– Теперь давай, рассказывай, как и обещал, – сказал Торан, забирая свой стилет. – Где Тхар?

– Какой Тхар?

– Черный Повелитель! И не прикидывайся, олух!

– Черный Повелитель?! – выдохнул монах. – Я знал!.. Я знал, что он помогает нам!

– Ты хочешь сказать, что его нет на острове?

– Я вообще ничего не хочу сказать! – словно плюнул, произнес монах.

Холодная сталь лезвия коснулась его шеи.

– Кто оживляет мертвецов, кто вызывает тварей из Тьмы?

Взглянув в пылающие глаза Торана, монах вздрогнул, будто увидел в них свою смерть, и заговорил:

– Великий маг и чернокнижник Эр-Акон. Я думал, что сама Тьма покровительствует ему, но теперь понял, что Черный Повелитель повелевает всем, а Эр-Акон – инструмент в его руках.

– Ты правильно думал!

Ударом рукоятки Торан оглушил его и, бросив обмякшее тело, освободил от пут женщин.

– Спасибо тебе, воин! – сказала та из них, что предупредила его о чернокнижнике. – Я Элра – колдунья и врачевательница, а это мои ученицы. Я почувствовала приближение черных сил и нам удалось спрятаться. Однако я использую магию лишь для того, чтобы лечить людей, и она не помогла мне укрыться от монахов.

Ты спас нас. Чернокнижник не смог подчинить тебя себе. Кто же ты?

– Я Торан.

– О!..

– Ага. А теперь я свяжу этого… олуха, брошу в телегу, и вы отвезете его куда-нибудь и бросите. Можно даже в море.

– Это сделают мои ученицы, а я пойду с тобой! – твердо сказала Элра.

Торан посмотрел на нее. Небольшого роста, крепкая женщина с короткими темными волосами и умными карими глазами, она напомнила ему Аману – врачевательницу из Секантрумерии.

– Это опасно, – коротко бросил он, связывая по рукам и ногам монаха.

– Жить тоже опасно, в любой момент можно умереть.

– Ха! – только и ответил Торан.

– Эр-Акон действительно великий черный маг, живший тысячу лет назад и воскресший по велению Черного Повелителя. Справиться с ним также тяжело, как и с химерой.

– С химерой? – переспросил Торан.

Элра вспомнила, что Торан – лучший охотник на химер, и привела другой аргумент.

– Город кишит черными монахами, и половина их них – чернокнижники. Будто все черные маги мира слетелись сюда. А половина этих чернокнижников – воскресшие из прошлого злые маги канувших в лету веков…

Торан дотронулся до ее руки и хотел сказать, что все это понимает, но замер с открытым ртом. Рука ее была холодна, как рука мертвеца, а вглядевшись в ее глаза, почувствовал холод Тьмы.

– Ведьма!..

Элра бросилась на него, целясь ногтями в глаза, но он увернулся и пронзил ее мечом. С глухим стоном упала она рядом с монахом, кожа на лице ее потемнела и сморщилась, руки скрючились, и вскоре перед Тораном лежала высохшая мумия ведьмы.

Он обернулся, чтобы встретить нападение трех других ведьм, но их словно и не было.

– Кругом колдовство! – зло бросил Торан, опасливо озираясь вокруг.

Монах тем временем пришел в себя и, повернув голову к мумие, дико заорал не своим голосом.

– Заткнись! Чего орешь, как-будто в первый раз видишь?!

– В первый… Клянусь, в первый! Кто она?

– Та, кого ты тащил за собой. Это была ловушка для меня, и ты, конечно, о ней ничего не знал?

– Не знал, – отвечал монах, смотря на Торана, как преданный пес на хозяина.

Тот усмехнулся. Значит, этого горе-чернокнижника использовал Эр-Акон, или сам Тхар, чтобы заманить Торана в город и дейстовать наверняка, а это значит, что они знают, где он сейчас и ему надо поскорее сматываться отсюда.

– Эй, не оставляй меня с ней! – заорал связанный монах ему вслед.

– Почему же? Может наберешься от нее черных сил. – И Торан скрылся в темноте.

По темным переулкам пробирался он к порту, когда вдруг в одном из них все озарилось ровным голубоватым светом. Торан остановился, понимая, что попался, и развернулся, чтобы встретить врага, однако опустил меч, увидев знакомый шар, висящий в воздухе и освещающий все так, что в переулке стало светло, как днем.

– Я думаю, ты знаешь, что делаешь? Меня ведь сейчас заметят!

– Разве могут монахи сравниться с тобой во владении мечом? – лукаво спросил голос Слуги Алмаза.

– А разве могу я противостоять их кодовству? – вопросом ответил ему Торан.

– Алмаз позволил мне сделать так, чтобы любое, даже самое малое колдовство не действовало сейчас на этом острове. Это не сможет продолжаться вечно, но тебе и гвардейцам вполне достаточно времени. Тхар на этом острове, во всяком случае он не перемещался отсюда.

– Что ж, тогда я пошел?

– Иди.

Шар растворился в воздухе, и темнота вновь окутала переулок. подождав пока он сможет различать стены домов, Торан двинулся дальше к порту.

10. Когда бессильно колдовство

Порт жужжал, как потревоженый улей. Часть черных монахов носилась по улицам, словно сумасшедшая. Другая часть, видимо, чернокнижники, сидели вокруг костров, делая загадочные движения руками и беззвучно шевеля губами, однако вызываемые ими силы не появлялись, ибо колдовство не действовало на острове.

Третья часть отрешенно сидела на земле, глядя немигающим взором в одну точку, и были это, наверное, мертвецы, оживленные с помощью черного камня. Торана, засевшего на крыше какого-то богатого дома у самого порта, удивляло лишь то, что они и ожившие чернокнижники еще не превратились в мумий, ибо ижзнь их держалась лишь на колодовстве. Но неподвластные его пониманию законы правили всем этим, и он, приняв все как есть, ждал.

Ждать пришлось недолго. Суматоха стала еще большей, повскакивали сидящие вокруг костров чернокнижники и отрешенные монахи, бегающие люди остановилиьс, и все, как один, устремили свой взор в море, где виднелись силуэты множества приближающихся к острову кораблей. Монахи переменались с ноги на ногу, пытаясь рассмотреть их, но темнота мешала им, скрывая под своими крыльями корабли.

Жестокая улыбка тронула губы Торана, когда до слуха его донеслись испуганные возгласы, пробежавшие среди монахов, как волны расходятся по воде от брошенного в нее камня. А когда смогли они рассмотреть, что за корабли приближаются к ним, началась паника, при виде которой Торан просто расхохотался.

Монахи бросились к шхунам, стоящим в порту, и лишь когда наполовину заполнили их, поняли, что им уже не выйти из гавани. Чертыхаясь, работая локтями и наступая друг другу на ноги, ринулись они обратно на берег и рассыпались по порту.

Одна шхуна сделала все же безумную попытку вырваться из гавани, но ее встретил дождь горящих стрел, которыми были вскоре утыканы ее борта и палуба. Огонь лениво расползался по ней, пожирая дерево и освещая колеблющимся светом фигурки людей, пригающих в воду. Осветил он и проходящие мимо покинутой шхуны боевые пантрийские галеры, весла которых пенили воду, стремительно приближая их к берегу.