Ничего не осталось, как найти глазами место, куда бы можно было перенестись при помощи кристалла. Взгляд зашарил по окрестности, но вокруг сарая, как назло, густо разрослись деревья, и открытое пространство отыскать не удалось. Везунчик протяжно вздохнул и чертыхнулся.
В этот момент в доме на соседнем участке, прямо на уровне крыши сарая, из окна блеснул огонек свечи. Взгляд сталкера уловил прячущийся за занавеской женский силуэт и мягкое покрытие широкого ковра на полу комнаты. Почему-то очень захотелось попасть именно туда, и чтобы долго-долго беззаботно лежать, раскинув руки, прямо на этом чистеньком паласе…
«Да кто мне мешает это сделать?!» – как ответ накатила внезапная мысль.
А пальцы уже нащупали оживший, ответивший мягкой вибрацией амулет, и вдоль сужающихся скользких граней сжали его кристаллические бока…
Такое уже было. Давно. В почти недосягаемой дали прошлого, когда сталкер вот так же уходил от погони…
Три года до Судного дня, недалеко от Рубежа
Подъехавшие к хутору машины круто развернулись у крайнего дома. Наружу выбрались семь человек и моментально рассредоточились по улице. Предупрежденные о том, что преследуемые представляют из себя крайне опасных типов, держались настороже, готовые открыть огонь в любой момент. По кивку старшего один из них метнулся к зданию и пробежал вдоль фасада, поочередно заглядывая в окна с разбитыми стеклами. Не заметив ничего подозрительного, развернулся к остальным и махнул рукой.
Старший группы внимательно оглядел окрестность и громко произнес:
– Кажись, братва, они еще сюда не добрались. Так что занимаем позиции и ждем. Мимо не проскочат. У них путь один – через это место. Ну, разве только, слева по болоту рванут. А там – топи. Так что, думаю, в трясину не сунутся. Не роботы же они – без передыху столько пилить, чтобы потом выбрать дорогу потруднее… Ревень, Орг, машины за дальний дом уберите и сидите там как мыши. Пузо с Гошей на другую сторону – к сторожке у дамбы. А мы здесь обустроимся. По местам!
– А может, я с машиной останусь? Гля, скока бежать… – проговорил коренастый толстяк.
– Ты побарагозь мне еще. Я те жирок спущу быстро! И так уже зеркальной болезнью страдать начал.
– Какой еще «зеркальной»? – не понял сарказма старшего опешивший Пузо.
Напарник его со смешком прокомментировал:
– Пошевели извилиной, Витёк! Тебе скоро в туалете за унитазом зеркало ставить придется, чтобы ты пипетку свою видел, иначе живот не даст разглядеть такую красоту… Пошли, хватит ныть!
– Вот скажете тоже… – толстяк скорчил обиженную физиономию, махнул рукой и грузно потрусил вслед за товарищем.
– Давай, давай, шевели ягодицами! – не унимался старший, сопровождая бегущих взглядом. – Когда доведешь организм до состояния гончего пса, тогда и будешь машины охранять! А если еще раз вякнешь что-либо подобное, я тебя точно на диету посажу! Охранник хренов…
После того как топот ног стих, оставшаяся троица вошла в дом. Внутри царили хаос и запустение. Заваленный к стене старый платяной шкаф с покосившейся дверцей, болтающейся на одной петле. Разломанный на три части стул с протертым до основания сиденьем лежал посреди коридора. Остатки разорванной перины, видевшей на своем веку много интересных моментов интимной жизни бывших хозяев. Перекошенная, грубо изготовленная из дерева вешалка для одежды и головных уборов. Наискосок висящий доисторический карниз с обрывками штор. Поблекшая и потерявшая начальный цвет детская кукла-голыш, раскинувшая ручки, словно в мольбе о помощи… Мусор и обрывки бумажных листков, разбросанные повсеместно. Старые пожелтевшие письма, которые могли бы поведать о целой исторической эпохе, людских страстях и перипетиях жизни… И все это покрыто толстым слоем серой пыли, испещренной мелкими следами мышиного племени. Жизнь в этих местах замедлила свой ход, и, вероятно, на очень длительное время, если не сказать – навсегда…
Окинув взглядом внутреннее убранство дома, ненадолго задумавшись, старший покачал головой, затем резко встряхнулся, повел плечами, вздохнул и распорядился:
– Сева, от фасада обзор из окон закрывает забор, поэтому ты займешь позицию на чердаке. Оттуда вид получше. На тебе ответственность – вовремя заметить этих придурков и оповестить всех. Айсман, за тобой тыльная сторона, хотя, думаю, что от поля они вряд ли появятся. Им без скрытности идти – не резон. Хитрые, черти! Сколько уже наших парней положили… Впервые такое вижу, чтобы настолько безбашенно совали собственную голову в уже почти затянутую петлю. Крутизну из себя строят. Дурилы… Видать, действительно не все у них дома обитают, если попытались бороться, да еще и ставить свои условия. Никогда не пойму… хотя как знать… Вот ты, Айсман, смог бы так поступить, как они?
– Не-е-е… – браток, сопровождая взглядом удаляющуюся спину напарника, шмыгнул носом и провел по верхней губе указательным пальцем. – В любом деле должен быть толк. А какой толк переть буром против силы? Лошары они… Порвем ведь на запчасти! Как пить дать – порвем.
– Хм-м-м… Не сомневался даже в твоем ответе. Ну, да это ты…
– Чё я?.. Ты думаешь, Щапа, я струсил бы?!
– Ша! Остынь, олень! Завелся, тоже мне… Что бы ты понимал в колбасных обрезках…
– Чё это сразу – олень?..
– Я же сказал – остынь! Небось, с тобой бы такое не произошло… – старший опять задумался ненадолго. – А я вот где-то им даже завидую. Ведь они свободны в выборе и, вероятно, отдают себе полный отчет в том, что делают… Ты, вот, сколько зону топтал?
– Трешник. Но я же сознательно на дело пошел! Эх, если бы не сканила пацанва тогда, у нас бы все выгорело. Следак-то тоже совсем салабон оказался, можно было и не колоться…
– Да я не о том совсем! Что ты все жаргонами мне слух забиваешь? Я о зоне! Вот тебя ей в детстве пугали? Рассказывали о том, что кто-то королями ходит, а кто-то шестерит? Что мужиком надо быть всегда, а иначе можно и под раздачу попасть? А то и опустить могут…
– А то! С детства по понятиям жил!
– Наконец-то ты соображать начинаешь! Вот я и спрашиваю тебя: а оно тебе надо было – по понятиям жить? Гробить часть своей жизни? А почему бы не вести себя так, как большинство людей? Что хорошего в зоне?
– Ну, ты спросил, Щапа…
– Во-о-от! Видишь, ты задумался. А я тебе скажу так: не сознательно ты в зону попал. Просто решил, что заработать можно и без особых усилий. Грабануть ларек – не большое дело, тут ума великого не надо… А по статье загремел не случайно. Это факт! Обстоятельства так сложились. Не продумано у вас было все с самого начала, засветились где-то. Да и не с теми связался, раз на малом прокололся. А вот они не зону, а Зону! Слышь, как звучит? ЗОНУ топчут совершенно сознательно! В ней по понятиям не поживешь, у нее они свои – отличные от человеческих, причем, она постоянно их изменяет на свой лад. Часто не успеваешь среагировать, глядишь, а ты уже запчастями по округе раскидан… Все об этом знают, и не все так жить захотят! Большинство просто побоится. А эти дурики живут, рискуют ежесекундно, гробятся, гибнут пачками, но упорно продолжают ходить в поисках своего счастья… Сознательно, понимаешь?! Поэтому я и размышляю над их действиями. Что это – пафос или четко продуманный план? Они ведь не против группы пошли, они против сложившихся устоев тараном поперли! Против системы! Сознательно! Вот и хочу понять: что ими движет – упрямство или уверенность? – Щапа вновь задумался ненадолго, а затем продолжил: – Я с подобным уже сталкивался… Возможно, это нам стоило бы отступить. Зона не раз уже порождала уникумов, Она знает, что делает, и в чем-то я ей верю…