Даже лица нескольких стоящих здесь же монахов кривили улыбки.
Отец Флатис… ну, это отец Флатис…
– Попусту голову под стрелы не подставлять, – продолжил я отдавать приказы. – Особенно бойтесь ниргалов! Я не знаю, как с меткостью у этих, но думаю, еще помните, как стреляли те, кто пришел по нашу душу перед первым снегом.
– Да-а-а… – нестройно донеслось в ответ, монахи недоумевающе переглянулись.
– Занимайте места! – велел я, подходя к массивному каменному обломку. – Пора сплющить тварей. Сплющить в кровавые лепешки! Чтобы те, кто шел за ними, по колено утопали в кровавой жиже и костяном месиве! Чтобы, еще не видя нас, они уже начинали трепетать от страха! Мы уничтожим их всех до одного! Сначала отбросим прочь от нашего дома, а затем пойдем следом! Догоним и уничтожим!
– Да-а-а!
– Это наша земля! И мы не позволим отдать ее этим вонючим тварям! Ни шурдам, ни гоблинам, ни самому Тарису!
– Да-а-а-а! – на этот раз рев был куда громче. Нет сомнения, что идущие на приступ ниргалы-шурды услышали рев, но я не переживал – им некуда податься. Проход здесь только один!
В следующую стычку мне вновь пришлось вмешаться. Вынужденно. В глубине души я осознавал, что сейчас мне надо забраться повыше и орлиным взором обозревать всю панораму происходящего.
Вот только помимо панорамы, я замечал и детали. Важные детали. Например, вот чересчур медлительный воин высунул свою дурную голову за край обрыва и смотрит на приближающегося врага. И я успеваю вдернуть его обратно за долю секунды до того, как в том месте, где только что находилась его голова, со свистом прожужжал короткий арбалетный болт.
Какая меткость! Шурдов превратили в ниргалов, заковали в доспехи да еще и наделили меткостью! Тарис, Тарис… ты поистине творишь поразительные вещи с телами своих врагов и подданных.
Не хочу показать себя гордецом, но всего за десяток минут я успел спасти жизнь двоих молодых парней, возомнивших себя бывалыми воинами. А еще через пару минут я понял, что просто оцениваю ситуацию и видимую картину в целом, да еще и двигаюсь пусть совсем не намного, но все же быстрее.
Еще одна странность. Еще один тревожный удар колокола в моей голове. Ледяное проклятье хоть и спало с меня, но его «корни» остались глубоко внутри моего тела… а может, не только в теле, но и в душе. Слишком уж я сейчас спокоен – внешние эмоции есть, я бываю зол и в негодовании, но в самом центре моей души словно бы засел стылый кусок льда.
Силой воли отметя крайне неуместные сейчас размышления, я парой злых и грозных фраз дал понять, что сам убью следующего неумеху, подставляющего голову под вражескую стрелу. Пусть уймутся! После чего я в несколько прыжков переместился в сторону и выше, взобрался по почти отвесному скальному склону до самой вершины высокого гранитного отростка, откуда мог спокойно увидеть в деталях достаточно большую часть ущелья.
– Сигнал подам я! – резко изменил я план действий, жестом одной руки отгоняя от обрыва двух парней, а взмахом другой руки отбивая летящий мне в голову арбалетный болт.
Арбалетный болт с обиженным звоном ударился о камни и разлетелся на две части. Какое же скверное железо у шурдов! Кузнецы они аховы, и, похоже, даже Тарис не сумел исправить это.
Его возможная слабость? Знаток в войне и придворных интригах, но не разбирается в производстве?
Не знаю… но сейчас не до этого…
– Щит! – велю я и легко подхватываю подброшенный деревянный щит, покрытый толстым слоем вываренной кожи, парой железных полос… и укрепленный мною лично при помощи магического дара. Эту преграду не пробить так легко!
Занг! Занг! Занг!
Сразу три арбалетных болта отлетают от щита. Ниргалы бьют без промаха, стреляют прямо на ходу. Но я легко отбиваю пущенные снаряды. Рукой это возможно, но очень больно. Да и зачем, если щитом куда сподручней? Не все ниргалы оказались меткими стрелками – еще пяток болтов пролетел по сторонам от меня, безвредно вспоров воздух.
Я добился сразу двух целей своим, казалось бы, безрассудным поступком.
В меня начали стрелять вообще все враги, идущие по ущелью, – кроме разве что гоблинов, несущих щиты, лестницы и тот самый большой прямоугольный короб, сейчас смахивающий на странную и корявую сторожевую башню, положенную на бок. Осадная башня? Чушь! Слишком мала по высоте!
Занг! Занг!
– Тратьте, тратьте арбалетные болты, твари, – цежу я сквозь зубы.
А тут еще и несколько лучных стрел – но они вовсе пролетели далеко-далеко в стороне. Из шурдов редко выходят меткие стрелки…
А вторая, достигнутая мною цель – я приковал к себе все взоры наступающего противника.
И цель заключалась не в том, что теперь словно бы ослепшие враги видели только меня – нет, мне было достаточно того, что враг продолжал шагать по ущелью вперед, двигаясь прямо ко мне, стараясь поразить только меня, при том, что я стоял шагах в двадцати позади приготовленной ловушки.
Они шли прямо в западню, шли парадным строем, грозя оружием, выпуская смертельные болты…
«ГЛУПЦЫ», – мысленно проревел я, с трудом удерживая лицо спокойным, ибо на него так и рвалась искаженная бешенством маска. Но засевший где-то внутри меня лед не дал мне превратиться в ревущего от ярости воина.
Вот только один из костяных пауков, бежавших впереди, вдруг резко присел, накренился и попятился назад, не сводя при этом с меня пылающих зеленым светом глазниц. Что почувствовала эта тварь? А он явно что-то почуял!
Занг! Занг! Занг!…
В меня влетело сразу пять арбалетных болтов. Три я отбил, от двух легко увернулся. Арбалеты плохи. У моих ниргалов оружие куда лучше.
А вот, кстати, и они – тяжелой поступью к подножию покоренного мною скального шипа подошли две мрачные фигуру, закованных в доспехи воинов. Тяжело развевались за плечами черные плащи, грозно смотрели безликие глухие шлемы. Бесстрастных ниргалов интересовал только я, и смотрели они только на меня. Спокойно и выжидающе. Хотя у одного дернулась рука со щитом – ему явно не понравились летящие в меня стрелы.
– Ждите! – приказал я, легко увидев пульсирующий в телах немых воинов яркий огонь жизненной силы.
Я бы мог легко выпить этот огонь, возникни у меня такое странное и такое голодное желание…
Занг! Занг!
На миг у меня возникло желания убрать щит и принять арбалетный болт своей грудью. Затем вытащить его, сломать, спрыгнуть в пропасть, найти стрелка, попавшего в меня, и медленно оторвать наглому ублюдку его верещащую от ужаса голову….
Проклятье… вновь эти словно бы чужие мысли зазвучали у меня в голове…
Стоя на вершине, высясь над ущельем, с легкостью отбивающий чужие стрелы, я сам себе казался духом одинокой гранитной скалы, взбешенным вторжением чужаков. А вот и мое ужасное возмездие, вам, твари…