Но тут, в Германии, не учли один существенный момент. Для немцев покупки стоимостью от ста марок и выше – покупки грандиозные и не являются главным мероприятием в жизни! В магазинах полно одежды, начиная с двух-трех марок и заканчивая рынками, где можно найти совершенно новые вещи, даже с необрезанными ярлыками и бирками, за сущие копейки. Сама как-то купила новый моднейший пиджак из лакированной кожи стоимостью всего-то в одну марку! Здесь же, поскольку вещи имели определение «дизайнерские», в покупательскую способность простого немецкого населения вписаться никак не могли.
Как потом выяснилось, многие от страха не смели даже переступить порог такого роскошного заведения, не говоря уже о покупках! Для обычного человека – совершенно нормальная психология. Свое восхищение моими моделями народ выражал оригинальным образом. Однажды на внешней стороне окна-витрины прямо перед прелестным платьем, выполненным мною, мы обнаружили яркий отпечаток губ, запечатленный в поцелуе! Вот оно, всенародное признание! В магазине было всё… кроме покупателей. Нет… они, разумеется, тоже имелись, но в немногочисленном количестве. Платежеспособных клиентов в Германии не так уж и много, а конкретно…раз-два и обчёлся.
Зато слух о необычном бутике дошел до Швейцарии и Австрии, где базируется центральный офис немецкой энциклопедии «Кто есть кто в Германии». И вскоре оттуда последовал звонок. Об аудиенции просила журналистка. Она приехала, чтобы убедиться, что рекомендации, которые они получили от посетивших нас клиентов, имеют под собой основание. Вот таким образом мое имя и вошло в немецкую энциклопедию, и, представьте себе, в нашем городке я оказалась единственной, кто удостоился чести попасть в столь почетное издание.
Радость, однако, оказалась преждевременной. Денег не хватало, в первую очередь, на оплату аренды, и вскоре стало понятно, что удержаться на плаву никак не получится! Началось давление со стороны арендодателя, и по ходу прошли судебные процессы по выселению. Мы держались стойко, пытаясь отстоять наши начинания, но в конечном итоге, как нам ни хотелось, пришлось выехать. Кстати, часть нашего имущества, всего-то на полтора миллиона марок, хозяин помещения отдавать отказался! Короче, мы впервые лоб в лоб столкнулись с непредсказуемыми сторонами жесткой капиталистической системы. Теперь уже сами подали на него жалобу в наивысший суд нашего города. Для этого пришлось взять адвоката.
Госпожа Апель, как и все юристы, начала морочить голову, вытягивая из нас наличные. Недаром же адвокаты тут, да впрочем везде, – люди весьма состоятельные. Характеристика судебных тяжб блестяще отражена в очень остроумной английской карикатуре. Два разъяренных мужика в разные стороны тянут корову за рога, а очень довольный адвокат в это время с удовольствием ее доит! Сегодня, пройдя огонь, воду и медные трубы, я отлично знаю все подводные камни тех или иных судебных процессов и могу выручить себя в любой ситуации. Вот только, чтобы знать это, надо самому пройти этот путь, хоть он и не очень приятен!
Три года продолжались наши бессмысленные отношения с адвокатессой, и терпение мое лопнуло! Пришлось напрямую обратиться в судебные органы. В своем письме я пригрозила суду, что если мой пожилой муж заболеет или скончается в ожидании судебного разбирательства, то все расходы без зазрения совести переложу на их плечи. Дату заседания мы получили ровно через сутки после отправки угрожающего послания. Как потом сообщила госпожа Апель, суд на нас очень обиделся, но, испугавшись последствий, пошел навстречу.
С бывшим хозяином-оккупантом, который отнял у нас имущество, и его «бандой» встречаться лицом к лицу не хотелось, но пришлось. Они, естественно, притащились в компании своего наглого адвоката. Судья, приятная во всех отношениях женщина, так и не услышав ни единого слова от нашего юриста, в конце концов передала права защиты нам и обратилась ко мне с требованием: «Говорите вы», и я открыла рот!
После четырехчасового заседания выяснилось, что мы…выиграли дело, причем на немецком языке и без участия адвоката, и наших оппонентов обязали вернуть все имущество, принадлежащее нам! Мне трудно было в это поверить, но еще трудней оказалось поверить в невероятный исход судебного заседания профессиональному юристу со стороны ответчика.
Когда мы ожидали окончательного решения в унылом коридоре Дворца правосудия, он подошел и, с яростью тыча в меня пальцем, зарычал: «Я тебя посажу!», на что я спокойно по-немецки ответила: «Попробуй!» Ну вот, пробует до сих пор! После такого триумфа мне страстно захотелось стать адвокатессой, но, как всегда, пересилила… банальная лень!
Жизнь в очередной раз сделала финт ушами, и мне прямо из дизайнерш пришлось переквалифицироваться в… уборщицы! Возвращаться на государственные хлеба не хотелось, вернее, очень хотелось, но было стыдно, поэтому пришлось вооружиться газетой и снять трубку телефона. Одно объявление о наличии работы, правда, уборщицы, привлекло мое внимание. Все остальные предложения предполагали совершенное знание немецкого языка, здесь же работать языком не требовалось. Деятельность оказалась ночной и за несчастные пятьсот марок в месяц. Объектом уборки стал известный завод «Varta», выпускающий батарейки, карбюраторы и прочую ерунду.
С воодушевлением набрала номер указанного телефона и услышала: «Приезжайте!» Низкооплачиваемая работа начиналась ровно в три ночи и длилась два часа. Для начала мне показали бюро, где надо было прибраться: пропылесосить, вытереть пыль со столов и компьютеров, убрать мусор и вымыть туалеты. Одних кабинетов тут насчитывалось не менее двадцати! Привести всё это хозяйство за два часа в порядок не представлялось возможным, а оставить фронт работ грязным категорически нельзя! Директор убирающей фирмы лично проверял качество работы. В первый же рабочий день я поняла, что накладывать даже легкий макияж не стоит, потому что после безумной трудовой вахты с морды лица смылся абсолютно весь рисунок, и, отработав смену, я вышла, шатаясь от усталости, как обкурившийся травки суслик-торчок.
Порядок в недрах немецкого завода требовалось наводить капитальный. Никогда не думала, что культурные немцы могут относиться к своему рабочему месту с таким пренебрежением: компьютеры под толстым слоем пыли, кругом мусор, а о туалетах и говорить не приходилось – ужас, да и только! Но я, полная рабочего энтузиазма и задора, с радостью взялась за грязную работу. Заметив мои первые робкие успехи на уборочной ниве, меня срочно перебросили на другой, более ответственный фронт. Столовая, куда я получила направление, оказалась площадью в четыреста квадратных метров. Времени для уборки отводилось тоже два часа, и если ты не укладывался в этот срок, то это были только твои проблемы. Лишних часов никто не оплачивал!
После первых же минут работы в столовой уборка офисов показалась мне раем! Здесь стояла сотня столов, каждый из которых требовалось тщательно вытереть, вымыть полы на всех четырехстах квадратных метрах, особенно зону у кухни, где все пространство оказалось расчерчено черными полосами от колес раздаточных тележек, и, как всегда… прибраться в туалетах. Жирные полосы приходилось оттирать на карачках, и после недели работы в пищеблоке я потеряла пять килограммов живого веса! При столовой работала кухня, где начальствовала русская немка Неля, возглавлявшая русскоязычную поварскую команду. Мы познакомились. Как-то они спросили у меня, капнув бальзамом на сердце: