– О чем?
Алексио был очень серьезен.
– О нас… Как мы будем жить дальше.
Сердце ее похолодело. Она предвидела подобную беседу, но не ожидала, что Алексио будет говорить так, словно предлагает обсудить доходы и расходы. Она, глупая, представляла что-то более страстное.
Сидони молчала, и он уточнил:
– Мы не можем продолжать жить здесь… Ты чувствуешь себя лучше. Мне нужно вернуться к работе. Стоит подумать о переезде.
Сидони встала. Алексио тоже поднялся, давя на нее своими габаритами. Она отодвинулась.
– Мне кажется, я не до конца понимаю, что ты имеешь в виду.
Он сжал спинку стула.
– Я говорю о том, где мы будем жить и как. Мне, конечно, придется купить новый дом. Апартаменты не подходят ребенку… А может, ты хочешь поселиться рядом с тетей?
Сидони положила руку на живот – это движение успокаивало ее.
– Я не думаю, что мы будем как-то жить. Но я ожидаю, что буду продолжать жить своей жизнью.
Алексио всем видом показывал, что он – всесильный магнат.
– Это не тебе решать, Сидони. Я обязан обеспечить тебя и ребенка.
Сидони прокляла себя за то, что позволила ему выступить в роли милостивого благодетеля. Она вскипела:
– Ее имя Белль. А не Ребенок. Я-то надеялась, что после прошлой ночи что-то изменилось… что… – Сидони замолчала и выругалась на себя. Она сказала слишком много.
Алексио взорвался:
– Нашу дочь не будут звать Белль. Что это за имя?
– Это любимое имя тети Жозефины. – Как же она была наивна! – Ничего не изменилось.
Он прищурил золотисто-зеленые глаза и посмотрел на нее:
– Что должно было измениться?
Сидони покачала головой. Она практически выдала себя, забыв, что является лишь временной гостьей в его постели.
– Ничего. Я отказываюсь от твоей помощи, Алексио.
– Мы хотим друг друга, прошлая ночь, без сомнения, доказала это.
Вздернув подбородок, она натянуто произнесла:
– Это были гормоны.
Алексио, казалось, был ошарашен. Забавно!
– Гормоны?!
Сидони кивнула, отчаянно желая убедить его, что он правильно ее понял.
– Так написано в моей книге для беременных – ты можешь почитать. Беременные женщины часто чувствуют себя более… – Сидони замолчала и густо покраснела. – Более… влюбленными. Это все из-за прилива крови.
Смятение оставило Алексио, он разозлился. На виске его билась жилка.
– Гормоны? Прилив крови? Это была химия, чистая химия, – прорычал он. – Ты пытаешься сказать мне, что любой мужчина смог бы удовлетворить твои желания прошлой ночью?
Лицо Сидони пылало, но ей удалось притвориться безмятежной и, слегка пожав плечами, ответить:
– Я просто говорю тебе, что написано в книге для беременных.
На лице Алексио было отвращение, и она даже почувствовала укол совести.
– Ты хотела меня так же сильно, как я хотел тебя. Может, в этом и принимали участие гормоны, но это было неизбежно.
Сидони выругалась про себя. Она надеялась убедить Алексио, что любой мужчина подошел бы. Но ей не удалось. Даже сейчас она хотела этого мужчину, несмотря на его высокомерие.
Сидони сжала кулаки и посмотрела на него с вызовом. Этот человек заставил ее влюбиться в него. Желать его. Он унижал ее.
– Ничего не изменилось, Алексио. Мы остались там же, где были, когда ты приехал в Париж. Разница лишь в том, что я должна деньги тебе, а не банку.
Алексио разъярился:
– Прекрати! Ты ничего мне не должна. Я хочу достучаться до тебя, Сидони.
Она ощутила горечь.
– Не получится, Алексио. Я не позволю тебе обращаться со мной и с нашей дочерью как с брошенной любовницей и ее ребенком. Я не иждивенка. Я буду работать, чтобы создать нормальную жизнь для себя и дочки, как поступают миллионы женщин.
Губы Алексио сжались в тонкую линию, выражая неудовольствие.
– Миллионам женщин не хватило ума забеременеть от миллиардера…
* * *
Сидони вскрикнула и побледнела.
Алексио поднял руку:
– Сид… подожди. Я не имел в виду…
Сидони прервала его. Сердце ее снова разбилось, однако говорила она ледяным тоном.
– Я уже просила не называть меня так. Мое имя Сидони. И ты сказал достаточно. Ты все еще не доверяешь мне, да?
Она заметила вспышку стыда в его глазах, и что-то в ней увяло и умерло. Говорить было больше не о чем. Сидони покачала головой и отступила на шаг, потом повернулась и вышла из комнаты.
Алексио запустил пальцы в волосы, закрыл глаза и повторил про себя все ругательства, которые знал. Когда Сидони побледнела, грудь защемило, и теперь Алексио ощущал острый приступ паники. Все пошло не так, как он ожидал.
Как будто хоть раз с этой женщиной что-то шло так, как он рассчитывал.
С момента появления застенчиво улыбающейся Сидони за завтраком Алексио чувствовал, что еще немного – и в его душе прорвется плотина эмоций. Но он не был готов к этому. Это было чересчур.
Выйдя из гостиной, он увидел, что Сидони надевает пальто и берет сумку. Паника вырвалась наружу, и он потерял контроль над собой, словно падал с невероятной высоты.
– Куда ты направляешься?
Сидони избегала его взгляда.
– Я предупреждала, что утром пойду к тете Жозефине.
Она взглянула на него, но в ее глазах Алексио увидел пустоту. Она была бледна. Живот выпирал под топом. Он, во внезапном порыве, хотел умолять Сидони не делать этого, но что-то удержало его. Наверное, память о бледном лице матери, когда он выпалил: «Почему вы не можете любить друг друга?» Щупальца прошлого увлекали Алексио назад так сильно, что он не мог сопротивляться.
Он убедил себя, что преувеличивает. Сидони вернется, и они снова поговорят. И он сможет держать себя под контролем. Алексио задрожал от ярости, вспомнив предположение насчет того, что Сидони была готова переспать с любым мужчиной прошлой ночью.
– Моя машина с водителем стоит у входа. Можешь воспользоваться.
Она тихо сказала:
– Хорошо.
А потом Сидони открыла дверь и ушла. У Алексио появилось ужасное ощущение: желая обрести контроль над эмоциями, он лишь терял его.
Алексио провел утро и первую половину дня, связываясь по телефону с офисами в Афинах и в Лондоне. Однако в голове постоянно звучали его собственные ядовитые слова: «Миллионам женщин не хватило ума забеременеть от миллиардера». Услышав это, Сидони выглядела… раненой. Как на Санторини.