Взгляд у лекхе стал более осмысленным и медленно переместился на меня. Пленник не делал попыток бороться, и слава богу, ведь в противном случае я не знала бы, кому из них двоих помогать.
– Ты не можешь его убить, отец с ним еще не закончил, – напомнила я, тщательно избегая встречаться с Иваром взглядом. Ну и чего он, спрашивается, добивался?
– Отец не мог решить, отпускать лекхе или нет. Я решу за него, – брат поудобнее перехватил рукоять, – не отпускать. Кира, лучше отвернись. Сейчас здесь станет грязно.
Отвернуться очень хотелось. Едва поборола в себе этот порыв.
– Тебе все равно придется как-то объяснять этот выстрел, – предприняла я новую попытку.
– Да что тут объяснять? – хмыкнул брат. – Скажем, что застрелили при попытке ворваться в дом и напасть на беззащитную девушку. Две статьи за один раз – и подходящее наказание. Отворачивайся, Кира! А то потом кошмары будут сниться.
Я в нерешительности покачала головой. Ивар продолжал смотреть на меня немигающим взглядом. Николай поджал губы.
– Отвернись, кому сказал! – рявкнул он.
Я сглотнула. Мой старший брат был не из тех людей, с кем принято шутить. И судя по тому, как напрягся его палец на спусковом крючке, мне на самом деле следовало отвернуться. И чем скорее, тем лучше. Я сдалась и поспешила выполнить просьбу брата.
Тогда и увидела, что со стороны дома к нам торопятся двое. Один из них сильно хромал. Папа и… дядя Миша? Старый охотник по привычке прижимал к боку покалеченную слабую руку.
– Не стреляй, – выдохнула я и сама удивилась облегчению, заполнившему грудь.
Брат и сам уже заметил отца. С недовольным видом он вытащил пистолет изо рта Ивара, но остался сидеть на своей жертве, прижимая ее к земле.
– Что здесь происходит? – сухо поинтересовался отец, не доходя пары шагов до меня.
Его цепкий взгляд оценивал обстановку. Дядя Миша выглядел обеспокоенным. Я предположила, что именно он заметил потасовку и позвал папу.
– Лекхе приставал к Кире, – бросил Николай.
– Что? Что он тебе сделал? – Папа подошел и положил руку на мое плечо, с тревогой вгляделся в лицо.
– Ничего, – пожала я плечами. – Всего лишь попытался поцеловать…
– Господи, малышка. – Папа обнял меня и прижал к груди. – Это не «всего лишь». Это недопустимо! Как он подманил тебя?
Я засомневалась, стоит ли говорить о тех обвинениях, которые выдвигал Ивар? О том, что мой отец – убийца. Может, стоит поднять эту тему более аккуратно и наедине? Не хотелось повторять грязные сплетни при посторонних.
– Я сама подошла. Из любопытства.
– Сама?! – У отца округлились глаза.
– Он хотел воспользоваться ее невинностью, – с отвращением добавил Николай.
– Малышка… – Папа замялся. – Твой брат прав. Ты просто не понимаешь еще. Тут есть и моя вина, что ты не знаешь кое-каких вещей. Но взрослый мужчина способен на ужасные поступки в отношении молодой девушки. Лучше тебе о таком даже не слышать. Коля молодец, что вмешался.
Ивар презрительно фыркнул, услышав эти слова. Нет, он специально старался нарваться на большие неприятности! Отец медленно повернулся и оглядел распростертого на земле пленника.
– Нам стоит просто покончить с ним, – воодушевился поддержкой мой брат.
Папа задумался. Казалось, все затаили дыхание в ожидании его решения. Ведь слово, сказанное главным охотником, должно стать последним. И оспаривать его уже никто не имел права.
Где-то вдалеке шумела река. Перемазанная грязью и кровью грудь Ивара под коленом моего брата поднималась и опускалась на удивление спокойно. Он уже не смотрел на меня, все его внимание притянула фигура отца. Лицо пленника словно заледенело. Мне даже стало страшно при мысли, что может скрываться за этой маской.
– Мы допросим его, – произнес наконец папа. – Нужно разобраться в причинах, побудивших лекхе атаковать заповедник. Только после этого я смогу что-то решить.
Николай выглядел очень недовольным. Он неохотно слез с пленника, продолжая удерживать того на мушке. Я порадовалась, что отец не такой скорый на руку, как брат. Коля предпочитал сначала делать, потом думать. И его желание защитить меня так, как он это понимал, я не могла осуждать. В скором времени мой брат сам бы осознал, что поторопился вершить правосудие, только вряд ли бы признал это вслух.
Ситуация, казалось, разрешилась вполне благополучно, когда вдруг прозвучал хрипловатый голос Ивара:
– Трус.
Отец собирался уже проводить меня в дом, но замер на одном месте и повернулся, держась за больную ногу.
– Что ты сказал, парень?
– Трус, – Ивар повернул голову и выплюнул на землю сгусток крови. – Твоя малышка – сладкая конфетка. Я не забуду, как она пахнет, особенно долгими зимними вечерами.
Я просто обомлела. Лекхе все-таки хочет умереть?
– Да ты… – Коля сделал шаг, но отец удержал его жестом.
– Чего ты добиваешься, парень? – спокойным голосом поинтересовался он, разглядывая Ивара.
Только, пожалуй, близкие родственники знали, что за подобным тоном скрывается настоящая угроза. Отец мог быть суровым, когда это требовалось.
– Я оскорбил честь твоей дочери, хромой. Что подумают другие охотники, когда узнают, с кем она целовалась? Кем ее станут считать, если решат, что это было добровольно? Неужели тебе все равно? Я готов за это ответить. Как мужчина мужчине. Только ты и я. Никакого огнестрела. Насмерть.
Даже Николай застыл от такого заявления. У отца побелели губы. Дядя Миша сдавленно охнул. Я не могла поверить своим ушам. Так вот к чему стремился лекхе! Он довел ситуацию до такого предела, когда в ответ на милосердие главного охотника бросил тому в лицо оскорбление и вызвал на смертельный поединок. Папа находился в трудном положении. Нога не позволила бы ему полноценно бороться, а предусмотрительный Ивар ограничил использование огнестрельного оружия, вынуждая к ближнему бою. Отказаться отец не мог без потери репутации пусть даже в глазах дяди Миши. Не будь рядом старого охотника, мы бы с Колей попробовали отговорить его от подобного шага. Но в то же время, несмотря на все кодексы чести, я никак не могла допустить, чтобы папу убили.
Отец едва заметно кивнул. Мое сердце оборвалось. Ивар прищурился и, позвякивая кандалами, принял сидячее положение.
Месть. Лекхе собирается мстить моему отцу за ту историю с семьей. Хочет рискнуть и умереть сам или убить врага.
– Думаю, отец вполне может выбрать представителя, – заявил Николай, который успел опомниться от удивления. Он взглянул на пленника. – Как и ты, лекхе. Если хочешь, призови своего фамильяра.
Я сама говорила брату о том, что у чужака нет фамильяра, и теперь слова Коли прозвучали как насмешка.
– Я буду драться только с ним, – глухо ответил Ивар и кивнул в сторону папы.