Разумеется, никакие аргументы, факты и доказательства того, что это именно Грузия нанесла военный удар по Южной Осетии, а Россия лишь отреагировала, апологетами стратегии сдерживания восприняты не были ни тогда, ни после. На антироссийской истерике из-за событий августа 2008 года литовские консерваторы во главе с Кубилюсом выиграли выборы и возглавили правительство, а их внешнеполитическая доктрина получила развитие на уровне Брюсселя.
Под влиянием «пятидневной войны» в Еврокомиссии одобрили проект глав МИД Польши и Швеции об учреждении программы Восточного партнерства ЕС, направленной на углубление интеграционных связей с Евросоюзом шести постсоветских государств: Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Азербайджана и Армении.
Попытки создать межгосударственную коалицию постсоветских государств при содействии той же Литвы предпринимались и ранее (ГУАМ — Организация за демократию и экономическое развитие Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии, учрежденная в 1997 году и активизировавшаяся после «оранжевой революции» в 2005 году, СДВ — Содружество демократического выбора, учрежденное в 2005 году в Киеве), однако впервые это произошло в рамках единой внешнеполитической программы Евросоюза.
«Восточное партнерство» идеально соответствует мессианской геополитике Литвы. Оно предполагает экспорт в страны бывшего СССР европейских политических практик и институтов, развитие в них демократии, независимых СМИ и «третьего сектора» (неправительственных организаций) при постепенном углублении экономической и энергетической интеграции этих стран с Европейским союзом.
Кульминацией этого процесса, по замыслу создателей программы, должно стать подписание Соглашений об ассоциации и зоне свободной торговли между постсоветскими государствами и ЕС. При этом в проекте «Восточного партнерства» никоим образом не упоминалась Россия: российско-европейские отношения тем самым искусственно отделялись от отношений ЕС с другими странами СНГ, вопреки тому, что с Россией все эти страны были тесно связаны исторически, экономически и культурно. «Восточное партнерство», таким образом, получалось антироссийской программой. Именно этот момент несколько лет действия программы подчеркивало и всячески заостряло литовское руководство, воспринимая её как комплекс действий по ослаблению в бывших советских республиках российского и усилению западного влияния. В литовской интерпретации «Восточное партнерство» в 2013 году приобрело характер военно-оборонительного союза от России.
Когда Россия, Белоруссия и Казахстан создали Таможенный союз с перспективой последующего создания Евразийского союза, литовские эксперты, а за ними и политики восприняли это как угрозу европейской интеграции государств «Восточного партнерства» и заявили, что последним придется выбирать между Европой и Россией. Россия неоднократно подчеркивала, что это не так: евразийская интеграция не отменяет европейскую, а объединение двух интеграционных проектов может стать основой для реализации концепции «Большой Европы» — от Лиссабона до Владивостока. «Восточное партнерство» при таком конструктивном настрое могло бы стать «мостом» между двумя геополитическими блоками. Но именно создания такого «моста», равно как и любой другой базы для российско-европейской интеграции, не могла допустить «буферная зона», а особенно Литва, согласно геополитической идеологии которой в Европе должно быть как можно больше Америки и как можно меньше России.
Поэтому, когда наступил «звездный час» литовской внешней политики и та стала «оператором» «Восточного партнерства» в рамках своего председательства в ЕС во второй половине 2013 года, Вильнюс использовал все предоставленные ему ресурсы для того, чтобы максимально разрушить отношения Европы и России и оторвать от последней постсоветские республики, сделав их частью геополитического буфера.
Эффект литовских провокаций превзошел самые смелые ожидания: такого итога своей политики литовские «ястребы», похоже, не могли представить и в самых смелых своих мечтах. Этим итогом стал украинский хаос: крупнейший кризис в международных отношениях с середины 1980-х годов и прибалтизация Украины, которой уготована роль ключевого элемента «буферной зоны» крупнейшей страны «Восточного партнерства».
В конце 2012 года в переговорах между Киевом и Брюсселем об ассоциации Украины с Европейским союзом была достигнута договоренность завершить все переговоры и разрешить существующие противоречия до саммита «Восточного партнерства» в Вильнюсе в ноябре 2013 года и, в случае успешного окончания переговоров, подписать на саммите Соглашение об ассоциации и зоне свободной торговли Украины с ЕС. Ассоциация с ЕС — это создание рамок для многостороннего сотрудничества между Европейским союзом и страной, подписавшей Соглашение об ассоциации. Ассоциированными членами ЕС являются, например, Египет, Марокко, Турция и ЮАР. Ключевым элементом Соглашения об ассоциации с Евросоюзом для этих стран стало создание зоны свободной торговли, согласно которому европейские товары стало можно беспошлинно ввозить на рынки этих стран, а то немногое производство, что в них было, перешло на европейские стандарты и технические регламенты.
Аналогичные соглашения на Вильнюсском саммите планировали подписать и со странами «Восточного партнерства», в первую очередь с крупнейшей из них — Украиной. Пропагандистская кампания, направленная на популяризацию идеи подписания этого документа, в конечном счете заставила украинцев поверить, что ассоциация с ЕС — это полноценное вхождение Украины в состав Европейского союза со всеми вытекающими последствиями. Окончательный цивилизационный выбор, бесповоротный отказ от советского прошлого, разрыв старых связей с Россией и уход в Европу — к счастью, новой жизни.
Социальный взрыв, приведший к катастрофе украинской государственности и грандиозному кризису в международных отношениях, был спровоцирован именно этой мифологией светлого европейского будущего на следующий же день после подписания ассоциации с ЕС на Вильнюсском саммите. И среди главных провокаторов была Литва — хозяйка Вильнюсского саммита и страна-председатель ЕС во втором полугодии 2013 года, которую в Брюсселе назначили ответственной за ассоциацию Украины с ЕС.
«В период председательства Литвы в ЕС ей была поручена миссия удачно завершить переговоры по „Восточному партнерству“ с соседними странами из бывшего советского блока. Но вместо конструктивного и положительного результата мы сейчас оказались втянутыми в глубокий дипломатический кризис между Россией и ЕС. Украина в хаосе. Крым присоединен к России, и есть опасность огромных финансовых потерь из-за экономических санкций, — оценивает роль Литвы в провоцировании украинского кризиса брюссельскому деловому изданию „European business review“ польский европарламентарий из Европейской народной партии. — Во многом это связано с неспособностью и нежеланием Литвы и Грибаускайте поставить интересы ЕС выше соображений „политической мести“ по отношению к России».
Официальный Вильнюс изначально рассматривал ассоциацию Украины как антироссийский геополитический проект, о чем глава литовского МИД Линас Линкявичюс заявлял публично, регулярно называя борьбу за Украину «геополитической игрой».