— Вот тебе и “не слабонервные девицы”, — передразнил лейтенант. — Что теперь с ней делать?
— Сейчас пройдет! — открыв один глаз, нетвердым голосом пообещала брюнетка. — У вас случайно нет глоточка текилы?
— Текилы? — удивился юноша.
— Это она шутит.
— Это я шучу, — подтвердила немочка.
Очевидно, находиться в объятиях прекрасного лейтенанта ей весьма нравилось. По крайней мере она не спешила спускаться с его рук на грешную землю. Даже поудобнее пристроила головку на широкой груди парня.
— Ей уже лучше! — заметила неприличие этой сцены мисс МакДугал.
— Нет! — попробовала посопротивляться хитрюга. — У меня еще голова кружится. И ноги ватные.
— Регентруда! — укорила ее кузина. — Что бы сказала тетка Германгильда?!
— Ой, да ну ладно тебе, — проворчало строптивое дитя, однако же приняв вертикальное положение. — Как вас хоть зовут, мой верный рыцарь?
— Лейтенант Хуан-Антонио Ордоньес, — поспешил представиться смущенный молодой человек.
— Очень приятно. Я — баронесса Регентруда фон Айзенштайн из Германии. А она из Великобритании. Элизабет МакДугал. Между прочим, ужасно знаменитый археолог! И тоже баронесса. Фон Эссенхауз. Это по отцу.
— Да, да. Я читал ваши документы. Рад. Весьма рад знакомству. Правда, оно состоялось при таких специфических обстоятельствах…
— Так это же прекрасно! — восторгалась Труди. — Лучше и дольше запомнится!
— Сеньор Ордоньес, — перебила ее Бетси, — а не могли бы мы взглянуть на место происшествия? Или хотя бы на фотографии?
— Туда, — юноша кивнул в сторону полицейских машин, — вам нельзя. Притом там уже все убрано, а тело отправили в морг. Фотографии же будут готовы лишь завтра. Я, правда, должен снять с вас письменные показания. Так что…
— Значит, — безапелляционно резюмировала девица фон Айзенштайн, — завтра мы наведаемся к тебе в участок, и ты нам покажешь эти самые фотографии! Договорились?
“Ого, она уже с ним на “ты”. Быстро, ничего не скажешь!”
Хуан-Антонио Ордоньес обреченно кивнул. Конечно же, он согласен.
А как еще он сможет увидеть эту резвую сероглазую брюнетку. Столь непохожую на мексиканских девушек.
И ее потрясающую кузину…
Фриц растерянно развел руками:
— Герр Адам, он не понимает по-немецки.
Крюгер медленно посчитал про себя до десяти.
Забавно щурясь на солнце, смуглолицый усатый мексиканец с интересом рассматривал двух иностранцев. Симпатичный зеленый “фольксваген-жук” скромно примостился у обочины дороги.
— Естественно, он не понимает по-немецки, — прошипел сквозь зубы Адам. — Откуда обыкновенному таксисту знать обыкновенный европейский язык?
— Ну… — Фриц замялся.
— Нам нужно такси, — медленно по-английски произнес Крюгер.
— Си, сеньор, — быстро закивал мексиканец, открывая заднюю дверцу своего автомобиля.
Таксистов у отеля “Марко Поло” было пруд пруди. Но оно и понятно, поскольку отель находился в так называемой Зона Роса — туристическом районе в самом центре Мехико.
Погрузились.
Жалобно застонав рессорами, машина слегка просела под весом крупногабаритного Фрица.
Адам с тревогой посмотрел на помощника. Думкопф со страдальческой физиономией пытался поудобнее расположить упирающиеся в переднее сиденье колени.
— Все о'кей, герр Адам, не беспокойтесь.
— Куда ездить? — на ломаном английском осведомился усатый таксист.
Для полной схожести с мексиканским мачо ему не хватало лишь сомбреро и звонкой гитары.
Крюгер протянул таксисту карточку с адресом Диего да Сильвы. Мачо кивнул. Натужно запыхтев, “жук” не спеша тронулся с места.
“Мехико — уникальный город, — думал Адам, рассматривая мелькающие за окном автомобиля улицы, — настоящий современный Вавилон”.
Прохожие были сплошь смуглые, коренастые и чернявые. Создавалось впечатление, что все светлокожие мексиканцы были заняты в данный момент на съемочных площадках многочисленных мыльных телесериалов.
Уличное движение выглядело и вовсе кошмарным. Адам даже невольно зауважал их таксиста, непонятно как ориентирующегося в этом жутком водовороте дымящих железных чудовищ всевозможных моделей и цветов. Недаром Мексика считается североамериканской свалкой разнообразного автохлама. Столько “фольксвагенов-жуков” Крюгер не видел даже в родной Германии.
Особенно поражали непонятные жонглеры-фокусники на перекрестках, глотающие факелы, бросающие мячики и поначалу принятые Адамом за регулировщиков движения. Зрелище было настолько нелепым, что Крюгер даже спросил у водителя, кто это такие.
— Не удивляйтесь, сеньор, — добродушно ответил таксист, — каждый зарабатывает себе на жизнь как может.
И действительно, многие проезжающие мимо мексиканцы бросали под ноги уличным артистам монеты…
— Я хочу есть, — мрачно сообщил Фриц, уныло массируя затекшую в тесной машине поясницу.
— Да мы же совсем недавно завтракали! — возмутился Адам.
— То, что вы считаете завтраком, для меня чепуха, — огрызнулся Думкопф, который на голодный желудок становился неимоверно строптивым.
— О Боже! — Крюгер картинно закатил глаза. — Ничего, подожди полчаса. Вот встретимся с этим да Сильвой…
— Дом номер шестьсот сорок? — уточнил таксист.
— Да, именно, — подтвердил Адам, — Долго еще ехать?
— Минут десять, — ответил водитель, сворачивая с проспекта на маленькую тенистую улицу.
— Хочу есть, — снова, как заклинание, хрипло повторил Фриц.
— Заткнись! — лаконично отреагировал теряющий терпение Адам.
Не то местный климат был виноват в этом, не то местная вода, но аппетит Думкопфа в центральноамериканских широтах проснулся с удвоенной силой.
— Приехали, сеньор, это здесь.
Такси остановилось, пристроившись в ряд к припаркованным у небольшого магазина автомобилям.
— Вот он, дом шестьсот сорок.
— Где, слева?
— Нет, сеньор, на той стороне.
Крюгер присмотрелся:
— Секундочку, а почему он окружен полицией?
Усатый таксист в ответ лишь безразлично пожал плечами, после чего принялся раскуривать толстую душистую сигару.
Адам лихорадочно соображал.
Явно запахло жареным.
Жареным черным археологом.
Как бы раньше времени не вляпаться в неприятности.