– Но зачем? – удивленно растопырил уши эльф.
– Наверное, чтобы император не загордился, чтобы власть не попала в руки изнеженных и ни к чему не пригодных людей, как часто случается, если эта власть наследственная, – ответил Лек, сам напряженно размышляя.
– Оно бывает, – хмуро согласился орк. – Дядьку вон моего двоюродного взять. Редкая ж паскуда. Никто б его до власти в жизни не допустил, но старший сын старейшины. И все. Теперь он никому в клановом кагале жизни не дает, половина Мрока от него стонет. Все на себя тянет.
– Да, это, наверное, основная причина, – кивнул Энет. – Но есть еще немало других. Однако схема не работала бы, если бы император не являлся магом. Наверное, самым сильным в мире. Если бы не имел возможности мгновенно оказаться в любой точке империи. Как он это делает, никто не знает. Ученые Академии давно головы себе сломали, пытаясь понять принципы заклятий его величества и эльдаров. Не работают эти заклятия ни у кого иного! Даже у самого сильного мага.
– Но ты говорил, что императором может стать каждый, – удивленно сказал Санти. – Разве тот нищий был магом?
– Изначально не был… – развел руками Энет. – В этом и заключается тайна элианского престола. Становясь императором или эльдаром, человек одновременно становится магом огромной силы, и приобретает знания, недоступные даже самому выдающемуся ученому. Как? Почему? А Единый знает! Да еще его величество с эльдарами. Но они пока никому этого не открыли. В Академии с самого ее основания пытаются хоть что-нибудь понять. Не может человек, не обладающий даром, выучиться на мага. Бесполезно учиться, если доступа к силе нет. Испокон веков было так. Только императору законы не писаны. Он их сам пишет.
– А… – открыл было рот Храт.
– Отставить разговоры! – резко приказал Лек, поднимая руку. – У нас гости.
Уже несколько минут ему не давало покоя ощущение чьего-то приближения. Юноша вслушался в ночную тишину и услышал негромкий скрип тележных колес. Не иначе, припозднившийся путник едет по дороге в Тарсидар – облюбованная ими поляна находилась неподалеку от нее. Внезапно скрип колес стих.
– Люди добрые! – воззвал чей-то голос. – Дозвольте страннику погреться у вашего костра.
– Коли не злодей, грейся, – отозвался насторожившийся горец, положив ладони на рукояти картагов.
– Н-но! – скомандовал голос, колеса снова заскрипели, и вскоре на поляну выехала крытая просмоленным полотном повозка бродячего торговца, которую тянул мощный битюг.
С облучка соскочил кряжистый мужик лет пятидесяти с чем-то. Крупное, мясистое лицо, короткие черные волосы и небольшая бородка подернуты сединой. В серых глазах лучится добродушная ирония – казалось, человек посмеивается и над самим собой, и над всем вокруг. Незло посмеивается. Судя по внешнему виду – типичный уроженец южных уделов империи, скорее всего, родом из провинций Инат или Дир-Арнат. Одет в добротную кожаную одежду, которую обычно предпочитают люди, много времени проводящие в дороге – наемные воины, торговцы, бродячие лекари, ремесленники и скоморохи. На плечах незнакомца – далеко не новый, но целый шерстяной плащ
Лек внимательно оглядел путника, надеясь, что перед ним не убийца, посланный по его душу. На всякий случай юноша держался настороже, готовый в любой момент сорваться в вихрь смерти, как часто называли в боевом братстве танец мечей. Но непохож был ночной гость на убийцу, скорее – на торговца средней руки. Да и движется тяжеловато для воина.
– Доброй вам ночи, молодые господа! – низко поклонился незнакомец, заметивший, видимо, шитые золотом пояса аристократов. – Меня кличут Мараном из Шадна, я гончар-посудник. Колесо сломалось, едва починил, до постоялого двора уж не добраться седня. Еду, гляжу – костер виден недалече, я и подъехал. Вы уж простите мою наглость, светлые лорды…
– Лек ар Сантен, – представился юноша и представил учеников. – Присаживайтесь к огню. Только уж извините, угостить нечем, все съели.
Он не заметил удивленного взгляда горшечника, явно ожидавшего, что молодые лорды погонят его прочь. Потом только тот понял, что перед ним – горец с Манхена. Колониальные аристократы еще не успели стать настолько спесивыми, как имперские. Впрочем, разные попадались и среди тех, и среди других. Ремесленник снова поклонился и подошел к огню, захватив с облучка мешок со снедью.
– Не побрезгуйте моим угощением, молодые господа, – сказал он, садясь. – Я вчера вечерком в Дихту заскочил. Городишко так себе, плюнуть и растереть, зато сыр там делают лучший в империи. Его даже ко двору наместника поставляют.
– Сыр?! – встрепенулся было орк, ничуть не наевшийся маленькой эльфийской лепешкой, но при виде недовольного взгляда наставника сразу замолчал.
– Искренне благодарен, – склонил голову Лек, – но мы уже отужинали.
– Да вы не стесняйтесь, молодые господа! – снова добродушно улыбнулся горшечник. – Вы же горные мастера, вижу? А опосля тренировки есть завсегда хочется. У меня самого старшой сын в воинское сословие подался, знаю, скоко ему еды надо. Я ж от чистого сердца!
На поляне все еще тянуло горелым. Маран шумно втянул воздух и едва заметно скривился. Эльф тут же покраснел, никак не мог забыть своего конфуза. Лек подумал немного и кивнул, хотя в голове мелькнула мысль, что могут отравить. Но он еще не отвык доверять людям.
– Благодарю! – тоже улыбнулся он. – Откровенно говоря, мы сегодня без ужина остались по вине одного мечтательного оболтуса.
Тинувиэль покраснел еще сильнее и снова растопырил уши. Только тут горшечник заметил, что с двумя из молодых людей что-то не так. Маран далеко не сразу понял, что перед ним, вообще-то, не люди, а эльф с орком. Если последних можно было иногда увидеть на рынках империи, то первых не видели никогда. О них только рассказывали в сказаниях и легендах о давно прошедших временах. Ремесленник ошеломленно уставился на Тинувиэля, затем перевел взгляд на Храта и потряс головой.
– Простите… – очумело выдавил из себя горшечник. – Это?..
– Это мои ученики, – наклонил голову Лек, пытаясь скрыть ехидную ухмылку.
– В-вы и правда эльф? – почти неслышно спросил Маран у принца.
– Да, – нежный голосок Тинувиэля прозвучал звоном колокольчика.
– Еще раз простите за любопытство… Н-но как?!
– Самое обычное дело, – весело рассмеялся Лек, уж больно забавно выглядел ночной гость с вытянувшимся лицом. – Тинувиэль из дому сбежал, чтобы горным мастером стать. Неделю назад так же, как и вы, на огонь нашего костра вышел, я его в ученики и взял. Тогда я тоже очень удивился. Не обижайтесь на смех, уважаемый Маран из Шадна.
– Да чего там! – смутился тот, продолжая искоса поглядывать на все еще красного эльфа.
– А я – урук-хай! – торжественно провозгласил Храт, оскалив клыки.
Ремесленник нервно вздрогнул, орочьи клыки в полпальца длиной и горящие желтым огнем глаза могли напугать кого угодно. Особенно людей, к такому зрелищу непривычных, а таковыми в Элианской империи было почти все население за редким-редким исключением. Немного успокоившись, Маран достал из мешка свежий хлеб и круг великолепного желтого сыра, стоившего на тарсидарских рынках до полутора золотых за фунт. Сыр оказался таким вкусным, что круг исчез почти мгновенно, причем больше половины умял Храт, которому, при его габаритах, все время не хватало еды. В городе вопрос решался просто – расходы по содержанию урук-хай взяла на себя императорская казна. Зато в лесу приходилось постоянно подкармливать беднягу, чтобы не свалился. Леку было несколько неудобно из-за того, что ввел незнакомого человека в немалые расходы, но Маран отказался брать деньги. У горшечника нашелся даже кувшин с пивом, но горец запретил ученикам прикасаться к хмельному.