И что это там начало происходить в чавкающей кровавой грязи? Земля размякла от птичьей крови! Но не это волновало меня сейчас – земля зашевелилась! Искореженные птичьи тельца пришли в движение. И не только они – перед их массовой гибелью я отчетливо заметил, что многие птахи несли в лапах что-то неприглядное, черно-серое, с болтающимися лохами. Сильно смахивающее на куски гнилого мяса. И вся эта разбросанная и размазанная по двору мясная масса разом зашевелилась…
– Не подходи-и-ить! – вновь пронесся по воздуху очередной ревущий приказ. – Огонь вниз метайте! Огонь метайте! Масло лейте! Все, что горит! Ну!
Закричали и другие – облаченные в приметные издалека одеяния братья монахи. Замахали руками, что-то принялись разбрасывать по воздуху – прямо с вершины стены во двор, на жутко вздрагивающие куски мяса.
До рези напрягая глаза, я едва-едва сумел различить вспухшие над землей серые странные облачка. То ли дым, то ли пыль… что это? Будто сам Темный услышал мой мысленный вопрос и тут же дал мне на него страшный ответ – из дверей пристройки выскочил воин с перевязанной окровавленными тряпками головой. В одной руке пылающая головня, в другой топор. Подскочил к ближайшему куску ожившего мяса и замахнулся… и, выронив оружие, схватился обеими руками за горло, я услышал слабый хриплый вскрик. А затем воин рухнул и его начало корежить в жутких судорогах, руки и ноги беспорядочно били по земле, голова стучала о камень.
– Никому не выходи-и-ить! – послышался еще один крик, и его тут же подхватили стоявшие на стене воины. – Закрыть двери!
Тогда же во двор полетели наспех подпаленные от жаровен ветви, посыпались уголья, упали охапки соломы. Монахи щедро продолжали разбрасывать нечто невидимое моему взору, но я понимал, что это молотая Раймена.
А также я понимал, наблюдая за все еще корчащимся несчастным, что серые облачка, замеченные мною ранее, не что иное, как очень сильный яд. Тарпе…
– И-и-и-и-и-и-и! – дикий, безумный и радостный вопль раздался далеко сверху. Задрав голову, я увидел черное брюхо огромной птицы, совершающей широкий маневр. А когда отвратная птица-нежить накренилась, различил я и яркие рыжие волосы наездника… вот и Риз Мертвящий пожаловал на праздник… летит очень высоко, стрелой не достать. Да и что толку – завязнет в мертвой плоти летающего пожирателя.
Огонь… но достанет ли?
Послав Ризу беспомощное проклятье, я опустил взор к земле, к подъемнику. Скорее вниз! Скорее во двор! Там погибают мои люди!
Я потерял троих людей меньше чем за пару минут! И весь двор ожил! Там что-то пытается собраться воедино, а мы не можем и подступиться из-за смертельного яда…
И вновь я невольно замер…
Я стоял в одном шаге от подъемника. Но не я прибыл туда первым.
По ту сторону от едва заметно покачивающейся платформы уже стояла высокая худая фигура в белом балахоне и плаще. Седой старик с пронзительным синим взором, направленным прямо на меня и только на меня. Отец Флатис, Искореняющий Ересь и боевой огненный маг. Мы встретились взглядами и на мгновение замерли, не замечая ничего и никого вокруг. А затем одновременно шагнули вперед, ступив на подъемник в один и тот же миг. За моей спиной с тяжким лязгом встали оба ниргала. За плечом отца Флатиса стоял один монах… и бледный Стефий…
Посреди двора с треском упал какой-то предмет и разлетелся мелкой щепой и чем-то похожим на глиняные осколки. Вспухло еще одно серое облако – быстро расползшись и наполнив воздух новой порцией отравы. И вновь с небес послышался дикий смех рыжего полководца. Он что-то метнул?
– Будь ты проклят! – прошипел я, вновь сжимая в беспомощности кулаки. – О, если бы мой взгляд мог убивать!
– А ты хотел бы этого? – спросил отец Флатис, глядя вниз, на двор и туда же направив ладонь с широко растопыренными пальцами. – Убивать взглядом? Хотел бы такую силу?
Я молча пожал плечами, поднимая лицо и смотря за уродливой гигантской птицей-нежитью… хотел бы я?
Ш-ш-ш-шах!
Посреди двора поселения появилась огромная огненная длань, являющаяся ревущим жадным пламенем, принявшимся пожирать все, что в него попало – включая слипшиеся комки плоти, кровь, кости и тела трех погибших людей. Будто сам Создатель в гневе ударил с небес… с защитной стены донесся общий восторженный рев, вверх взмыли сжимающие оружие и щиты руки воинов, приветствующих и благодарящих спасителя волшебника отца Флатиса…
Священник и явился красиво… сверху, весь в белом… ниспростер карающую врагов руку… и явился прямо-таки в самый последний момент… уничтожив страшную нежить и по ходу дела испепелив витающую в воздухе отраву…
– Великая сила не всегда благо, – произнес священник, по-прежнему глядя на двор. Сопровождающие нас молчали, находясь в явном напряжении.
– Кто бы говорил, – пожал я плечами, глядя, как корчится в огне сгорающая плоть. Какая растрата жизненной силы…
– Это дар от Создателя Милостивого, – шипяще парировал отец Флатис. – Дарован свыше.
– Дарован свыше? Никак гордыня одолела, отец Флатис? – резко опустил я лицо, и мы вновь столкнулись взглядами, причем стояли совсем рядом, грудь в грудь. – И что за вопросы в такое время?
– Ты прав, – спокойно кивнул священник. – Время не подходит.
Резко сомкнув пальцы, отец Флатис повел рукой, и по внутреннему двору прошлась ревущая стена огня, сметая и поджигая все подряд. Так ладонью стряхивают со стола грязь…
Зачем же вот так… я бы мог поглотить, мог бы проглотить разлитую во дворе чужую жизненную силу… зачем же так разбрасываться? Что за глупый слепой фанатизм… как раз тогда, когда я настолько проголодался…
– Всему свое время, всему свой черед… – прошелестел старик, что на моих глазах выжигал и обращал в пепел все неугодное Создателю…
На этот раз я промолчал. И не в последнюю очередь из-за инстинкта самосохранения. Отец Флатис не собирался скрывать эмоции, равно как не скрывал дикую мощь боевого мага.
Всё. Ответ мною получен – мы не друзья и между нами лишь временное перемирие, что продлится не дольше чем осада поселения.
– Корне… – неожиданно спросил старик, продолжающий выжигать пространство внутреннего двора волшебным огнем. – Тебе самому не страшно? Ты «выпил» досуха жизненные силы восьми-девяти десятков живых существ всего за пару мгновений! Ты «выпил» жизни небольшой деревушки одним махом… будто чарку вина осушил… И где вся эта сила выпитая? Сила, насильно высосанная? Где она?
– Время не для бесед, – напомнил я.
– Мы еще не спустились. Или собрался прыгать?
– Птицы…
– Божьи создания страдают безвинно, – хрустнул костяшками старик, и падающую вниз довольно небольшую птичью стаю окутало яростное пламя, пожравшее перья и плоть в мгновение ока.
На камнях и земле двора форта тлеют кучи праха, курится дым, трещат раскаленные угли в форме костей – включая быстро ломающиеся реберные решетки и черепа погибших людей.