Исключение из правила безусловного соблюдения целибата представляют собой странствующие монахи. В подавляющем большинстве буддийские монахини и монахи были безупречно целомудренны и боролись с искушением при помощи обычно успешных средств, включающих медитацию и физические лишения. Женщины страдали меньше, поскольку могли потерять гораздо больше, если сворачивали с пути добродетели, а если продолжали неукоснительно соблюдать целибат, то и выигрывали значительно больше. Немалую помощь оказывало и то обстоятельство, что жизнь в монастырях регулировалась настолько строго, что они почти никогда не оставались в одиночестве в таких обстоятельствах, которые могли бы подорвать их решимость.
С другой стороны, монахи чаще встречались с женщинами, чем монахини с мужчинами. Странствующие аскеты, просившие милостыню ради пропитания, постоянно общались со светскими женщинами и часто слишком много думали об их прелестях, причем иногда такие мысли перерастали в наваждение. Мера их усилий, направленных на искоренение похоти, на самом деле снижала основополагающее значение целибата в буддийской мысли. Монахи хорошо это понимали. Они неустанно продолжали борьбу с тем, чтобы подавлять свое сладострастие, и в этом им помогали бдительные и опытные коллеги.
В заключение этого краткого обзора роли целибата в буддизме хотелось бы подчеркнуть его важность в качестве одной из крупнейших и наиболее распространенных в мире систем верований. По мере развития буддизма и распространения этого учения на миллионы людей в родной Индии и влияния на индуизм, обеспокоенные духовные вожди индуизма пытались ослабить его влияние или даже искоренить на земле Индии. В XIII в., около двух тысяч лет после его зарождения, буддизм был фактически изгнан из родной страны. Но именно тогда он начал распространяться в Непале, Тибете, Китае, Японии и на большей части Юго-Восточной Азии. Расширение сферы его влияния продолжается и в наши дни; благодаря достигнутым успехам, сегодня это учение господствует в религиозных верованиях Востока. В 1954 г. буддистов пригласили вернуться в Индию, где теперь они составляют небольшое, но растущее меньшинство [439] .
Для жителей Запада самым известным джайном вполне может быть Мерри Лейвоу, фатально мятежная девушка-подросток, расстроившая «Американскую пастораль» своих родителей в одноименном романе Филипа Рота, удостоенном Пулитцеровской премии. Грязная (потому что мытье водой разрушает микроорганизмы), с прикрывавшим рот куском дурно пахнущего старого капронового чулка с проношенной пяткой (чтобы не вдыхать малюсеньких насекомых и не выдыхать на них поток горячего дыхания), жалостливо чахнущая от исключительно овощной диеты, Мерри, от которой разило сильной гнилостной вонью, болезненная, перепачканная экскрементами, с шатавшимися зубами, представляет собой пародию на джайнизм в его американском радикально-фанатичном стиле.
Те же самые верования, включающие целибат, не упоминаемый жертвой изнасилования Мерри, исповедуют более трех миллионов реальных джайнов, в основном обитающих в Индии. Но в Северной Америке они лучше известны тем, что придерживаются исключительно вегетарианской диеты, а также чрезвычайно большим вниманием, уделяемым ахимсе – ненасилию по отношению ко всем формам жизни, включая насекомых и даже невидимые организмы. В Музее обуви «Бата» в Торонто выставлена пара джайнистских ботинок на высокой платформе, центральная часть их подошвы вырезана так, чтобы земли касались только ее края, чтобы тот, кто их носил, давил как можно меньше невидимых организмов.
История джайнизма окутана мраком. Нет никаких сомнений в том, что это очень древняя индийская религия. Ее приверженцы полагают, что она возникла на тысячу лет раньше, чем буддизм, хотя Махавира – ее наиболее почитаемый проповедник, жил примерно в то же время, что и Будда. Многие основополагающие принципы джайнизма, буддизма и индуизма совпадают. Джайны тоже стремятся разорвать цикл возрождений, который единственно может повлиять на мокшу или нирвану. Они подчеркивают значение целибата в качестве инструмента для достижения этой цели, отказываясь от мирских удовольствий и страстей, включая основанную на вожделении страсть к обладанию другими людьми.
Самым важным положением и источником большинства других верований джайнизма является ненасилие. По тем же причинам, что и Мерри Лейвоу, многие джайны носят маски – мухпатти. Они избегают питаться после наступления темноты, полагая, что огонь костра может привести к гибели летящих на него насекомых. Странствующие монахи даже прекращают странствия на четыре месяца периода муссонных дождей, и не для того, чтобы защититься от проливных ливней, а скорее для того, чтобы сберечь зарождающиеся и бурно развивающиеся в этот период формы жизни. По той же причине они не купаются в воде, где живут многочисленные организмы, и их часто описывают восхищенные наблюдатели, к числу которых не относится Филип Рот, как постыдно немытых людей. Принимая во внимание фанатичное преклонение джайнов перед всеми формами жизни, они также неукоснительно соблюдают вегетарианскую диету.
Джайны считают, что время подобно колесу с шестью спицами, символизирующими шесть веков. С каждым поворотом колеса возникают двадцать четыре учителя, обучающие праведному образу жизни, ведущему к достижению мокши. Самым великим и последним из этих учителей является Махавира, живший в VI в. выходец из высшей касты, женатый и имевший дочь. В тридцатилетнем возрасте этот привилегированный молодой джайн прошел обряд отречения, снял с себя элегантные одеяния и медленно с корнем вырвал из головы волосы в пять болезненных приемов. Потом он стал бродить по полям и лесам как (возможно, обнаженный) странствующий монах, страдавший от оскорблений, сталкивавшийся с опасностями и занимавшийся медитацией. Спустя двенадцать лет, медитируя на поле крестьянина по имени Самага, он достиг состояния кевала – высшего знания или просвещения, которое джайны считают всеведением.
Положение Махавиры было подтверждено в джайнистской литературе, где его немытая плоть описывается как молочно-белая (такого же цвета, как и его кровь) и лишенная запаха, а его дыхание (в отличие от невыносимого зловония, исходившего от Мерри Лейвоу) как источающее благоухание цветка лотоса. Теперь ему надо было распространять вновь обретенную мудрость, открывшиеся ему великие истины. Четыре из его пяти великих обетов составили классику джайнизма: ненасилие по отношению ко всему живому, правдивость, нестяжательство и отказ от всех чувственных страстей. Пятый состоял в неукоснительном соблюдении целибата, причем Махавира считал это настолько важным, настолько определяющим принципом его религии, что выделил его из категории общего отказа от страстей, ясно обозначив как особый обет. Целибат неразрывно связан с положением джайнизма о ненасилии, вызванном заботой о сохранении микробов. Мужские и женские половые органы густо покрыты микробами, поэтому половой акт превращается в убийство. Кроме того, целибат также связан с обетом отказа от всех плотских страстей. По этой причине полового акта также следует избегать как величайшего зла.