– Вы были близки с отцом?
– Почему вы спрашиваете?
Алексио потянулся и, к удивлению Сидони, на мгновение коснулся ее щеки тыльной стороной кисти.
– Потому что ваше лицо смягчилось, когда вы заговорили о нем.
Сидони дотронулась до щеки и смутилась.
– Я любила папу. Он был прекрасным человеком.
– Это хорошо. Мой отец… У нас с ним несколько разные взгляды на жизнь.
Сидони обрадовалась, что он переключил внимание на другое.
– Наверняка он гордится вами?
Алексио печально улыбнулся:
– В некотором смысле. Но я поднялся не благодаря ему. Я сам сражался за свой кусок пирога, и отец не простил мне этого.
Их снова прервали – теперь уже другая стюардесса, собирающая пустые чашки.
Алексио внутренне содрогнулся. Что происходит? Он беспечно заливается соловьем перед незнакомкой, которая очаровала его своей бледной кожей, красивыми глазами и гибким, стройным телом.
Стюардесса ушла, и ругавший себя Алексио обнаружил, что Сидони расстегнула пряжку ремня.
– Мне нужно вымыть руки. Пожалуйста.
Почувствовав облегчение, Алексио расстегнул свой ремень безопасности и встал. Сидони пришлось протиснуться мимо него. Он видел, как сверкнули ее глаза, став похожими на зелено-голубые бриллианты, и его словно ударили в живот.
Она изо всех сил старалась не задеть его. Одного взгляда на оказавшиеся так близко женские бедра было достаточно, чтобы пробудить желание. Алексио не смог удержаться и вдохнул ее свежий и чистый аромат с намеком на что-то цветочное. Такой и была Сидони – сейчас колючая, а через секунду мягкая. Словно роза. И такая же соблазнительная.
Она оказалась выше, чем он думал.
Алексио сел, а она направилась по проходу к туалетам. Он следил за ней. Старенькие джинсы обтягивали ее стройные ножки и неожиданно роскошные ягодицы. Кровь его закипела. К ужасу Алексио, не один мужчина вытягивал шею ей вслед, когда она проходила мимо.
У него было ощущение, что он толком не дышал с тех пор, как Сидони сняла свою ужасную толстовку. Алексио тогда случайно посмотрел на нее и застал за раздеванием. Он не мог глаз отвести, пока она сражалась с одеждой, постепенно открывая мучающую его бледную кожу, тонкие руки, маленькие кисти, изящные плечи.
Сидони вспыхнула, а Алексио охватило вожделение. Одежда под толстовкой не отличалась откровенностью, однако он отреагировал так, словно Сидони осталась обнаженной.
Испытывая растущее желание, Алексио пытался сосредоточиться на разговоре и на сияющих выразительных глазах женщины, не позволяя себе взглянуть на небольшой вырез ее топа. Периодически выскальзывающая розовая бретелька бюстгальтера воспламеняла его сильнее, чем самое дорогое нижнее белье предыдущих любовниц. Он и думать забыл о ночи, проведенной с роскошной Кармелой.
Алексио жаждал увидеть Сидони в своих объятиях, хотя такой порыв обычно заставлял его насторожиться. Он представлял ее идеальные груди… Интересно, какие у нее соски?
Это было желание, которого ему уже давно не хватало. О котором он мечтал прошлой ночью. Настойчивое и горячее. Непреодолимое.
Голова закружилась, и мягкий смущенный голос застал его врасплох.
– Э… прошу прощения, мистер Кристакос…
Алексио поднял голову, увидел Сидони, и желание стало нестерпимым. Ее груди оказались на уровне его глаз. Соски приподнимали тонкую ткань. Он заставил себя встать и пропустить Сидони, проклиная свое тело, отказывающееся подчиниться разуму.
Алексио хотел Сидони Фицджеральд так, как раньше не хотел никого. И он получит ее. Потому что Алексио Кристакос всегда получал все, что хотел. Особенно женщин.
Сидони села и старалась сохранить контроль, который с трудом восстановила в маленьком туалете. Она умылась холодной водой, словно это могло выдернуть ее из транса, в котором она пребывала.
Но все это были лишь краткосрочные меры. Стоило ей вернуться и увидеть взгляд Алексио Кристакоса, этот пылающий взгляд, переместившийся с ее груди на лицо, такой напряженный… практически хищнический, как ее тело отозвалось на него, вспыхнув, словно пламя. Даже воздух между ними как будто потрескивал.
«Он плейбой, он плейбой», – повторяла Сидони, как мантру. Если верить словам ее подруг по колледжу, Алексио Кристакос был разборчив – он выбирал самых знаменитых моделей и актрис. Истинных красавиц. Сидони, с ее яркими волосами, веснушками и растрепанной шевелюрой, никак не попадала в эту категорию. Но это сумасшедшее желание… Да она выдумала его!
По телу прошла волна ужаса, Сидони ощущала жар и холод одновременно. Неужели она проецирует свои подсознательные фантазии на мужчину, который случайно оказался ее спутником?
Алексио покашлял. Он смотрит сейчас на нее или нет? Обманывает она себя или нет? Сидони осторожно повернула голову и увидела золотисто-зеленые глаза, устремленные на нее. С губ слетел вздох, в животе все перевернулось, кожу кололо. Соски так напряглись, что терлись о кружево бюстгальтера.
– Не надо, – мягко проговорил Алексио. – Не надо называть меня мистер Кристакос. Я чувствую себя стариком. Просто Алексио.
Каким-то образом ей удалось выдавить:
– Мы скоро приземлимся. Я все равно вас больше не увижу.
– Вы уверены?
Она моргнула, сердце защемило.
– Что это значит?
– Сегодня вы ужинаете со мной.
Сидони охватили противоречивые эмоции. Ей стало жарко. В то же время разум сигнализировал: «Опасность! Опасность!» Она не хотела даже намеком показать этому высокомерному человеку, как реагирует на него. Такому, как он, хватит одного ужина и одной ночи, а потом он выкинет ее на обочину.
Она – мимолетный каприз.
Может быть, скромные размеры экономкласса ударили ему в голову? Может быть, ему скучно, он устал, а что-то в ней заинтриговало Кристакоса, потому что она отличается от его любовниц?
Сидони прищурилась. Алексио стиснул зубы, словно готовился к борьбе. Они оба не заметили стюардессу, которая подошла проверить их ремни безопасности.
– Звучит как приказ, а не как приглашение. Мне нужно успеть на рейс в Дублин. Вы забыли?
Сидони готова была поклясться, что не так много женщин отказывало ему – если таковые вообще существовали. Но она никогда не простила бы себе, если бы сдалась и согласилась на то, что точно продлится всего одну ночь. Сидони уверяла себя, что отказывает Кристакосу потому, что высоко себя ценит, но предательская интуиция подсказывала, что она боится влияния, которое оказывает на нее этот мужчина. Одной ночи явно не будет достаточно. И это пугало ее.
Алексио бросил взгляд на платиновые часы на запястье:
– Ну а если я скажу, что вы опоздали на стыковочный рейс, и как владелец авиакомпании я обязан возместить вам это, пригласив на ужин?