Послышался шорох, я обернулся. Лаборанты тащили агрегат между стеллажами, волокли по полу с хрустящим звуком, словно по крошке битого кирпича. Пришлось посторониться, привалиться плечом к стойке…
- …вот так, - донеслось издалека.
Резкая боль пронзила колено. Я заорал, взмахнул руками и сквозь слезы разглядел перед собой добродушное лицо.
Сталкер-одиночка. Из распахнутого ворота куртки струится пар.
В голове пронеслись последние события: взрывы, кабина грейдера, полчища псевдособак, лопоухий водитель и кровь, толчками выходящая из его шеи.
Сталкер смотрел внимательно. Белобрысый - шапку куда-то дел. На лбу шрам, оставшийся от плохо обработанной раны, с шестью красноватыми точками - следами скобок. По одной щеке размазана копоть, на второй свежая ссадина. Он широко улыбнулся:
- Жить будешь. Колено из сустава выскочило, я вправил. Правда, бегать сможешь не скоро.
Я сглотнул. Сталкер подсунул флягу, и я жадно отпил. Горло обожгло, дыхание перехватило. Спирт! Я выпучил глаза, жесткая ладонь вложила мне в разинутый рот горстку снега. Сразу полегчало.
- Как зовут тебя, парень?
- Кирилл… Войтковский, - сказал я, отдышавшись, и осторожно добавил: - Будто не знаете.
- Откуда? - удивился сталкер. - Чего растерялся?
- Так… просто, - пробормотал я, обдумывая все, что привиделось в бреду.
- Оклемался? - Подошедший Лабус присел рядом. - Да, дела… - Он смотрел на мою ногу и разглаживал усы.
- Что? Что там?! - Я попытался сесть.
Боль опять прострелила колено. Клацнув зубами, я откинул голову, закрыл глаза, сдерживая стон.
- Тихо, тихо, - сказал Лабус. - Пригоршня, надо шину наложить.
- Сейчас сделаем.
- Черт! Курортник, у нас «трехсотый», его бы за Периметр, в базовый лагерь.
Из-за боли их голоса казались гулкими и отдавались в голове коротким эхом.
- Хреновая ситуация, - определил пулеметчик.
- А у меня вообще дежа-вю, - прозвучал откуда-то сверху голос командира. - Ничего не напоминает? А, Лабус? - Раздался звук осыпавшихся камушков, шаги.
Лабус согласился:
- Есть такое дело, напоминает.
Как много имен прозвучало… Курортник - видимо, командир. А Пригоршня - этот белобрысый со шрамом, сталкер-одиночка.
В голове окончательно выстроилась череда событий, связавшая меня с новыми знакомыми.
Я открыл глаза. Взгляд уперся в бетонные потолочные плиты, треснувшие, с плохо зашпаклеванными линиями стыков. Покосился вправо - рядом глухая стена с выбоинами в штукатурке, обнажившими кирпичную кладку. Под стеной - внушительных размеров рюкзак, к боковому кармашку липучками прихвачен металлический цилиндр сантиметров пятнадцати в длину, в аккурат под набалдашниками на концах, чтобы не выпал при ходьбе. Возле рюкзака лежит необычное оружие - автомат с подствольником, но спусковая скоба одна, и магазин из приклада торчит. На полу портплед с гранатами и подсумок, обмотанный широким кожаным ремнем. В углу из кирпичей сложено некое подобие минипечки, стены в копоти, на полу остатки золы. Я повернул голову влево и увидел Курортника. Плечо забинтовано поверх маскхалата, бурое пятно расплывается на повязке. Другой рукой командир придерживал висевшую вдоль бедра винтовку. Он напоминал Отмеля, старшего смены охранения в лагере на Янтаре - те же движения, та же едва уловимая точность, все выверено, и легкая аура агрессивности. За спиной военстала несколько оконных проемов - видимо, через один из них он и проник внутрь. В окнах маячил покосившийся забор, за ним - кустарник, лес, все это за пеленой снега.
Посреди помещения высился сугроб, я снова взглянул вверх и увидел дыру, расчерченную кривыми прутьями арматуры. Сквозь нее падали снежинки.
Почему-то вдруг в душе возникло ощущение уверенности: эти люди мне помогут, они не бросят… Никогда не думал, что судьба близко столкнет с военсталами, что вообще в Зону попаду!
Вставший передо мной Лабус наклонился, коснулся моей шеи, нащупал пульс. Кивнув, сказал:
- Сейчас поколдуем, не переживай, малец.
- Подойдет? - В окно просунулся Пригоршня, показал длинную палку.
- Ага, - кивнул Лабус, - тащи сюды. Сталкер залез внутрь, на ходу срезая сучки армейским ножом.
- Пригоршня, ну а с тобой что делать? - заговорил Курортник. - В «Гуантанамо» ты, конечно, не желаешь. Если б я тебя не знал раньше и на Янтаре мы не встречались, то в лучшем случае сидеть тебе в карантинном секторе на демаркационной линии и дожидаться отправки в лагерь.
- А в худшем?
- А в худшем - лучше не думать, - вставил Лабус и заухал совиным смехом.
Сталкер прекратил остругивать ветку.
- И? - Он поглядел сначала на Лабуса, затем на Курортника.
- И! - передразнил Курортник. - С начальником особого отдела охота встретиться? «Гуантанамо» - санаторий для сталкера, если сравнивать его с особым отделом. Так-с… - Командир посмотрел на меня. - На хрена штанину вспорол, Пригоршня? Парню за этот костюм отчитываться перед завхозом научного сектора.
- Ну скажите, что там с ногой? Все плохо? - подал я голос.
- А ничего, - отрезал Курортник. - Костюм твой теперь - тряпье. А нога… - Он склонил голову набок, словно оценивал. - Нога в порядке. Вот Пригоршня и потащит к Периметру «груз триста». Так ведь?
- Так, - обиженно буркнул сталкер.
- Шину накладывайте, бинтуйте. Пять минут, - приказал командир.
Лабус проворчал:
- Чего стал? Давай палку.
Курортник достал сигарету, отошел к окну и уставился на снег. Пока мне прилаживали палку-шину и накладывали повязку, я несколько раз вздрагивал от боли, но терпел. Командир наблюдал за окрестностями, иногда высовывался и задирал голову, прислушивался. Сигарету он так и не прикурил.
- А «Гуантанамо» - это ведь на Кубе? - уточнил я, когда пулеметчик и сталкер закончили колдовать над моей ногой.
Лабус хмыкнул, Пригоршня натянуто улыбнулся.
- «Гуантанамо», - отозвался Курортник, расслышавший мой вопрос, - фильтрационный лагерь вот для таких бродяг, как этот паренек, - он подошел к нам и ткнул стволом в Пригоршню, - делающих вид, будто они в Зоне случайно, грибочки собирают. А название лагеря - фольклор местных жителей. Прилипло с чьей-то подачи. Самое интересное, что некоторые из этих, - командир опять поднял оружие, указав на сталкера, - действительно неплохие парни, и по жизни я бы за них поручился. И в разведку вместе пошел. - Он покачал головой, осуждающе глядя на Пригоршню, и добавил: - Ну вот что мне с тобой делать, а?
В бедро больно кольнуло. Лабус продемонстрировал мне одноразовый шприц.