Туман уже почти рассеялся, в сосняке было тихо, лишь щебетали птицы. Земля была густо покрыта иглами.
– Где твои маслята, Наташа? – спросила Алиса.
– Сейчас увидишь.
Они прошли дальше. Ни одного масленка. Лишь большой оранжевый мухомор стоит, как семафор.
Геракл ухнул от радости при виде такого красивого гриба и протянул лапу, чтобы его сорвать.
– Не смей! – сказал Пашка. – Это ядовитый гриб. Ты умрешь, если откусишь от него хотя бы кусочек.
Геракл понял, отпрыгнул назад и погрозил мухомору кулаком.
Наташа села на корточки, разгребла ладонью иглы и увидела небольшой масленок.
– Первый, – сказала она. – Теперь пойдут тысячами.
Она срезала гриб и бросила его в корзинку.
Но больше не нашлось ни одного гриба. Впустую ребята разбрасывали иглы и сучья – ничего.
Впереди начиналась густая чаща – не проберешься.
Пашка вынул масленок из Наташиной корзинки и показал Гераклу.
– Такие увидишь – зови меня.
Питекантроп понюхал гриб, скорчил страшную рожу и бросился в чащу. Ребята за ним.
Но тут же пришлось остановиться – словно кто-то заставил деревья сплестись ветвями, чтобы не пропустить их дальше.
– Ой, девочки! – воскликнула Наташа. – Вы только посмотрите!
За сплетением ветвей на небольшой полянке, окруженной стеной сосенок и елей, стояли тысячи грибов. Большей частью маслята, несколько боровиков и сыроежек.
Это скопление грибов словно почетным караулом было окружено цепочкой оранжевых мухоморов и бледных поганок.
– Ничего страшного, – сказал Пашка. Он отдал свою корзинку Гераклу и сказал: – Пробивайся туда, нарви маслят.
– Угу, – согласился Геракл.
– Мне это не нравится, – сказала Алиса. – Почему вчера грибы росли обыкновенно, а сегодня собрались на недоступной полянке?
Геракл с трудом протиснулся сквозь сучья и приблизился к грибам. Ребята, отмахиваясь от комаров, следили за ним.
При виде Геракла самые сильные и крепкие мухоморы начали раскачивать шляпками и поскрипывать.
– Иди, Геракл, это ветер, – успокоил питекантропа Пашка.
Но стоило Гераклу сделать еще один шаг, как мухоморы сдвинулись с места и образовали между ним и маслятами прочный заслон.
Увидев, как грибы движутся ему навстречу, Геракл не выдержал. Он бросил корзинку и метнулся обратно. Оставляя клочья шерсти на колючих ветках, он протиснулся к ребятам, обнял Пашку за колени и завыл, жалуясь на страшные переживания.
– Ну вот, – расстроился Пашка, – а как же корзинку достать?
– Забудь о корзинке, – сказала Алиса. – Мы должны сейчас же вернуться на станцию.
– Эге, – догадался Пашка, – ты думаешь, это шутки Аркаши?
– А ты видел, чтобы мухоморы защищали маслят?
– Если я сейчас не сплю, – сказал Пашка, – то вижу это впервые в жизни.
– Ах, он их своим стимулятором опрыскал! – воскликнула Наташа. – Тогда пускай сам добывает корзинку.
Аркашку они встретили у входа на биостанцию. Видно, не выдержал, встал пораньше.
Первым делом он заглянул в корзинки. Увидев, что они пустые, он сказал как ни в чем не бывало:
– Плохие вы следопыты. Не вам за грибами ходить.
– А ну-ка, – сказала мрачно Алиса, – повтори закон для юных биологов, который ты обязался выполнять, когда пришел на станцию!
– Какой закон?
– Забыл?
– Помню, но почему я должен его повторять?
– Повтори, – сказал Пашка.
– Каждый юный биолог имеет право ставить любые научные опыты, которые считает полезными, нужными или интересными…
– Дальше…
– Дальше?.. Но он не должен проводить опытов, которые могут повредить или помешать другим людям.
– Еще дальше!
– Тот, кто нарушит это правило, будет с позором изгнан со станции.
– Все ясно? – спросила Алиса, протягивая Аркашке пустую корзинку. – Ты можешь получить прощение, если принесешь полную корзинку грибов.
– И мою тоже, – сказала Наташа.
– А третью, Пашкину, найдешь на поляне.
– Но я не проводил опытов! Я только защищал грибы от таких варваров, как вы.
– А когда принесешь три корзины грибов, мы их поджарим и тебя угощать не будем.
– Это жестоко!
Но ребята прошли на станцию. За ними – Геракл.
Через час Аркаша принес три пустые корзины. У него не поднялась рука рвать грибы.
К тому времени Пашка был по горло занят проблемой, как избавиться от комаров, Алиса с Наташей – своими делами.
Грибов они набрали на следующее утро, когда действие стимулятора прекратилось.
Павел Гераскин решил извести комаров. В то лето комаров развелось множество – им нравилось резвиться над ручьями и полянами Гоголевского бульвара, вечерами накидываться на влюбленных или биологов.
Будучи человеком гордым и уверенным в своих способностях, Пашка не скрывал, подобно некоторым гениям, своих намерений.
Еще до начала опытов он бродил по станции и рассуждал вслух, обращаясь к своему верному спутнику питекантропу Гераклу:
– Какой мы изберем путь? Будем травить комаров ядами? Это уже пробовали, а комарам хоть бы что!
Геракл кивал и жевал бублик, который тайком сорвал с бараночного дерева, выведенного Аркашей.
– Есть и биологические методы – подманивают, например, самцов, подражая самкам. Без самцов нет у комаров дружной семьи, и они должны бы вымирать, а не вымирают.
Геракл бросил бублик, надеясь попасть на рог жирафу Злодею – добрейшему скучному существу.
– Значит, надо найти путь, которым никто еще не шел, а мы с тобой пойдем. Но какой путь? Какой, я спрашиваю?
Геракл развел руками, как бы говоря: если такой биологический гений, как Пашка Гераскин, не может избавиться от комаров, я пасую!
Решение пришло неожиданно – словно яблоко упало.
Пашка задумчиво стоял у Аркашиной делянки, смотрел, как скворцы деловито выклевывают с грядки червяков.
– Труженики, – сказал он о скворцах.
– Эй, – ответил с горечью Аркаша, – бурей вчера два скворечника свалило. Только они устроили себе дом и уют, придется снова квартиру искать.
– Да, – согласился Пашка, – летишь через полмира, а тебя даже не могут обеспечить…
– Ты чего? – спросил Аркаша.