Не тратя слов, Торгрим толкнул рулевое весло, разворачивая нос «Красного Дракона» на север, в направлении маленькой бухты, где под серым песком была спрятана Корона Трех Королевств.
По слову Истины Принца великие армии движутся на страны врагов.
Завет Моранна
Бригит вытерла мокрой тряпицей вспотевший лоб юного чужака. «Эти фин галл — очень красивый народ», — подумала она. Раненый — его называли Харальд — был весьма хорош собой: светловолосый, с волевым подбородком, на несколько лет младше ее самой, невысокий, но прекрасно сложенный, сильный, даже несмотря на изматывающую лихорадку. В лучах солнца, падавших из единственного окна, его кожа и волосы словно светились. Он был похож на ангела в сиянии небесной славы.
Харальд напрягся и застонал. Бригит убрала тряпицу с его лба и подалась вперед в надежде, что он что-нибудь скажет. Юноша то и дело произносил странные фразы на северном наречии, которого она не понимала. В Таре язык фин галл знал только Фланн мак Конайнг, и Бригит потребовала, чтобы он научил ее некоторым словам.
Фланн прибыл позавчера вместе с двумя пастушками и дюжиной воинов, которые выехали с ним в Дуб-Линн, а затем ждали с лошадьми и повозками за частоколом крепости, чтобы доставить Фланна и заложников обратно в Тару. Раненых северян разместили в комнатах огромного королевского дома, целители заботились о них, а стражники охраняли двери, как и положено поступать с заложниками, а не пленниками.
Бригит отложила тряпицу и взяла миску с похлебкой, стоявшую на столе у кровати. Набрала ложку бульона и коснулась ею губ раненого, который инстинктивно проглотил содержимое. Затем она проделала это еще раз.
Из коридора донесся звук шагов. Бригит ожидала, что этот человек, кто бы он ни был, пройдет мимо, но ошиблась. Дверь открылась, Бригит обернулась и увидела, что в комнату входит ее отец. Он был одет для приема, не для войны — алый плащ ниспадал почти до самого пола, зеленую тунику покрывала изысканная вышивка.
— Это тот самый? — спросил он.
— Да.
Маэлсехнайлл подошел к постели раненого и принялся рассматривать Харальда, словно тот был каким-то неведомым, но крайне отвратительным зверем.
— Он выживет?
— Он силен. Гормлайт приходила осмотреть его и сказала, что Морриган отлично справилась с лихорадкой. Он скоро придет в себя. Я уже вижу, что ему лучше.
— Хм! — произнес Маэл, совершенно равнодушный к жизни и смерти фин галл. — Никак не могу понять, отчего Господь не уничтожит всех этих варваров.
— Спроси отца Гилберта.
— Спрашивал. Он тоже этого не понимает.
Маэлсехнайлл наблюдал за тем, как Бригит кормит Харальда бульоном.
— Он что-нибудь говорил?
— Издавал звуки. Но я не знаю, был ли в них смысл.
— Возможно, стоит прислать сюда Фланна, пусть послушает. А ты попробуй догадаться, что на уме у этих злобных тварей.
Бригит посмотрела на отца, услышав в его голосе знакомые нотки.
— Но он всего лишь мальчишка.
— Мальчишка… Волчонок тоже кажется милым щенком, но с возрастом превращается в злобного зверя. Поэтому их нужно убивать, пока не выросли.
— Но ты не можешь убить Харальда! И других викингов тоже. Они ведь заложники! Когда тебе вернут корону, их придется отпустить.
Маэлсехнайлл не ответил, он лишь смотрел на Харальда — одновременно с любопытством и отвращением, с ненавистью и равнодушием.
— Конечно, — сказал он, а затем развернулся и вышел из комнаты.
Магнус сын Магнуса наблюдал, как последнюю из пятидесяти лошадей заводят на борт драккара и привязывают у борта. Воины, расположившиеся ближе к носу и корме, снимали длинные весла с креплений вдоль бортов и передавали тем, кто устроился на сиденьях для гребцов. На носу собрались те двадцать воинов, хорошо вооруженных, одетых в кольчуги, которых он отобрал для охоты на норвежцев. У руля стояли люди Асбьерна, тоже в полном вооружении.
Путешествие по воде будет недолгим — им предстояло преодолеть всего три сотни ярдов к северному берегу Лиффи, а затем они двинутся верхом вдоль изрезанного побережья Ирландии.
Асбьерн Толстый, отдуваясь, поднялся с причала, где наблюдал за погрузкой телеги на принадлежащий ему кнорр. Он тоже надел кольчугу, черную от масла, хранившего ее от ржавчины. Видно было, что надевали ее редко. Асбьерн перевязал ее поясом, с которого свисал меч с вычурной гравировкой на серебряной рукояти.
«Сколько же коров пришлось зарезать, чтобы хватило шкур на пояс для этой жирной свиньи!» — подумал Магнус.
— Надеюсь, ты прав, Магнус, и норвежцы отправились на север, — сказал Асбьерн, когда сумел перевести дыхание. — Потому что, если они поплыли на юг, все будет напрасно.
— Они отправились на север, — сказал Магнус. — За ними проследили.
— Подобная дальновидность впечатляет. И заставляет задуматься, как много ты знал наперед.
—Думай что хочешь. Дальновидность способен развить только тот, кто участвует в битвах. Женщинам, детям и тем, кто сидит дома, словно… советник… подобного не понять. Что в повозке?
— Еда. Покрывала для сна. Я забочусь о своих людях.
— Мои люди заботятся о себе сами. Телега нас только задержит. Оставь ее.
— Я оставлю ее, только когда сам так решу. Я не подчиняюсь твоим приказам.
«О да…» — подумал Магнус. Два вожака, каждый со своей дружиной, отправляются с одним и тем же заданием. Лучшего способа организовать провал просто нет. Магнус был уверен, что Орм это знал и планировал. Впрочем, не важно. Кьяртан Быстрый Меч махнул рукой со штирборта [24] . Всех лошадей уже погрузили, все гребцы заняли свои места и подняли весла в воздух.
— Отправляемся, — сказал Магнус и зашагал к сходням, не оглядываясь, чтобы проверить, идет ли за ним Асбьерн.
На то, чтобы добраться от южного берега Лиффи к северному, драккару понадобилось двадцать минут. Первых лошадей уже отвязали и вели по сходням на берег, Магнус спрыгнул в густую траву. Асбьерн, решивший переправиться на собственном кнорре, препирался с командой, требуя, чтобы с телегой обращались осторожнее.
Всех лошадей уже свели на сушу, а телега так и болталась на канатах. Магнус подошел к краю илистого берега.
— Проклятье, я же говорил тебе, что телега нас задержит!
— Выбирай ходом! — крикнул Асбьерн своим людям, когда телега просела.
Те потянули за канаты, и телега медленно поползла вверх, с палубы на длинные сходни, тянувшиеся над илом до твердой почвы.
— Мы потеряем куда больше времени на поиски пищи, если не снимем телегу с кнорра, — огрызнулся Асбьерн. — Эй, помалу, помалу!