Так шли дни за днями, и к концу второй недели Левка сообщил мне главную замечательную новость, что за наш лживый «крючок» зацепилась африканская «пиранья» русского происхождения. Вот это сюрприз! Дамочку, бодро откликнувшуюся на звучный призыв русских искателей приключений, то бишь инвестиций, звали Маргарита Коко. С Коко, правда, Шанель, мы, русские бабы, знакомы в основном понаслышке, а еще по парфюму – легендарным духам «Chanel № 5», по маленькому черному платью, которое должно украшать гардероб каждой настоящей женщины, и по брюкам, из коих эти самые «настоящие» леди не могут вылезти порой всю жизнь. Было непонятно одно: в африканском варианте Коко – это имя или фамилия. Лева был уверен, что если она русская, как пишет, то Маргарита – это, несомненно, имя, а Коко – фамилия. Я попросила супруга озвучить текст послания, и Левушка зачитал:
– Здравствуйте, добрые, милые русские люди! Нижайший вам поклон из благословенной Африки от наследницы капиталов и простой русской бабы Маргариты, – складывалось такое впечатление, что тетка убежала на черный континент сразу же после революции, настолько странной мне показалась ее витиеватая речь.
– Ну и как тебе? – спросил Лев.
– Да… своеобразное обращение. Ты думаешь, что писала русская?
– Уверен. Слушай дальше: – Как только увидела ваше объявление, сразу поняла, что вы мое спасение, моя таблетка от боли и многолетней тоски по моей Великой Руси…
Нет, похоже, она слиняла еще раньше, возможно, в период правления царя Ивана Грозного! Но несмотря на то, что речь в письме шла не о Российской Федерации, а о Великой Руси, стало приятно, что какая-то незнакомая нам Маргарита из далекой Африки такого высочайшего мнения о нашем великом государстве! Меня чуть не прошибла слеза…
– Я очень богатая женщина, – продолжил чтение послания Левка, – и вот уже много лет живу на этом черном континенте беспредела, разврата и ужаса…
Ничего себе, хорошее же мнение тетеньки о ее второй родине! А ведь только что шла речь о благословенной Африке!
– …потому что мой муж был родом отсюда, из Ганы. Мы поженились еще в Советском Союзе, когда вместе учились в университете Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Мой любимый, дорогой супруг Осборн Коко был серьезным бизнесменом и занимался обширной торговлей, но, к великому сожалению, в результате нападения бандитов, коих так много здесь, был безжалостно убит!
Версия получения несметного богатства претерпела некоторые мизерные изменения, но основная нить осталась прежней: главу семьи «вовремя уничтожили», но он заблаговременно оставил домочадцам несметное состояние.
– После смерти ненаглядного мужа я не нахожу себе места и не хочу больше жить… особенно в Африке, более того, боюсь, поэтому обращаюсь к вам с великой просьбой: заберите меня отсюда, люди добрые, и умчите скорей…
Наверное, в тундру, улыбнулась я про себя, слушая эту слезливую ересь.
– …в нашу Великую Русь! Я обладаю много чем и готова инвестировать в наше-ваше грандиозное дело двадцать миллионов долларов, а может и больше!
– Левчик, а почему она говорит о точной сумме, на которую мы надеялись их вывести, хотели же с ними поторговаться?
– Потому что Егор по приказу Петра Петровича сразу же озвучил цифру двадцать миллионов, чтобы не терять время на игру в африканский «Привоз»! И они сразу же клюнули. Слушай же, продолжаю: – Высылаю фотографии моей семьи, надеюсь, и о вас узнать больше.
Лев скинул мне фотки. Ба! Знакомые все лица! На снимке, под которым стояла подпись «Это брат моего мужа, Джереми Коко, который тоже хочет уехать вместе со мной в Россию», красовался, ну конечно, кто же еще, как не Даниэль Кабарах собственной персоной! А вот на другом изображении, сыто и нагло улыбаясь в объектив, стоял сам «солнцеподобный» Айзек Квамэ, который теперь прикидывался дядей мужа Маргариты Коко и звали его… Мойше Мабуку! Вот это номер! Похоже, дядя-то решил влезть в недружные ряды «Аидов», только признаваться пока, судя по всему, не собирался. Рядом с каждым из них торчала худосочная и тщедушная нестарая тетенька, действительно очень похожая на дохлую ободранную ворону. Выражение лица шельмоватое и циничное и… как всегда, вся в золоте. Даже на голову, непонятно зачем, напялила диадему. Идиотка! Так… значит, решили подцепить очередных лузеров-дебилов на свой, как они думали, крючок, даже не подозревая, что уже сами крепко за него зацепились! Напоследок госпожа Коко попросила срочно ей ответить, то есть войти в тесный контакт.
– Ну и как она тебе? – спросила я мужа.
– Если честно, – признался Левка, – не очень, не впечатляет! Ты лучше! – сделал он по ходу комплимент. – Она больше похожа на обдрипанную ворону, – наши мысли текли в одном направлении, – а на руки ее жуткие внимание обратила? – спросил мой благоверный.
– Обратила, конечно, сплошное макраме, переплетение жил и вен. У меня такая конституция тела вызывает ужас. Я представляю, что там под шортами и майкой!
Надо сказать, что богатая «наследница» была одета довольно странно. На тощей попе красовались шорты, больше похожие на трусы, на костлявых, бесформенных ножках – огромные тяжелые армейские ботинки, на теле какая-то заношенная майка, а вместо панамы на голове – диадема! Мрак да и только, но то, что она русская – никаких сомнений! Прежде всего, об этом говорил курносый картофелеобразный нос, который прямо кричал: «Привет из Рязани!» Лева был такого же мнения, что и я.
– Письмо написано чисто по-русски, иностранцы так не пишут, и это совсем не компьютерный перевод.
Странно, наверное, получать письма на русском языке из далекой Африки, когда в нашей стране все чаще и чаще фигурирует непонятный «суржик». Только недавно узнала, что «доить самовар» переводится на русский, как брать у папы деньги; «синегал» – алкоголик; «кайфожор» – человек, который любит расслабиться; «убиться веником» – восклицание «невероятно, вот это да»; «абасрака» – сильный испуг; «абассака» – что-то очень смешное и так далее. А несколько лет назад я стала свидетельницей странного разговора между парой пацанов и бабусей-пенсионеркой, торговкой семечками на рынке. На робкий бабкин вопрос:
– Сынки, чего надо?
Они постарались ответить как можно вежливей:
– Слышь ты, чикса с пенсией, – обратился один из неформалов, – кинь-ка нам стаканец мандавошек!
Сумочка едва не выпала у меня из рук, когда я услышала один из терминов венерологического диспансера. Ошеломленная такой странной просьбой бабуля оказалась не только не из робкого десятка, но, вероятно, и с ходкой за плечами, поэтому тут же храбро накинулась на хулиганов:
– Вы чё, совсем забурели, волки позорные?! – заорала она на весь рынок.
Пацаны, не ожидавшие ничего плохого, а тем более, коварного нападения от «божьего одуванчика», попятились.
– Чё орешь, кобзда старая?! Тормоз что ли? На наезд нарываешься?!
– Я те дам сейчас «наезд»! Вот настучу тебе, говнюк мелкокалиберный, по кумполу, да так, что вынесут вперед ногами. Будет тебе, паразит ходячий, манда, будут и вошки!