Да… юморок у наших доблестных ментов что надо! Нашел, как успокоить бедную женщину. А может, ну ее эту разоблачительную операцию, просто заплатим этой сучке, сколько просит, нехай подавится нашими деньгами, как те жадные ненасытные суслики из анекдота, да и разойдемся как в море корабли. Мне стало откровенно страшно, тем более, брательник у нее полицейский, а муж – заместитель прокурора, вообще не выпустят из города, а у меня совершенно нет желания пропасть в этой богом забытой дыре! Есть еще планы на эту жизнь! Кирилл, заметив смятение на моем лице, очевидно, понял, что с шуткой переборщил, и решил реабилитироваться.
– Да не волнуйтесь вы! Никто вас в обиду не даст! Кое-кого мы уже успели нейтрализовать. Кроме того, здесь в гостинице до самого вашего отъезда останется наш оперативник Муса, – он кивнул на своего спутника, – так что повода для волнений нет и не будет!
Хорошо бы! Однако полиция любой страны почему-то всегда опаздывает к месту происшествия, промелькнула предательская мысль. Есть надежда, что все пройдет нормально, а там кто же его знает?! В такой операции мы ведь участвовали впервые! Ладно, как говорится, с богом, смелого пуля боится, смелого штык не берет! На моей одежде закрепили аппаратуру, а на Розкиной на всякий пожарный случай дополнительную камеру и мы, перекрестившись, трижды переплюнув через плечо, постучав по дереву и послав Кирилла и Мусу к черту на их пожелание «Ни пуха, ни пера», отправились в детский дом на встречу с Потаповой. Да поможет нам Господь! С богом!
В вестибюле, как обычно, со своим единственным оружием – вязальными спицами в руках – сидел обдрипанный и злой «шеф гестапо», которая на наше появление и глазом не моргнула, забыв даже обыскать наши вещи, так как спонсорам везде у нас дорога, спонсорам кругом у нас почет. Денисовна, пребывающая в состоянии радостного возбуждения и ожидания мзды, встретила нас ликующими возгласами:
– Наконец-то! А я вас тут заждалась! Решили вопрос?
– Решили! – ответили мы хором, и я, улыбаясь, показала на сумку.
Мечты иногда превращаются в явь, только для тебя, тетя, они с гордым видом прошагают мимо.
– А еще ребятишек взять не хотите? Хоть пару штук? – спросила Потапова, как будто предлагала к продаже цыплят.
– Да нет пока!
– Жаль… – разочарованно протянула она, желая всучить нам, наверное, весь свой приют, включая и воспитателей.
– Давайте уже займемся делом, – влезла Розалия, – Ольга Рафаиловна, прошу.
Я открыла сумку и вывалила на стол заведующей тугие пачки. Теперь нужно заставить ее взять их в руки.
– Не стесняйтесь, пересчитайте, – спокойно сказала я, – вдруг мы ошиблись? Знаете ли, деньги не считают лишь воры и… – к сожалению, от волнения я забыла, как полностью звучит это выражение.
Как же ей хотелось иметь много и сразу! Трясущимися руками директриса, вскрыв упаковку, начала пересчитывать деньги, и тут я громко сказала:
– Всё в порядке!
Через пару минут дверь распахнулась и появились люди в камуфляже, в масках и с автоматами в руках. «Вот ты и допрыгалась, корова», – позлорадствовала я, переглянувшись с подругой, которая, очевидно, подумала о том же. Вслед за ними появился Кирилл Матвеевич, сунувший под нос остолбеневшей директрисе красную книжицу. Наталья Денисовна была настолько ошеломлена происходящим, что до сих пор держала в руках пачку аппетитных пятитысячных купюр. Вот и всё, кончилась твоя власть! Офицер приступил к дознанию.
– Гражданка Потапова, объясните, пожалуйста, происхождение финансовых средств, находящихся в ваших руках и на вашем столе.
Вместо ответа Денисовна кинулась в атаку.
– Да вы знаете, кто мой муж? – спросила она угрожающе. – Он заместитель прокурора, и вы ответите за произвол!
Но Кирилл Матвеевич не дрогнул.
– Это вы мне сейчас дадите ответ на интересующие меня вопросы.
Пойманная с поличным взяточница помолчала, потом нашлась.
– Деньги эти спонсорские, на нужды нашего детского учреждения, а вот и сами спонсоры тут стоят, спросите у них! – словно желая продырявить своим взглядом, выразительно посмотрела на нас в надежде, что мы подтвердим ее версию.
«Не смотрите на меня, глазки поломаете…» – вспомнились слова одной забавной частушки. Тогда Кирилл обратился к нам.
– Вы подтверждаете ее слова? – спросил он строго.
– Нет, – ответили мы в один голос, – не подтверждаем! Эти деньги в сумме пяти миллионов рублей госпожа Потапова пыталась получить у нас за усыновление нами троих детей этого детского дома. Проще говоря, за эту сумму она нам их продала…
– Ах, вы, сучары! – Денисовна зверем кинулась на нас, но ее вовремя перехватили. – Твари, мрази! – орала Крошка Цахес. – Я все равно вас достану! Урою!! Вам не жить!!!
Ну и молодец, наконец-то раскрылась полностью, обнажив свое гнилое и черное нутро! Кирилл попросил нас удалиться, и за тетеньку основательно взялись профессионалы. «Слава богу, всё позади», – вытерла я со лба капли пота. Немного успокоившись, мы пошли к детям. Весть о том, что здесь проводится спецоперация, уже облетела детдом, и на лицах работников читалась лишь одна мысль: «Свершилось!»
Наши малыши ждали нас с нетерпением. К Розалии на шею бросился ее маленький сыночек Игорек, и ни в какую не хотел покидать найденную им мамочку, он ведь сам ее выбрал. Самое интересное, кинулся тогда не ко мне, хотя мы и стояли рядом, а именно к ней. Возможно, почувствовал, что Роза – его человек, а может, это реинкарнация, и к Розалии через этого мальчишку все же вернулся ее погибший сын Игорь?! Вот так и сидел у Розалии на коленях, крепко обняв ее за шею, как будто боялся снова остаться один без самого дорогого человека на свете – мамы. Подруга вся светилась, а я была безумно рада, что в ее жизнь пришло настоящее долгожданное выстраданное женское счастье. Ну, так или иначе, а чудесам, как и подвигу, есть место в этой жизни.
Немногословная Марта и маленькая Таня еще толком и не понимали, какие перемены происходят в их жизни. Здесь же около нас крутился и мальчик-с-пальчик Ванечка. Он подходил ко мне, вздыхал, снова приносил очередной «подалок» из имеющегося скудного ассортимента игрушек, с надеждой и немой просьбой: «Возьми меня к себе» заглядывал мне в глаза, как в моем недавнем сне. Я была на распутье. Что делать? Не могла же я забрать к себе всех ребятишек этого ужасного приюта! Всех, конечно, нет, но этого карапузика… не знаю… надо хорошенько подумать и решить окончательно.
Во второй половине дня наши с Розой планы разошлись, и каждая занялась своими делами. Она с Игорьком пошла по магазинам. Сперва чтобы одеть мальчишку, а потом – сводить его в кафе-мороженое. Боже мой, как же мы в детстве и юности обожали мороженое! В Ленинграде всегда был огромный выбор этого восхитительного молочного продукта, и стоило тогда это божественное лакомство сущие копейки: «Сахарная трубочка» – 15 копеек, «Эскимо» на палочке – 11 копеек, а потрясающий «Шоколадный батончик» – 28 копеек. Были и замечательные торты-мороженое, и все обалденно вкусное! Я побывала во многих странах мира, но могу сказать, что такого мороженого, как и сладостей, больше нет нигде. Только в России! Эти дети, наверное, и не знают, что это за вкуснотища такая. Если уж яблок не видели, о каком мороженом может идти речь?