилась? – спросил Кристиан.
– Я занималась вместе с ней. Помогала разучивать роли, повторяла билеты. Мы разучивали сцену с Фаустом и Гретхен. Я до сих пор помню все реплики.
– Ты играла Фауста, – задумчиво повторил Кристиан. – И этой ролью заработала себе место в университете.
Юлия кивнула. Она смотрела в чашку с латте, чтобы не встречаться с Кристианом взглядом. Ее щеки заливала краска. И дело было вовсе не в горячем кофе.
– Валери впала в истерику, – прошептала она. – За день до экзамена она как с катушек слетела. «Я ничего не умею, я не смогу, они меня засмеют». И все в таком духе. Она бы действительно не справилась. Если бы она пришла на экзамен, то просто упала бы в обморок.
– И ты поехала вместо нее.
– Она сама меня попросила съездить в университет. Сказать, что она заболела. – Юлия поморщилась. – Как будто кого-то вообще интересует, почему соискатель не пришел на экзамен. У них девятьсот заявлений и всего восемь мест. Поэтому они радуются, когда кто-то отказывается сдавать экзамен.