Когда мужчина уходит из дома, это уже подразумевает, что он в известной мере считает себя свободным от моральных обязательств… «По-мужски» отомстить женщине — ситуация в жизни очень распространенная, и я тут не исключение… Мне вот Татьяна повода для ревности не давала, да и трудно было бы ей флиртовать — она слишком знаменита, всегда на глазах, и Москва очень маленькая…»

Не смог Химичев простить ей одно: когда они поженились, к нему приехал отец, поселился в его однокомнатной квартире и десять дней ждал, когда невестка сможет с ним познакомиться. Но у Дорониной, как он с обидой рассказывает во многих интервью, времени не нашлось — то болела голова, то была очень занята, то еще что-то. Так и не познакомились. Тем обиднее было, что ее-то родителями ему приходилось заниматься немало: ведь это он помогал перевозить их из Питера в Москву, и в Москве тоже не оставлял без внимания. И она его заботу воспринимала как должное: родители старенькие, им нужно помогать…

Была и другая, не менее важная причина, которая, как он считает, очень повлияла на их отношения: Борис очень хотел от нее ребенка. Но Доронина — Актриса с большой буквы, служению ремеслу подчинена вся ее жизнь, что, естественно, имеет и свою драматическую сторону. Она всякий раз избавлялась от возможности родить, поскольку беременность и роды не совмещались с ее творческими планами. Теперь очень жалеет об этом.

«Все это копилось, копилось… И вдруг однажды мы оба поняли: все, надо разбегаться… — признавался Борис Химичев в одном из интервью. — Прожив в браке пять лет, мы официально расторгли свои отношения — по взаимному согласию и, как говорится, без имущественных претензий друг к другу. А после продолжали временами жить вместе — не смогли сразу до конца разорвать множество «ниточек», которые нас связывали».

И все же… «Несмотря ни на что, я ни о чем не жалею и считаю время, прожитое с ней, замечательным — судьба на целое десятилетие подарила мне общение с неординарным человеком, умной и талантливой женщиной…»

Борис Химичев: «Несмотря ни на что, я ни о чем не жалею и считаю время, прожитое с ней, замечательным — судьба на целое десятилетие подарила мне общение с неординарным человеком, умной и талантливой женщиной…».

«Три тополя…» на фоне МХАТа

В кино Татьяна Доронина сыграла совсем немного ролей — менее двадцати. Но ни одна не была проходной: Грушенька в «Очарованном страннике», Надя в «Старшей сестре», Шура в «Мачехе», Ольга Сергеевна в одноименном телефильме…

Но поистине культовым стал фильм «Три тополя на Плющихе». Недавно на одном из сайтов, посвященных кино, пришлось увидеть строки, написанные, видимо, современной девушкой из поколения «пепси»: «Посмотрела фильм, ужасно не понравилась главная героиня, похожая на дуру. Но почему-то теперь пересматриваю его снова и снова и не могу оторваться…»

Она не понимает, что ее «зацепило» настоящее чувство, нежное, светлое и лиричное, уже почти незнакомое или малознакомое им, юношам и девушкам 2000-х годов, для которых любовь слишком часто сводится только к сексу. А так показать это чувство, как сделали Доронина и Ефремов, в современном кино сумели немногие. Может быть, никто. Критики нередко сравнивали «Три тополя» с «Мужчиной и женщиной», считая, что Ефремов и Доронина показали историю любви куда поэтичнее, чем Трентиньян и Анук Эме, а Татьяна Лиознова, режиссер фильма, сумела сделать дождливую Москву едва ли не лучшим фоном для любовной истории, чем зимний пляж Лазурного побережья. Крестьянка и таксист демонстрируют какую-то сказочную степень светлой взаимной тоски. Доронина с ее особенной манерой разговора здесь выглядит особенно органично, а Ефремов своей молчаливой игрой составляет ей идеальную пару.

«Советский народ заворожил сюжет о двух разминувшихся людях. Он лет на 20 опередил свое время, всех Кесьлевских и Тыкверов, рассказав о том, что самое главное случается, когда не случается. И попал в самую точку, подойдя к людям так близко, что все остальное — общество, история, время — как бы исчезло». Это уже мнение критиков настоящего времени.

Между тем в фильме почти нет сюжета. Молодая крестьянка Нюра едет в Москву продавать на рынке мясо и заодно навестить золовку. Перед отъездом она слегка упрекнет мужа, что совсем не видит его, «уж не помню, Гришенька, какая твоя рука». Но мужу не до того — он больше, чем жену, любит деньги, он хочет хорошо жить, а для этого надо зарабатывать, пусть и браконьерствуя, нарушая закон. (Да, существовала такая коллизия и при социализме, пусть и не в таких масштабах, как сегодня — не на пустом месте выросло наше нынешнее общество безудержного, хищного потребления). В Москве Нюра сядет в машину к симпатичному таксисту, и он пригласит ее в кино. А потом будет долго ждать под окнами, но она так и не выйдет… Вот и все кино. Надо было быть Дорониной и Ефремовым, чтобы на таком немудреном сюжете сыграть такие чувства. Лиознова не случайно остановила свой выбор именно на Дорониной, она считала ее актрисой, умеющей «точно выразить любое внутреннее состояние своей героини». Татьяна Доронина была признана за эту роль лучшей актрисой года.

Интересна история музыкальной темы фильма. «…Для меня музыка имеет огромнейшее значение в создании картин, — рассказывала потом Татьяна Лиознова. — Буквально некоторые из них родились от музыки. Так, «Три тополя» получилась такой благодаря песне Пахмутовой, вокруг которой я придумывала разные истории. И, наконец, прочла рассказ и поняла: Нюрке должна была нравиться, так же как и мне, эта песня. Только она пела ее по-своему, а как же она ее пела? А вот так, заунывно, протяжно, со вздохом: «А-апустела без тебя земля, а-а-а…». И потом я еще долго придумывала, что такое Нюра, какова ее жизнь, дом. Ведь за всем этим скрывалась и наша жизнь». Между тем Александра Пахмутова долго отказывалась написать музыку. Тогда упрямая Лиознова пригласила ее посмотреть уже отснятый материал. Пахмутова из вежливости пришла, а уходя, заявила: «Если я и напишу музыку, то только из-за крупного плана Ефремова».

В итоге песня «Нежность» на слова Сергея Гребенникова и Николая Добронравова стала хитом своего времени.

А Татьяна Доронина в своей книге напишет, что в этом фильме она старалась сыграть свою маму, ее манеру говорить, петь, ее открытость, доверчивость и самоотрешенность. «Христианство было ее сутью, ее упованьем, ее органикой, ее естеством. Не себя жалеть, не жаловаться, а другим помочь, своих укрыть, защитить от ударов жизни. Каждый раз, прощаясь со мною, мама говорила: «Ложись с молитовкой и вставай с молитовкой». Это было ее завещание, то главное, что она вынесла и поняла за свою девяностодвухлетнюю жизнь».

Правда, мама себя в фильме не узнала, хотя и приехала специально из Ленинграда в Москву, чтобы посмотреть его, когда он вышел на экраны, но шел вначале только в столице. «Страдая от неловкости, от чужих взглядов, — описывает этот случай в своем «Дневнике актрисы» Доронина, — от своей неуместности в кинотеатре «Москва» в то время, когда там идет фильм с моим участием, я стояла в фойе рядом с мамой. Вокруг нас теснились люди, тянули руки с разорванными билетиками, чтобы я поставила на этих билетиках автограф, говорили добрые слова. Мама улыбалась всем и говорила: «Большое вам спасибо».