Денис улыбнулся.
– И каков был твой ответ?
Джек усмехнулся в ответ.
– Я передал ему горячий привет от герцога Маргрейва.
Все засмеялись, но было заметно, что Джеку совсем не весело.
– В чем дело, Джек? – спросил Денис.
– Не знаю. – Джек пожал плечами. – Я знаю, что час пробил, и думал, что буду радоваться. Но почему-то совсем не радуюсь.
– Все понятно. Тебе пришлось много месяцев поддерживать дружеские отношения с этим человеком. Это вряд ли было легко. – Денис в задумчивости взглянул на друга. – Жалеешь?
– Об утрате дружбы Ван Хозена? – Джек издал короткий смешок. – Вряд ли…
– Тогда что же тебя тревожит?
Джек нахмурился и пробормотал:
– Даже не знаю, как объяснить… Видишь ли, он теперь знает, что все эти месяцы я с ним играл. И знает, что «Восточноафриканские прииски» – ловушка, которую мы расставили для него от имени Стюарта. И еще он знает, что попался в ловушку. То есть этот человек понимает, что его обвели вокруг пальца. Он загнан в угол, и он в отчаянии. Признаюсь честно, мне даже страшно подумать, что он может натворить.
– Не беспокойся. – Джеймс улыбнулся и похлопал приятеля по плечу. – Мы сумеем тебя защитить.
– Я боюсь не за себя, – ответил Джек.
Его друзья молча переглянулись и нахмурились, тотчас сообразив, что беспокойство Джека было вполне обоснованным. Никто из них не говорил о Молли Григ и других женщинах, упоминавшихся в отчетах «Пинкертона». Даже между собой они не поднимали эту тему. Впрочем, друзья не знали, что Джек беседовал с этими женщинами. Но они подозревали то, что он знал совершенно точно: Ван Хозен не просто испортил репутацию герцогини. Он сделал и еще кое-что…
– Думаю, нам не следует беспокоиться на сей счет, – сказал наконец Денис. – Он должен был когда-нибудь перейти грань. Рано или поздно.
– Знаю, – кивнул Джек. – Но я проводил с ним довольно много времени и мог следить за всеми его действиями. Конечно, нельзя быть абсолютно уверенным, но… Мне кажется, все это время – то есть с тех пор, как я здесь, – он не нападал на женщин. А теперь… – Джек умолк, чувствуя, что беспокойство его все усиливается.
– Люди «Пинкертона» следят за ним постоянно, – напомнил Джеймс.
– Да, знаю. И я сказал ему об этом сегодня. Но отчаявшиеся люди могут совершать отчаянные поступки. Поэтому я беспокоюсь.
– А что ты можешь сделать? – спросил Джеймс. – Мы же не станем ночевать у дверей его дома.
– Да знаю я, знаю… – Джек снова вздохнул. – Выходит, я должен радоваться, что все закончилось?..
Друзья утвердительно закивали, а Джек снова устремил взгляд на Ван Хозена. Тот в очередной раз посмотрел на часы и покосился на входную дверь. Джек же еще больше встревожился.
– Он все время смотрит на часы, – проворчал он. – Какая ему разница, который час?
– Возможно, он делает это непроизвольно, – предположил Денис. – Ты же сам сказал, что он загнан в угол. У него нет ни друзей, ни средств, и негодяй это знает. Возможно, еще до конца недели он окажется в тюремной камере. Не исключено, что он, постоянно глядя на часы, таким образом успокаивается.
Джек ничего не ответил. Все его внимание было сосредоточено на человеке, о котором они говорили. А тот убрал часы в карман жилета и медленно пошел по залу. В какой-то момент Джеку показалось, что его бывший «друг» хотел поговорить с ними. Но Ван Хозен прошел мимо, не удостоив их взглядом. Затем подошел к двери и поприветствовал молодую женщину, только что вошедшую в зал.
– Ах вот оно что, – пробормотал Джек. – Похоже, он ждал именно ее.
Внимательно взглянув на женщину, Джек сразу все понял. У нее было прелестное личико с правильными чертами, а также, как у большинства американских девушек, прекрасные зубы – ровные и очень белые, и потому улыбка ее казалась ослепительной. Но вовсе не из-за этого у Джека перехватило дух.
«Боже, что за глаза… – подумал он. Граф сознавал, что таращится на незнакомку до неприличия долго, но не силах был отвести взгляд. – Какие потрясающие, восхитительные, неповторимые глаза…»
Обрамленные длинными густыми ресницами, эти глаза казались слишком большими для такого миниатюрного личика, а неповторимыми их делал цвет. Даже с противоположного конца зала была отчетливо видна их яркая синева – сочный цвет васильков на закате.
Ее пышные светлые волосы были уложены в высокую прическу, открывавшую длинную изящную шею и худенькие плечи; причем волос этих явно не касались горячие щипцы, которыми пользовались многие девушки. И Джек вдруг подумал, что ему очень хотелось бы увидеть, как эта восхитительная шелковистая копна рассыпается по плечам красавицы…
– Думаю, ты прав, – сказал Джеймс. – Он ждал ее.
Джек промолчал. Он по-прежнему таращился на прекрасную незнакомку, необычайно низкое декольте которой почти не оставляло простора воображению. Его взгляд скользнул ниже, и граф отметил тонкую талию девушки и округлые бедра, обтянутые розовым шелком. А ноги у нее, вероятно, были длинные и стройные – в этом он почему-то не сомневался.
Но кто же она? Джек снова стал рассматривать ее лицо. Хотя он провел здесь целый год, ему никогда не приходилось с ней встречаться – в этом граф был уверен. Такую женщину он непременно запомнил бы.
– Боже правый! – воскликнул Джеймс. – Какое прелестное создание!
Не приходилось сомневаться и в том, что это мнение разделяли многие мужчины. Джек быстро оглядел зал и понял, что прибытие красавицы не осталось незамеченным. Но Ван Хозен явно был ее старым знакомым, поскольку все еще держал ее за руки.
Джек повернулся к друзьям.
– Черт возьми, кто она такая?
Приятели графа пожали плечами.
– Кажется, это ты жил здесь целый год, а не мы. – Джеймс усмехнулся и добавил: – Неужели до сих пор не познакомился?
Джек покосился на друга и с раздражением проговорил:
– Видишь ли, Понго, если бы я знал, кто она, то не стал бы спрашивать.
– Ты стал ужасно нервным, – сказал Джеймс и снова уставился на незнакомку. – Заметил, какие у нее глаза?
– Слепой бы заметил, – подал голос Денис, тоже уставившийся на девушку.
– Вы оба слишком увлеклись! – выпалил Джек. – И оба забыли, зачем мы здесь. Мы не знаем эту женщину, но ее точно знает Ван Хозен.
Джек снова устремил взгляд на незнакомку и на сей раз разглядел не только ее потрясающие глаза и соблазнительные формы. Он также отметил, что она улыбалась Ван Хозену с явной приязнью, а ее попытки высвободить руки были не слишком энергичны. Кроме того, на ней было очень дорогое бальное платье, на шее красовалось ожерелье из великолепных розовых бриллиантов, а прическу ее украшали веточки гелиотропа. В общем, девушка была с деньгами, а деньги – именно то, в чем отчаянно нуждался Ван Хозен в данный момент.