— Да оставь ты мою рубаху, Гедка, она уже по швам трещит.
— Что такое, малыш? — мягко спросила Милава. Никакой напасти она не чуяла. — Чего испугался? Учуял кого?
Малец понесся вперед. Алесь покрутил пальцем у виска — мол, не зря ж его юродивым кличут, и поспешил следом. Милава — за ними. Скоро они очутились недалече от хижины Лютовера. Гедка остановился и принюхался. Алесь глядел на него и не разумел, что происходит. Несколько раз он пытался выведать у ворожеи, куда и зачем они вообще идут, но ответа так и не дождался.
— Туда, — указал малец и взял чуть правее от хаты. Милава побежала следом. Она была так возбуждена оттого, что они вот-вот найдут одежу ужалки, что не сразу приметила — Алесь за ней не идет. А когда обернулась, то вздрогнула. Он лежал на траве ничком.
— Алесь! — вскрикнула ворожея и подбежала к нему. Тот не шевелился. — Алесь! — испуганно затормошила богатыря девица. Наконец он пришел в себя, с трудом разлепил веки, сел. Потряс головой:
— Что это со мной? Такая слабость в теле, точно я захворал.
— Ты просто устал, — утешила его Милава, а с души будто валун свалился — хвала богам, жив. — Не диво, ведь сколько ночей толком не спал, да вечно то дверь тебя сыщет, то когти да клыки.
— Ты права, — согласился Алесь. К ним подоспел Гедка и как-то странно поглядел на молодца. — Ты чего?
Малец, ни слова не произнося, указал на правую руку Алеся. Милава сдержала вскрик. Кисть претворилась в изъеденную язвами плоть, точно гнила уже не день, а седмицу.
— Что это со мной? — испугался сын старосты.
— Она, — прошептал Гедка, указав в сторону, где они повстречали старуху. Милава ничего не могла понять. Старуха ведь не выглядела хворой. Ворожея потянулась к обезображенной руке, чтобы получше рассмотреть язвы, но Алесь отполз в сторону, всполошенно предостерег:
— Не трогай меня! Наверняка я заразен!
— Не волнуйся, я сумею тебя излечить, — заверила его Милава.
— Надобно спешить, — сказал Гедка, настороженно озираясь.
— Алесь, побудь тут, мы сейчас вернемся, — у нее на душе стало неспокойно — Алеся бросать не хотелось, но промедление могло им многого стоить.
— Иди, со мной все добре. Я вас тут дождусь, — улыбнулся сын старосты. Милава с грустью кивнула.
Гедка устремился вперед, ворожея бросила еще один взгляд на Алеся и побежала искать кожу ужалки. Через десятка два шагов сын вдовицы остановился и указал на старое ссохшееся дерево. Трудно было даже сказать, какое именно. Оно не имело ни листьев, ни даже кроны. Так, старая трухля с огромным дуплом.
— Она там.
Милава подскочила к дуплу и сунула руку. Кисть утонула в чем-то мягком. Это оказался ворох козьей шерсти. Хитер Лютовер! Ведает, что змеи шерсти страшатся. Вот почему ни сама Яромила, ни сестры ее, ни даже их царь-батька до сих пор ничего не сыскали. Ворожея ворошила шерсть, покуда не нащупала гладкую, холодную кожу. Потянула за нее. На свет показалась длинная змеиная шкурка, чешуя так и переливалась на солнце.
— Положи туда, где взяла! — пророкотал знакомый глас. Милава обернулась. Сжимая огромной ручищей тоненькую шею Гедки, пред ней стоял Лютовер. — Или я одним щелчком это отродье в Вырай отправлю!
— Нет, погодь, охотник! — ворожея сжимала в руках змеиную одежу.
— Ну же! — потребовал он — и ей сдалось, что она услыхала, как натянулись жилы на тоненькой шее.
— Все-все! Кладу, только оставь его, — Милава принялась заталкивать кожу обратно. — Отпустил бы ты Яромилу, Лютовер, — мягко и осторожно попросила она.
Охотник расхохотался так, что поднял птиц с деревьев.
— Ты мыслишь, что я просто так отдам свое сокровище?! Что ж я, задаром с ведьмаркой на сене катался? Зазря все ее капризы исполнял? Да ни в жизнь бы, кабы она мне не открыла, где дерево ужалок искать надобно!
И тут Милаву осенило! Она малость не затряслась от страха! О боги светлые! Боги милостивые! Стало быть, Кукоба не только кузнеца, а и Лютовера соблазнила. А ведь они братья — от одних батьки да мамки! Ворожея явственно ощутила, как заледенели кончики пальцев. Ведала она, кого таким чином призвать к себе можно: прислужниц самой Паляндры! Значится, давно уже Кукоба свою обиду на селян скопила да и замыслила всех извести. А ее, дурочку, так, пугала всего лишь, чтоб дар свой, что собирала да приумножала всю жизнь, в пустоту не растратить. Стало быть, уступила богиня смерти свою прислужницу черной ведьмарке. Милава даже мыслить страшилась, с кем ей бороться доведется. Ежели, конечно, охотник отпустит. А ведь прислужницу еще узнать надобно. Она ж в любом обличье явиться может, почитай, в любую сущность вселиться умеет.
— Нет уж! Не бывать тому.
— Будь по-твоему, только отпусти Гедку, — сглотнула Милава. Лютовер внимательно поглядел на нее, затем на трухлявое древо, внимательно осмотрелся.
— Нет, — негромко сказал он. — И тебя не отпущу. Слишком много вы ведаете. Незачем на селе моей тайне гулять. До чужого богатства охотники завсегда сыщутся.
И первым представителем этой братии был сам Лютовер. Только почему-то на себя он этого не примерял. Милава беспомощно оглянулась. Где-то там, на мхе, беспомощно лежал ее возлюбленный, которому она уже, видать, помочь не сумеет. Да и села…
— Мальца хоть отпусти, заклинаю тебя! — взмолилась ворожея. — Он никому ничего не скажет!
Лютовер медленно повел головой слева направо, но вдруг вздрогнул и посмотрел вниз. Гедка поспел воспользоваться замешательством охотника и отскочил в сторону. Лютовер заплясал, точно умом двинулся. Его ноги опутало множество гадов — и ужей, и медянок, и даже гадюк. Они злобно шипели и извивались. Но не на того напали! Куда змейкам супротив огромных сапожищ с каблуками из рогов оленя. Лютовер топтал гадов без устали.
Милава подбежала к дуплу и снова вытащила змеиную шкуру. Подхватила Гедку под руку и потянула за собой в лес.
— Куда?! — пророкотал Лютовер. — Не так быстро!
Ворожея обернулась. На них с мальцом глядел заряженный самострел. Милава не сомневалась, что мужик выстрелит. Она заслонила Гедку собой, ожидая, как сталь вот-вот пробьет ее трепещущее сердце.
— Беги, как только я упаду, — шепнула она Гедке, понадеявшись, что тот поспеет затеряться в зарослях до того, как Лютовер перезарядит оружие. Змеи продолжали виться по могучему телу, шипели, жалили. Но охотнику словно было все равно. Никак Кукоба и тут постаралась. Милаве до жути хотелось зажмуриться, но отчего-то не получалось.
Вдруг чья-то крепкая фигура мелькнула за спиной Лютовера и повалила его наземь. Алесь! Сын старосты вышиб из огромных рук самострел и откинул его далеко в сторону. Однако не пролетело и мига, как Лютовер снова оказался на ногах. Алесь тоже вскочил. Он держал наготове свой нож, собираясь отразить натиск охотника. Милава чуть не заплакала, когда увидела, что правая рука Алеся беспомощно болталась вдоль туловища, а на лике местами проступили гнойники. Когда же молодец ступил в сторону, она не сумела сдержать вскрик — одна из его ног отказывалась повиноваться. Изможденный хворобой, пожирающей тело заживо, богатырь навряд ли сумеет долго выстоять супротив Лютовера.