— Может, в музей сходим? — робко предложил Хуан-Антонио.
“Вот достал!” — скривилась брюнетка.
— В какой еще музей? — буркнула она недовольно.
— Да в какой хочешь! Их тут знаешь сколько! Исторический, он расположен в Чапультепекском замке. Видишь, там, на горе, — ткнул он рукой вверх. — Есть музей современного искусства с картинами Риверы, Ороско и Сикейроса. Национальный музей истории природы. Антропологический музей. В нем собраны уникальные материалы об индейских цивилизациях Мексики…
— Ну-ка, ну-ка! — оживилась баронесса фон Айзен-штайн. — Что за заведение?
Юноша обрадованно начал тараторить, расхваливая музей антропологии, равного которому нет во всем мире.
“Гм, — подумалось немочке, — отчего бы и не сходить? Представляю лицо Бетси, когда я ей выдам что-нибудь этакое из области древнеацтекского искусства”.
— Только, чур! — потребовала капризно. — Сначала купи мне какой-нибудь гамбургер или что тут у вас есть. И бутылочку пива. Светлого. И большущую порцию мороженого. Оно здесь приличное? А то я есть хочу — ужас! Целого слона проглотить готова.
Как бы в ответ на ее невежливую реплику издалека донесся обиженный трубный звук.
— Это что?
— Слон. Наверное, тебя услышал.
— Шутишь? — подозрительно прищурилась Труди на блондина. — Откуда здесь взяться слону?
— Так здесь же и зоопарк имеется! — захихикал довольный своей шуткой лейтенант.
— Ладно., умник! Топай за едой! Знаешь что, — спохватилась она вдруг, — лучше и я с тобой. А то у меня уже имеется печальный опыт добычи в здешних местах съестного.
Изрядно подобревшая от съеденных теплых тортильяс — тонких пшеничных лепешек с карнитас (жареной свининой с чесноком) и бурритос (та же свинина, только приправленная перцем чили, авокадо и красной фасолью) и выпитой “Короны”, Регентруда подошла ко входу в Национальный музей антропологии и вдруг встала как вкопанная.
Хуан-Антонио от неожиданности налетел на нее и едва не выронил ведерко с ананасовым мороженым. Такого преступления Труди ему ни за что не простила бы. Ну, разве что за пару поцелуев. К счастью, парень справился со скользким ведерком. Да и баронесса фон Айзенштайн ничего не заметила, всецело поглощенная созерцанием диковинной статуи, возвышавшейся при входе в музей.
Гигантское изваяние представляло собой какое-то ацтекское божество. Как обычно, уродливое и до отвращения отталкивающее. Непропорционально большая голова, вырастающая прямо из туловища, лишенного шеи. Маленькие и толстенькие кривые ножки. Прижатые к бокам руки, сжимающие что-то, напоминающее то ли початки кукурузы, то ли кувшины с водой. Лицо — злобная маска. Огромные совиные глаза, окруженные кольцами извивающихся змей, оскаленная пасть с острыми клыками ягуара. На голове чудовища причудливая корона или шапка.
— Какой урод! — содрогнулась Труди и прижалась к груди лейтенанта, пытаясь укрыться от тяжелого взгляда статуи.
— Тлалок! — пояснил Ордоньес, осторожно обняв свободной рукой девушку за плечи. — Бог дождя и грома, а также повелитель всех съедобных растений. Почитался как доброе божество. Но при случае мог наслать засухи, наводнения, град, молнии и заморозки. Ацтеки верили, что он живет во дворце высоко в горах. Во внутреннем дворе жилища Тлалока в каждом из четырех углов стояло по большому кувшину, в которых содержались благотворящий дождь, засуха, разрушительные ливни и болезни растений. В его царство Тлалокан после смерти попадали утопленники, подагрики и убитые молнией. Потому что он насылал на людей ревматизм, водянку и подагру.
— Вот сволочь! — вырвалось у девушки.
— Осторожней! — шутливо предупредил парень. — Боги не любят, когда к ним обращаются столь непочтительно.
— Да пошел он! — Труди показала Тлалоку язык. — Das ist alles Scheibe! Все это дерьмо! Не верю я ни в какие россказни о богах, вампирах-оборотнях! И в конце концов ты же рядом! Ведь ты меня защитишь от гнева Тлалока, — ласково погладила она юношу по щеке, — да?
Лейтенант кивнул и легонько прикоснулся губами к ее уху.
“Наконец-то!” — обрадовалась брюнетка и с жаром ответила на поцелуй Ордоньеса. Какая разница, кто начнет первым?
Вдруг сильный толчок потряс твердь под ногами.
— Das ist alles Scheipe! — вновь выругалась Регентруда. — В чем дело? У вас тут часто земля трясется, когда люди целуются?
Ее взгляд случайно упал на каменного Тлалока. И она сама словно окаменела.
Изваяние оторвалось от своего постамента и медленно наклонялось к земле.
— Он падает! — слабо прохрипела девушка.
Странное дело. Она не могла сдвинуться с места. Как будто ноги приклеились к асфальту.
Совиные глаза и ощеренные зубы ягуара уже совсем близко. Жуткая морда закрыла все небо. Еще мгновение — и многотонная глыба расплющит ее.
Громкий гортанный крик протеста.
Резкий толчок в спину.
Труди стремительно отлетела в сторону и свалилась прямо на газон.
Снова сотряслась земля. Густое облако пыли накрыло поверженного Тлалока.
Баронесса фон Айзенштайн осторожно раскрыла глаза. Сначала левый, потом правый. Вроде бы все тихо. Все sehr gut. А где ее кавалер? Ага, вот он, ее бравый спаситель. В том, что это именно лейтенант толкнул ее, Труди не сомневалась.
Господи, да у него лицо в крови?!
Девушка проворно вскочила на ноги, напрочь забыв свою роль умирающей страдалицы. Подбежала к молодому человеку и впилась в него взглядом. Из неглубокого пореза на правой щеке парня сочилась кровь. К тому же все лицо Ордоньеса было испачкано пылью.
— Давай помогу!
— Пустяки, — отмахнулся блондин и попытался вытереть кровь, однако еще больше размазал ее. Так, что вся правая сторона его лица сделалась красной, а левая при этом чернела от грязи.
— Пусти! — настойчиво отвела его руку брюнетка. — Я сейчас вытру. Нужно обязательно продезинфицировать рану. А то еще заражение крови схлопочешь! Где это тебя так угораздило?
— Да вот, Тлалок поцарапал, когда падал.
— Я же говорила, сволочь!
— Отметина Цонкоцтли! — провизжал кто-то сзади.
Молодые люди обернулись.
В двух метрах от них стояла старая сморщенная индианка и трясущимся пальцем тыкала прямо в лицо полицейского.
— Как вы сказать? — на ломаном испанском обратилась к ней Труди.
Но старуха будто бы не слышала ее. Впав то ли в ступор, то ли в священный экстаз, она вновь и вновь повторяла одну и ту же фразу:
— Цонкоцтли! Знак Цонкоцтли!
— Представляешь? — смеялась брюнетка, когда, вернувшись вечером в гостиницу, рассказывала кузине о происшествии в парке Чапультепек. — Орет, как дура: “Печать Цонкоцтли!”