– Сыночек, – я крепко обняла своего любимчика, – смотри-ка, кого мы тебе привезли, – и указала на подходившую бабушку.
Взвизгнув от счастья, Гришка двумя руками обхватил любимую бабулю. Софа поцеловала наше нежное создание, и тут на горизонте нарисовались еще две особы, принадлежащие нашему дружному сообществу. Лиза и Ольга мчались к нам со всех ног, разом атаковав с двух сторон. Чудо произошло – семья воссоединилась! Сколько же радости вызвали подарки! Кто-то планировал на подаренные папой деньги посетить различные увлекательные мероприятия, а у кого-то они осели в копилке, приближая их владельца к заветной мечте – приобрести самую необходимую вещь на свете.
Мы с Фимой, имея большие финансовые возможности, никогда не баловали детей. Они не носили бриллианты, не ездили на личном лимузине с шофером, а передвигались на общественном транспорте и никогда не задирали нос перед другими детьми из семей с очень даже скромными доходами. С детских лет мы приучали их к труду. Они, как и все здешние ребятишки, получали «ташен гельд» – свои карманные деньги, и это не прихоть родителей, а буква закона. В Германии на каждого ребенка ежемесячно платят пособие в размере 150 евро (почти до 27 лет!), и каждый ребенок обязательно должен иметь средства на свои расходы. Некоторые «детки», еще не вышедшие из возраста получателей детского пособия, но уже имеющие собственных ребятишек, получают вот такую чудную прибавку к бюджету.
Если наши ребята мечтали что-то приобрести, они копили деньги, зарабатывая их своим трудом, а не выпрашивая под различными предлогами у нас с отцом. Лизавета давала для одноклассников уроки немецкого и английского. Олечка развозила на велосипеде рекламу, а иногда и присматривала за детьми. Григорий же, поскольку прекрасно разбирался в компьютерах и технике, помогал даже некоторым нашим пожилым иммигрантам, осваивающим компьютер, не говоря уже о школьных товарищах, и даже писал компьютерные программы. Такой же была и наша Элечка. Трудиться она начала с 14 лет, и за все эти годы не осталось места, где бы она не поработала, обеспечивая прибавку к своим карманным деньгам: и на кассе в магазине, и в доме престарелых, и продавцом-консультантом, и официанткой в кафе. И так же, как Олечка, сидела с детьми, давала уроки одноклассникам и писала, как Лиза, статьи в немецкие газеты и журналы. Даже открыла свою фирму, которая занималась раскруткой различных интересных музыкальных групп. Предприимчивость – наша фамильная черта характера, что в принципе неплохо для сумасшедшей современной жизни. За своих детей я была абсолютно спокойна!
Наша бабушка Софа приехала не с пустыми руками, а ожидались еще гостинцы из Санкт-Петербурга и от Эльки, которая всегда имела при себе подарки не только для ребят, но и для нас, взрослых. Эта привычка у Элечки с детства. Она очень щедрая девочка. Однажды на мой очередной день рождения сама на свои первые заработанные деньги свозила меня в Париж. Эту незабываемую поездку я вспоминаю до сих пор.
Ужин прошел в восторгах, разговорах и рассказах про школьную жизнь и жизнь вообще. Объектом усиленного внимания, конечно же, стал папа. Я видела, как Ефим соскучился по детям, и подумала, что, может, стоит родить еще одного ребенка, потому как у нас с ним от нашей огромной любви, хоть теперь и с трещинкой, получаются такие чудесные, замечательные дети. Мои мысли прервал голос сына:
– Папа, а у меня есть братишка, да? А на кого он похож?
Мы растерялись. Никогда не думала, что эта тема возникнет вот так вдруг за общим столом. Видела, как сердито посмотрела на наивного братца Лиза, давая понять, что он сболтнул лишнее. Гришка, по-моему, и сам испугался заданного им вопроса.
– На кого похож? – Фима взял себя в руки. – На тебя, сынок, похож… на тебя.
Григорий храбро выступил еще раз, показывая старшей сестре свою независимость.
– А он к нам приедет? Я бы с ним играл!
– Он еще маленький, сынок, как подрастет – обязательно к нам приедет, – спокойно ответил Ефим.
Только этого еще не хватало! Никогда он здесь не появится, и никогда мой Гриша не будет иметь к нему отношения! Я молча встала и вышла в кухню. По выражению лица Фимы поняла: он догадался, о чем я думаю. Минут через двадцать вернулась. Детей за столом не было. В Гришиной комнате полным ходом шла разборка. Слышался разъяренный голос Лизаветы.
– Ты что, дурак? – спрашивала она сердито. – Зачем задаешь тупые вопросы?! Этот мальчишка не из нашей семьи, какой он тебе брат?
Григорий слабо, но логично оправдывался:
– Но ведь мой папа – это и его папа, значит, он мой братик.
– Почем ты знаешь, наш папа – это его отец или нет?! – задохнулась от ярости Лиза. – Замолчи и лучше не лезь не в свои дела, понял?!
– А он всегда так, – мстительно поддакнула Олька, – вечно сует нос, куда не следует!
Вот негодяйки, разозлилась я на девчонок, навалились скопом на бедного мальчишку, и, распахнув дверь комнаты, командным голосом приказала идти вниз пить чай. Гришка взглядом поблагодарил меня за свое чудесное спасение из лап этих фурий.
Поздно вечером я зашла в комнату сына и попыталась объяснить ему ситуацию. Он не спал и внимательно слушал меня, прижав свою головку к моей груди.
– Сыночек, откуда ты взял, что этот мальчик – твой брат? – осторожно спросила я сынишку.
– Слышал, как вы с Лизкой разговаривали.
Ну, если слышал, то скрывать уже нечего, тем более, и папочка подтвердил сегодня его предположение.
– Да, это твой брат, потому что наш папа – это и его папа, но получилось так, что его мамой стала не я… Как тебе сказать… понимаешь, дорогой, был такой период, когда папе нравилась другая тетенька. Вот, например, сейчас тебе нравится Дженифер, а когда ты станешь постарше, может понравиться какая-нибудь Сабрина.
– Не понравится, – парировал мой мальчик. – Дженифер лучше всех!
– Ну ты представь себе, все же может быть…
– Нет, не может, – упрямо повторил Гриша.
Я вздохнула.
– Я ведь говорю, к примеру. Ну хорошо, допустим, Дженифер понравится другой мальчик, а не ты, – решила привести я более толковый пример.
– Почему другой? – удивился Григорий. – Я же ее друг!
– Конечно, сейчас ты ее друг, но, может, другой мальчик окажется лучше тебя, умнее, красивее, добрее. Может, у них будет одно хобби и они будут ходить в театральный кружок?
Гришенька задумался.
– Тогда я тоже запишусь в театральный, и при чем здесь другой мальчик? – закончил он с недоумением и обидой.
Разговор, как пони в зоопарке, пошел по кругу.
– Сыночек, ты только представь. Это не значит, что так будет на самом деле. Вот и папе случайно понравилась другая тетенька, молодая и красивая…
– Ты самая красивая и лучше всех! – сделал комплимент мой малыш.
Я обняла его.
– Спасибо, дорогой, но папа понял, что был не прав и что я лучше этой с… тети, поэтому говорить об этом не любит. Я прошу тебя никогда не напоминай ему об этом мальчике! Он не член нашей семьи, потому что у него есть своя мама, бабушки, дедушки.