– Галиот, пошёл! Снимаем! – и последовал взмах рукой. Галя напряглась в сладостно-тревожном ожидании, поглядывая то на режиссёра, то на оператора, целящегося камерой в море. Корабль направился неторопливо к берегу. Когда оказался примерно на полпути, с него спустилась шлюпка. Стараясь двигаться как можно величественнее и элегантнее, в неё спустился Артур Грей, он же Луговой. Шлюпка отделилась от корабля, Луговой потерял равновесие и чуть не упал, а Желтов громко выругался.
– Болван, стоять не умеешь! А ещё заслуженный артист! Циммер, где твоя скрипка?
Наступила пауза: выяснилось, что вдвоём стоять в шлюпке Циммеру и Грею нелегко, что бы об этом ни написал Грин. После недолгого выяснения, исполнитель роли Циммера сел, поднял скрипку и заиграл. Девушка забыла, что это всего лишь съёмка – сейчас она действительно была Ассолью, ради которой, исполняя её заветную мечту, явился корабль под алыми парусами.
– Ассоль, пошла!
Галя громко вскрикнула и бросилась к воде. Быстро забыла про намеченную дорожку из камней, понеслась, как стрела, не замечая коварный песок, хватающий за ноги, набивающийся в обувь – вперёд, к любимому, к алым парусам, к нежно звенящей мелодии скрипки…
– Я здесь, здесь! Это я!
– Куда, куда! – наперерез бросился один из статистов, изображающих завистливых жителей Каперны. Галя увернулась, но её схватили длинные, сильные руки… Забыв, что это всего лишь игра – рванулась, ударила кулаками, вернула себе свободу – но потеряла равновесие. Упала, тотчас вскочила – и снова вперёд… Она влетела в морскую воду, когда её встретили сильные руки Грея:
– Это я, дитя моё! Ты узнала меня?
– Да! Как хорошо, что ты приехал! Я так тебя ждала! Всю жизнь!
По роли, она должна была сказать что-то другое, но это не имело значения. Мгновение – и она очутилась в шлюпке. Теряя равновесие, опустилась на ближайшее сиденье – и сверху к ней опустились руки Грея… А вслед за ними – его губы…
– Снято! – послышался вдруг совсем рядом голос Желтова, и Галя очнулась. В голове шумело, как от хмеля, и этот шум смешивался со звуком прибоя. А на губах застыл поцелуй Грея…
– Молодец, Ассоль, – негромко произнёс Желтов и вытер глаза. – Чёрт, как ты сыграла, Галя… Умница. Сейчас ещё сцена на корабле – и все свободны до завтра.
– А я – как? – с надеждой в голосе поинтересовался Луговой.
– Молодец. До Ланового не дотягиваешь, но это не страшно, Грей получился. Все – на корабль! Циммер тоже! Массовка Каперны – свободны, загорайте или идите в гостиницу!
Галя направилась к причалу – неуверенно, её покачивало, и несколько минут, которые она перед этим провела в шлюпке, были ни при чём. Луговой шёл рядом, бережно придерживая свою спутницу за талию, и голова девушки как-то сама легла на его плечо.
– Повезло Лёхе, – завистливо произнёс кто-то сзади вполголоса. – Я бы тоже хотел с Галей поцеловаться.
Они ступили на причал, и под ногами задрожали доски. Несколько шагов – и влюблённая пара на корабле. Следом за ними туда поднялись режиссёр и оператор.
– Отплываем на то же место, откуда начали! – скомандовал Желтов, и Галя немного пришла в себя.
– Тебе хорошо? – услышала она вдруг шёпот. Луговой улыбался, и было непонятно – связано ли это с ролью Грея или с чем-то ещё.
– Мне очень хорошо, – выдохнула девушка. – Хочу, чтобы так было всю жизнь!
Желтов посмотрел на неё и улыбнулся:
– Ага, вот она – настоящая Ассоль! Готовься – сейчас сцена свадьбы!
– Я готова, – пробормотала девушка и чихнула: промокшие босоножки и подол платья напоминали о себе.
– Камера, готовься! Все по местам!
Галя смутно помнила, где должна стоять Ассоль, но заботливые руки Алексея поддерживали её, помогали в каждом движении. Артур Грей, самый лучший, заботливый, надёжный, это он привёл корабль под алыми парусами – и отныне предстоит быть с ним вместе всю жизнь, не разлучаясь…
– Можно, отец будет с нами? – сказала Галя, опять перевирая текст роли, но Артур всё понял и ободряюще улыбнулся:
– Да! – и снова его губы приникли к её устам, не давая произнести ни единого лишнего слова…
– Ну что, Ассоль, запишем сейчас песню? – деловито поинтересовался режиссёр, когда все вернулись в гостиницу.
– Можно, – кивнула девушка и провела рукой по лбу: она была как в тумане, тело вспоминало об объятиях Грея, губы – о его поцелуях, а рассудок путался, кто же она такая – Галя Сидорцева или Ассоль из Карпены? – Только как же с аккомпаниатором? – спохватилась она.
– Сейчас будет тебе аккомпаниатор, – коротко сообщил Желтов и вышел. Галя присела на ближайший стул и закрыла глаза, силясь собраться с мыслями. Поцелуй Алексея не был первым в её жизни, даже не вполне настоящий, как в ту минуту, когда она провожала Женю, но в нём таилось нечто необъяснимо-манящее, гипнотизирующее… Только оттого, что Алексей был наряжен Артуром Греем? И ещё потому, что сама себе внушила, что – Ассоль?..
Послышались шаги – это возвращался Желтов. Правда, не один, а с высоким коренастым чернявым парнем, который помахивал гитарой, будто собирался выбросить её.
– Что будем петь? – поинтересовался чернявый у девушки.
– А у вас нет нот? – удивилась она и тут же спохватилась: разумеется, нет, откуда им взяться? – Я вам сначала так спою, а потом вы мне сыграете!
Чернявый кивнул: похоже, ему было всё равно. Галя стряхнула с себя наваждение поцелуя и запела:
Твой белый парус жду на берегу всегда.
Хочу быть вместе не дни – года!
Ты каждый вечер на остров уплываешь…
Далёк твой остров.
И ждать непросто.
Но назавтра снова жду тебя.
Милый мой, до завтра!
А завтра встретимся мы вновь.
Дорогой, до завтра!
Солнце нам опять вернет любовь.
У парня глаза поползли на лоб от удивления, а Желтов горделиво усмехнулся, словно говоря: «Знай наших!»
В объятьях наших тихо засыпает день
И снова солнце закроет тень.
Коварный остров мое счастье отнимает…
Морские мили,
Ветра и штили —
Путь, разделяющий сердца.
Милый мой, до завтра!
Хочу тебя увидеть вновь.
Дорогой, до завтра!
Солнце нам опять вернет любовь.
Гитарист качнул головой, уставился в сторону и начал еле слышно перебирать струны, нашёптывая что-то про себя. Режиссёр застыл, не отрывая взгляд от девушки.
Нас мир укроет покрывалом облаков,
Поют ракушки нам песни снов.
И песни эти всем влюбленным помогают
Увидеть счастье
Среди ненастья,
Сквозь бури отыскать свой рай.