– Как ты нас нашел? – спросил Мориц.

– Вы сами себя выдали. У секретарши Филиппа я узнал, что вы уехали. Юлия сказала, что вы на побережье Балтийского моря. София упомянула маяк неподалеку. Филипп сообщил о гольф-клубе. Остальное сделал за меня Интернет. Ну, почти. Я нашел десять домиков отдыха, в которых вы могли бы остановиться. После четвертого звонка я наткнулся на хозяина дома, и тот сразу же выдал мне запасной ключ. – Йенс улыбнулся. – И вот я тут. Пятый сын.

– Тебе это ни за что не сойдет с рук, – сказал Мориц. – Если ты нас убьешь, тебя сразу арестуют.

– До этого не дойдет. Я убью вас и застрелюсь сам.

– А Йохен?

– Умрет. Или его найдут, прежде чем он сдохнет от жажды. Но ему конец в любом случае.

– А что насчет Софии? – спросил Филипп.

– В смысле?

– Почему ты хочешь убить Софию?

– Она дочь Йохена.

– И это все? – Филипп покачал головой. – Ну же. Ты столько гадостей вспомнил обо мне, Морице и Юлии. А Софии еще нет и семнадцати, она никогда никому не вредила. Почему она должна умереть?

София слышала прерывистое дыхание Юлии. Голова сестры, тяжелая, горячая, давила ей на плечо.

В ушах у Софии шумело, и ей трудно было понять слова Филиппа. Да ее и не интересовало, о чем они там говорят. Это бессмысленно. Феликса, вернее, Йенса, не переубедить. Он втерся к ним в доверие, обманывал их всех долгие месяцы. А теперь добился своей цели. Никто и ничто его не остановит.

– Нет, погоди. Почему ты хочешь убить Софию? – настаивал Филипп.

Только теперь София посмотрела на Йенса. Как он стоял с пистолетом в руке и наслаждался своей победой.

– Почему? – повторила она.

И заметила, как Йенс утратил контроль, как его взгляд заметался между Филиппом и Софией.

Потребовалось время, чтобы он взял себя в руки.

– София не такая, как мы, – говорил тем временем Филипп. – И ты это знаешь.

Голова Юлии скатилась Софии на грудь. Жизнь медленно покидала тело сестры, капля за каплей стекала на ковер.

– Это неправда, – возразила София. – Может, я и не такая. Но я не лучше.

Йенс опять покосился на нее, опять отвлекся.

– Я устроила моей однокласснице такую травлю, что она перевелась в другую школу. Только чтобы остальные меня приняли. И я отдала бы все что угодно, только бы меня все любили, как Морица. Или чтобы стать такой же красивой и сильной, как Юлия. Такой же успешной, как Филипп. Но это не так. Я уродливая, толстая и не очень умная. – Она смотрела на Йенса и видела Феликса.

Девочка вспомнила, как сильно его любила. Вспомнила их первое свидание в кафе, вспомнила, как он внезапно пришел к ней домой, как говорил с ней вчера. Она сгорала от любви, а Йенс заряжал пистолет. Она разрывалась от счастья – а он выслеживал их.

– Как ты мог так поступить… – пробормотала она.

Йенс покачал головой:

– Я тебя не обманывал. Ни разу тебе не солгал. Если бы ты не была дочерью Йохена, то мы бы… то я бы…

– Что? – спросила София. – Что тогда? Хочешь убить нас? Ты судишь Юлию, и Филиппа, и Морица, и нашего отца, а сам просто жалок. Ты заврался. Я тебя любила. И Юлия тебя любила. – София говорила, чувствуя, как отступает страх.

Может быть, потому, что Йенс не мог смотреть ей в глаза. Нужно смотреть на человека, чтобы застрелить его.

А может быть, Софии надоела такая жизнь. Феликс, которого она полюбила, никогда не существовал. Ее любовь обернулась сном, иллюзией. Все кончено. Для нее все кончено. И не важно, оборвется ее жизнь сейчас, через двадцать лет, сорок или восемьдесят. Все кончено, для нее все кончено.

Она осторожно убрала голову Юлии с плеча и уложила на спинку дивана. А потом встала.

– София! – осадил ее Йенс.

– Не вставай, – пробормотал Мориц.

– Не теряй головы, София, – сказал Филипп.

Но она их не слушала. Вставая, она заметила какое-то движение у окна. Тень, мелькнувшую мимо. Там кто-то был. Что-то было.

– Сядь! – приказал ей Йенс.

– Нет.

Она двинулась не к нему, а к окну. И выглянула в сад. Дождь закончился. С веток и листьев падали капли. Будто слезы. Будто кровь.

Никого.

София ошиблась.

– Сядь! – уже громче повторил Йенс.

Не стоило поворачиваться к нему спиной. София оглянулась. Перехватила его взгляд.

И больше не сводила с него глаз. Она смотрела на Йенса, словно тот не был врагом, желавшим ей смерти, а другом, возлюбленным, спасителем.

– Сядь, София, – прошептал Йенс.

– Убей меня! – возразила она. – Чего же ты ждешь?

София заметила, как Йенс пытается оторвать от нее взгляд, поняла, что все пропало, что они все умрут, если он отвернется.

– Посмотри на меня, Йенс, – сказала она.

И тогда он зажмурился.

И нажал на курок.

Официант хватает меня за плечо, подбегает второй, и они выводят меня из зала. Снаружи они меня отпускают. Я иду к автомобилю, и на этот раз мне требуется семь часов, чтобы проехать пятьсот километров. Потому что я все время останавливаюсь и начинаю рыдать. Сейчас из меня выходят слезы, которые я сдерживал всю свою жизнь. Но в какой-то момент в голове у меня проясняется. И я начинаю думать.

«Что ты будешь делать теперь? – думаю я. – Что же дальше?»

Прежде чем выгнать меня, господин Якобс сказал: «Котелок у тебя варит что надо, парень. Вот если бы ты еще этим пользовался».

«Именно так я и поступлю», – думаю я.

«Ты меня даже не знаешь», – сказал мой отец.

Но теперь я его узна́ю. Лучше, чем кто-либо еще. Лучше, чем он сам себя знает. А потом он узнает, какой я.

Придется подождать, но это ничего.

Потому что наступит день моей мести.

Скоро.

Глава 21

Пуля пролетела мимо головы Софии и выбила оконное стекло. На нее посыпались осколки, но девочка видела, как Филипп набросился на Йенса и сбил его с ног, и в этот миг распахнулась дверь. В комнате вдруг оказалось множество мужчин в черной форме, в шлемах и с оружием.

София лежала на полу среди осколков, к ней нагнулся полицейский.

– Нам нужна «скорая»! – прошептала девочка. – Моя сестра тяжело ранена.

– «Скорая» уже здесь, – ответил мужчина. – Все кончилось, успокойтесь. Все под нашим контролем.

Полиция забрала Йенса. Санитары отнесли Юлию в карету «скорой помощи» и взяли с собой Софию – девочку поранило осколками. Они хотели отвезти в больницу Филиппа и Морица, но те отказались.