И тут, как по мановению волшебной палочки, из всех щелей полезли люди. Нет, не люди… лекхе! Они не выглядели оборванцами, хотя, как я догадалась, устроили здесь убежище. Что-то вроде поселения, но только без особых удобств.
– Это и есть квартал Искусств? – спросила я, когда Ивар вернулся и присел со мной рядом.
– Угу, – он кивнул.
– Как ты о нем узнал?
– О, это не я, а Байрон. Это он поделился со мной.
– Так вот для кого ты купил еду…
– В качестве оплаты за представление.
– Почему они живут тут, а не в Сопротивлении?
– Потому что считают: творчество должно быть свободным от любых рамок.
В это время на середину дворика вышла девушка со скрипкой. На ее плече сидел соловей. Вскинув смычок, скрипачка коснулась струн – и птица запела. От изумления я открыла рот.
– Это… ее фамильяр?!
– Да, – вполголоса подтвердил Ивар.
– Фамильяр умеет петь?
– У нас с фамильярами ментальная связь, – Ивар коснулся виска, – хозяйка управляет птицей так же, как управляет пальцами, когда играет на скрипке.
Он сказал «у нас», хотя сам не имел фамильяра, но я не стала говорить об этом вслух. Урок в автобусе прочно закрепился в памяти. Вместо этого решила насладиться представлением. Сочетание звуков было потрясающе красивым. Скрипка выводила основную партию, мелодия то бушевала, как море в шторм, то журчала неглубокой речкой. Птичьи трели дополняли музыку вкраплениями, но отдели одно от другого – и получилось бы уже не то.
Я слушала и слушала, и уродливые стены недостроенного помещения заволакивала дымка. Исчезли запахи сырости. Забылась свалка, которую пришлось преодолеть по пути сюда. За спиной скрипачки упал тяжелый бархатный занавес кулис. Под ногами возникли доски пола. Свет софитов выхватил девичью фигурку, а птичьи перья заискрились синеватым отливом. Когда последний звук растворился в тишине, огромный зрительный зал взорвался аплодисментами.
Я тряхнула головой. Хлопал один Ивар, а все вокруг стало как прежде.
– Тебе понравилось, охотница?
У меня просто не находилось слов.
– Я… не знала, что лекхе умеют…
– Играть на скрипке? – лукаво глянул он.
– Да… – я смутилась, – то есть… что они понимают в музыке.
Ивар беззлобно фыркнул и приобнял меня.
– Моя маленькая охотница. Маленькая и глупая.
Я зажмурилась, пока он целовал мой висок, щеку и шею. Рядом с ним действительно ощущала себя такой – маленькой и глупой. Сколько еще мне нужно узнать, чтобы перестать удивляться?
Потом вышли парень с девушкой. Они были одеты в обтягивающее трико, а в траве скользнули две змеи. Когда начался танец, я в очередной раз поразилась, насколько органично двигаются тела всех четырех. Змеи извивались, скользили по рукам и ногам танцоров, придавали действию фантасмагоричности. Я могла только стискивать пальцы от волнения и восхищения.
– Им нужно на сцену. Нужно выступать.
– Нужно, – согласился Ивар, – но в лучшем случае это будет что-то вроде шоу уродцев. Серьезно никто не воспримет.
– Жаль… – протянула я.
– Ладно, охотница. Пойдем еще картины посмотрим?
Посмотреть мы не успели. Со стороны улицы послышался шум – и в мгновение ока все лекхе исчезли. Ивар вскочил на ноги, схватил меня и дернул за собой.
– Бежим, охотница!
– Что случилось? – испугалась я.
– Полиция. Похоже, облава дошла и сюда.
В подтверждение его слов раздался пронзительный свист. Мое сердце ушло в пятки. Если полиция поймает нас здесь… как Ивар будет это объяснять? Времени на раздумья не оставалось, и я побежала в спасительное укрытие полутемных коридоров.
Громадина недостроенного здания поглотила нас, как огромный кит – мелкую рыбешку. Под ногами захрустел строительный мусор и бетонная крошка, а за спиной уже раздавались окрики полицейских и топот. Множество дверных проемов зевало немыми ртами. Какой выбрать? Куда бежать? Всюду лабиринт коридоров, всюду – грязь, пыль и безнадежность.
Рука Ивара крепко сжимала мои пальцы, пока он свернул за угол, лавируя в череде незнакомых мне комнат. Только чудом удавалось не спотыкаться о брошенные доски и расколотые блоки. Полицейские не отставали, и опыт жизни в клане подсказывал, что я знаю причину.
– Мы слишком шумим, Ивар!
– Что? – он замедлил шаг и обернулся.
– Здесь не получается ходить тихо, – я указала себе под ноги. – Они нас слышат.
Он бросил напряженный взгляд мне за спину. Коротко выдохнул, словно принял нелегкое, но экстренное решение.
– Иди сюда, охотница.
Мы с Иваром добежали до лестницы без перил, которая вела на верхние этажи, когда он скомандовал:
– Поднимайся!
Я запрокинула голову, оценивая количество пролетов. Где-то под самой крышей вспорхнула стая голубей, вибрация от хлопанья десятков крыльев наполнила воздух.
– Нет! Нам нельзя разделяться…
– Поднимайся! – Он довольно грубо толкнул меня в спину, заставив перебирать ногами вверх по лестнице, чтобы не упасть. – Я примерно знаю, что здесь и как. А ты – нет. Я немного запутаю следы и вернусь за тобой, охотница. Спрячься и жди.
– Но, Ивар…
Из ближайшего дверного проема в коридор, где мы спорили, ударил луч фонаря. Ивар весь подобрался и в мгновение ока рванул вдоль по первому этажу, производя столько шума, сколько раньше не получалось у нас двоих вместе взятых. Инстинкт самосохранения не позволил мне ждать, что будет дальше. Мысленно проклиная упрямого лекхе на чем свет стоит, я стрелой припустила по лестнице, сама не зная, как далеко нужно бежать. Спрятаться не слишком высоко или забраться под самую крышу?
К сожалению, мы с Иваром потратили непозволительно много времени в споре, потому что меня заметили. Я поняла это, когда услышала, как кто-то бежит следом. Притормозила на повороте, оглянулась. Мелькнул рукав с характерной полицейской нашивкой, а от высоты ничем не огороженного пролета закружилась голова. Зачем Ивар не послушал меня? Нам нельзя было разделяться!
Я выскочила на площадку следующего этажа, ощущая, как сердце колотится уже где-то в районе желудка. Паника означала бы катастрофу в моем случае, поэтому пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.
– Стоять! – раздалось этажом ниже. – Я делаю первый предупредительный выстрел!
Эхо прогрохотало по этажам от земли до самой крыши, и из стены неподалеку от меня брызнул целый фонтан пыли и мелких камней. Я успела закрыться руками и при этом не закричать. Первым желанием было бежать куда глаза глядят, рваться еще выше, забиться под самую крышу, но я вспомнила уроки Коли и заставила себя мыслить трезво.